Бифуркатор - Алекс Белов

  - Думаю, полиция тут будет бессильна, - отвечает он. - Почитай письмо. Вспомни, как подобные сообщения пишут бандиты, похитившие жертву: если придёте не один или с поли-цией, мы... ну а дальше по контексту: укокошим жертву, не дадим денег, убьём вас. А эти? Они даже не заикнулись про полицию. Выводы?

  - Ну... - Я правда не знаю выводов, кроме как: дураки и не учли этот пункт, но Стёпка доказывает обратное.

  - Значит, у людей под ником Доктор Вечность там всё схвачено. Можно предположить, что они забыли упомянуть полицию, потому что ума не хватило, но если они шлют такие посылки, как нам сегодня... Поверь, у них ВСЁ схвачено. И дураками назвать их вряд ли можно.

  Я вздыхаю. Мне страшно, во мне спорят сразу тысячи миров, я не знаю что делать. Но в школе часто оказываешься в ситуации, когда хочешь сделать глупость и боишься. Но если рядом оказывается друг, который подбивает тебя на совершение поступка, - ты срываешься. Пыл и решительность Стёпки меня возбудили. Когда ты один отстаиваешь свою идею, её уязвимость и слабость не дают тебе покоя, но если вас хотя бы двое, то начинаешь верить, будто ты неуязвим.

  - Хорошо, - вздыхаю я. - Это вообще, что за адрес? Что там находится?

  - Если не ошибаюсь, - Стёпка отодвигает меня, хватается за мышку и открывает спутни-ковые карты Яндекса. - Это тот офисный двухэтажный дом на окраине нашего района. Помнишь его?

  - Такое жёлтое здание, - хмурюсь.

  - Оно самое.

  - Чёрт, да я там не раз бывал. Там же всякие фирмы! Починка принтеров, компьютеров, какая-то фотостудия. Я там с отцом был. Там народу полно. И как там могут располагаться такие вот... бандиты?

  - Они нисколько не бандиты, а если и бандиты, то во времени, со сверхъестественными способностями.

  Увеличив карту по максимуму, Стёпка включил панораму и я увидел ту самую жёлтень-кую гордую двухэтажку, завешенную рекламой.

  - В фильмах супергерои всегда работают какими-нибудь журналистами или они учени-ки-неудачники, - говорит Стёпка, рассматривая фото.

  - Это не супергерои, это суперзлодеи, - мрачно констатирую я.

  - Какая разница. Во-первых, мы точно ещё не знаем. Во-вторых, суперспособности у них точно имеются.

  - Мозг выносит, - вздыхаю я.

  Позже я собираюсь домой, и мы спускаемся в гостиную. Видеть Серого не хочется, осо-бенно, после того, как мы сделали из него шизофреника. И только на лестнице я вспоми-наю, о наказе Доктора Вечности: прибыть втроём. Каким бы сверхкрутым ни был этот док-тор, Сергея брать с собой мне совсем не хотелось. Не потому, что я вдруг разочаровался в нём - нет, он продолжал оставаться в списке близких людей, - а потому, что стало жалко его. Приземлённый разум школьного нападающего по футболу не мог выдержать столько информации, разрушающей его стереотипы.

  Серый развалился на диване и скучно переключал каналы.

  - Эм... Артём уходит, - говорит Стёпка.

  Сергей кивает, чуть прикрыв печальные, как мне показалось, глаза.

  - Хорошо, нам надо с тобой поговорить. Возвращайся быстрее.

  Холодок страха объял нижнюю половину тела, я глупо машу рукой и неуклюже откры-ваю дверь:

  - Я пошёл.

  Позже, вечером, в аське, Стёпка рассказал мне суть их разговора, чем вновь удивил меня. Серый попросил больше ни во что не ввязываться, а он выгородит Стёпку с папиными канарейками. Возьмёт вину на себя, сказав, что нечаянно оставил окно и клетку открытыми. Кровь они старательно отчистили.

  Я с полчаса лежал в кровати и ошеломлённо глядел в потолок. Если за завтраком Сергей и дал повод усомниться в его авторитете, то сейчас героизм качка-футболиста зашкаливал выше отметки отлично. Я бы никогда не взял на себя ответственность за содеянное, да я вообще лучше бы свалил вину на Андрюху.

  Через какое-то время снизу раздаётся пару криков. Отец с матерью опять не поладили. А какой-то вшивый месяц назад у нас была идеальная семья. Я вздыхаю и печально поворачиваюсь на бок, но уже через пятнадцать минут в комнату входит папа.

  Попав в мрак занавешенных штор, он изображает растерянное лицо и спокойным - на-сколько у него это получается - тоном спрашивает:

  - Что у тебя тут как в могиле? Свет бы включил.

  Прикрыв дверь, он падает в кресло и потирает лицо. В плотном мраке силуэт папы едва заметен. Мне кажется, сейчас состоится серьёзный разговор, но почему-то пофигу. Во мне разливается сонливая и непонятная безнадёга.

  - Ну хоть ты что ли с ней поговори, - тихо просит отец.

  - А что я ей скажу?

  - Давайте уж похороним Андрюшку со всеми почестями.

  Я вздыхаю и переворачиваюсь на спину. В глубине души я предполагал, что подобный разговор с отцом рано или поздно состоится, и, к сожалению, я к нему не готов.

  - Ну он же числится официально без вести пропавшим, - говорю, вытянув вверх руку и гоняя между пальцами мобилу.

  - Тём, ты же понимаешь, что это всё белиберда, - вздыхает отец. - Если жертва не нахо-дится в первые три дня, то шансы равны почти нулю.

  - Почти, - немедленно замечаю я.

  - Не цепляйся к словам, - строго приказывает отец. Чёрт возьми, с ним я ссорится вообще не хочу, но Андрюшка и правда не умер! Теперь, не получив прямых доказательств смерти брата, я больше склоняюсь к теории Стёпки.

  Тогда я переворачиваюсь на бок и говорю отцу:

  - Пап, нужно ещё какое-то время. Дай нам ещё хотя бы месяц. Поверь, если через месяц Андрея не найдут, я сам уговорю маму похоронить этот... пустой гроб.

  Некоторое время отец мучается, взвешивая ЗА и ПРОТИВ. В темноте я не вижу его лица и не могу точно утверждать, какие эмоции сейчас бушуют внутри главного члена семьи Бреус.

  - Две недели, - вдруг говорит он. - Даю тебе две недели, а потом, если Андрюшка не найдётся, ты присоединяешься ко мне, и ломаем маму.

  Две недели? Ха, меня может не стать уже завтра, поэтому четырнадцать дней, целых по-ловина месяца, четверть школьной четверти, кажутся мне вечностью.

  - Договорились, - киваю. - Две недели, и я твой.

  - Ну хоть один человек в нашей семье мыслит здраво, - вздыхает отец и уходит. Ни спо-койной ночи, ни пожелания приятных снов. После исчезновения Андрюшки со мной живут чужие люди, раньше я их не знал. Эй, ребята, кто вы? Где стремление отца всё обращать в шутку? Где строгий тон мамы, просивший вернуться к обеду?

  Я вздыхаю, иду в туалет, а когда возвращаюсь, замираю на пороге. Тусклый свет из коридора обнажает взгляду пустую кровать-кораблик у окна. Я закрываю дверь, подхожу к ней и ложусь. Как непривычно. Оказывается, вот под каким углом Андрюшка видел комнату, когда просыпался.

  Я активирую телефон, экранчик - маленькая точка света, посреди бескрайной тьмы комнаты.

  Я: Ты собираешься брать завтра Сергея?

  Стёпка: Да.

  Я: Ты же обещал больше не вмешиваться ни во что.

  Стёпка: Придётся Серому понять, что вмешиваться нужно.

  Я: Кажется, мы разрушили мир твоему брату *пугливый смайлик*.

  Стёпка: Ему это полезно, пусть поразмышляет, а то так и умрёт спортсменом.

  Я улыбаюсь и переворачиваюсь набок. Интересно, что большой брат думает о сегодняшней посылке? Неужели и правда пытается объяснить происходящее с рациональной точки зрения?

  Мне его жаль.

  А потом я разговариваю с подушкой, как будто это Артём.

  - Две недели, - говорю я. - У меня всего лишь две недели, чтобы найти тебя. И я найду. Я знаю, где ты, мне бы только способ отыскать к тебе двери.

  Я обнимаю подушку и становится как-то приятно и грустно одновременно.

  - Вот увидишь, я верну тебя в семью.

  После этих слов сон медленно начинает пожирать меня, и я отрубаюсь в кровати Анд-рюшки. Всю ночь мне снится, будто маленькая чёрная коробочка засасывает меня, и боль раздирает тело. Я часто просыпаюсь вспотевший и почти плачущий, но кошмар не отпускает.

  *******

  Меня будит телефонный звонок Стёпки. Я с трудом расцепляю веки и мычу в трубку звуки, похожие на алло.

  - Ты что, ещё спишь? - голос Стёпки немного суетливый.

  - А сколько время?

  - Уже десять. Давай поднимайся, мы скоро подойдём.

  Связь обрывается, и я сажусь на кровати. Десять? Прямо вот десять ноль-ноль? А почему у меня состояние, будто только недавно рассвело?