Мне некогда, или Осторожные советы молодой женщине - Ревекка Фрумкина

Такая сумка может выглядеть достаточно элегантно, и сама я носила сумки этого типа много лет, пока в середине 1980-х годов врач не посоветовал мне перейти на рюкзак, потому что у меня стало болеть плечо.

В Москве в то время купить можно было только хорошо знакомые моему поколению туристические и «охотничьи» рюкзаки из плотного брезента защитного цвета. У нас с мужем именно такие рюкзаки и были: с ними мы ездили на дачу и ходили в походы. Любители горного туризма шили себе самодельные легкие рюкзаки из капрона, добываемого из-под полы. В городе же ни брезентовые, ни капроновые рюкзаки не были в ходу. Это был удел «снобов наоборот». А настоящий походный рюкзак на металлической раме я впервые увидела в Венгрии, но и там в 1980-е годы до моды на «городские» рюкзаки было еще далеко.

Год или два я ходила с каким-то детским польским рюкзачком, который муж купил мне случайно чуть ли не в «Детском мире». Свой первый нормальный «городской» рюкзак я сумела купить только через несколько лет в Сиднее, причем не в обычном магазине, а в какой-то специализированной лавке, где продавалась устаревшая армейская экипировка. В 1990 году мода на рюкзаки уже просматривалась среди австралийских студентов, но, конечно, не среди профессуры.

Мой «военный» рюкзак из прочного и тонкого черного нейлона объехал со мной полмира. Я ношу его и сейчас, поскольку он вполне соответствует моему пристрастию к курткам и брюкам. А деньги и документы оказалось удобно носить в маленькой мужской сумке-визитке.

Правда, именно эту любимую визитку у меня средь бела дня вырвали из рук в Лондоне, в пассаже торгового центра, куда мы с мужем пошли покупать еду. Денег там почти не было, но там был мой паспорт!

Охрана респектабельного супермаркета была шокирована, вызвали полицию, что оказалось весьма кстати: воров, конечно, не нашли, но составили протокол по всей форме, благодаря чему в консульстве мне без проволочек и штрафа выдали временные документы. Но рассказываю я об этом случае в иной связи. Через два дня мне позвонила незнакомая дама – волонтер из «Комитета помощи жертвам насилия». «Дорогая моя, – сказал она, – запомните: никаких сумочек с кружевными платочками и пудреницей с зеркальцем. Только сумка-по-яс!» Я не стала ей объяснять, что я никогда в жизни не носила с собой ни пудреницу с зеркальцем, ни, тем более, кружевной платочек. Но сумку, которую, как я узнала уже в Москве, называют «кенгуру», я все-таки тогда же купила.

«Кенгуру», надетая под куртку, и в самом деле дает ощущение безопасности, особенно за границей, где мне приходилось носить с собой уйму ключей, проездной билет с фотографией, деньги, запасные очки, схему метро, а и иногда еще и небольшую карту, чтобы не вынимать атлас города из рюкзака.

А рюкзак и в Москве мне кажется идеально удобным для всех, кто одевается в спортивном стиле. Он ведь оставляет свободными руки, что так кстати в московском транспорте, и не вредит осанке, поскольку груз в нем распределен равномерно.

Туалет и этикет

Современный этикет вообще, а применительно к нарядам – в особенности, предоставляет всем нам большую свободу, одновременно избавляя от размышлений и колебаний.

Невеста знает, что ей подобает быть в белом, а гости на свадьбе – что они должны быть одеты скромней невесты. К выпускному вечеру в школе наши девочки шьют особое платье, причем в последнее время акцент делается не на светлом цвете, а на длине.

Церемония крестин даже в современной Франции требует, чтобы крестная мать была не просто нарядно одета, но еще и в шляпке.

В партер Большого театра не следует приходить в кроссовках (впрочем, если вы, тем не менее, нарушите это неписаное правило, едва ли вам сделают замечание). А вот в амфитеатры Большого зала Консерватории не принято наряжаться. Зато в Москве появились рестораны, куда наряжаться принято. В целом же в жизни обычного человека этикет оказывается почти не связан с одеждой.

Недавно я была в храме Ильи Обыденного на печальной церемонии – отпевали мою коллегу и приятельницу. Я поразилась тому, что почти все женщины в храме были простоволосыми, хотя многие из них были профессионально связаны с историей русской культуры. Однако день был теплый, а об остальном, видимо, как-то не подумали… Потом мне рассказали, что теперь при многих православных монастырях есть дежурная, выдающая женщинам-экскурсантам и туристкам не только платки, но и юбки.

Много лет назад, когда я только начинала по-настоящему учить английский язык, мне попалась книга по этикету. Из нее в память врезались две фразы.

Первая звучала так: «А hatless lady cannot be really chic», to есть «Чтобы быть действительно стильной, даме необходимо носить шляпу». И вторая: «Better not to be dressed, than to be overdressed», то есть «Лучше быть одетой поскромнее, чем быть разнаряженной».

Обе фразы относятся к некоторым этикетным установлениям, а не к моде как таковой. При этом первая описывает житейские ситуации в вариантах, которые мы знаем лишь по «костюмным» и вообще иностранным фильмам. Именно там нам попеременно показывают то свадьбы, то похороны: все дамы в шляпах, невзирая на погоду. (Занятно, что и мода на хождение hatless – с обнаженной головой в любую погоду – тоже пришла к нам из западного кино уже как элемент «элегантного» стиля, естественного для Парижа и Лондона, но достаточно рискованного для наших широт.)

Смысл второй фразы я долго понимала как этикетный, но имеющий ко мне отношение, так сказать, теоретическое. А именно, overdressed я понимала как некий «дешевый» шик. Это оказалось неверным: имеется в виду всего лишь возможная неуместность наряда. На уровне нашей обыденной жизни это означает, что, если вы не уверены, следует ли вам одеться более нарядно или же, напротив того, поскромнее, выбирайте последний вариант – не прогадаете.

Не забудьте, что если вы ждете гостей, то, за исключением особых случаев, надо оставить гостям возможность затмить хозяйку дома. Это не означает, что вы должны выглядеть Золушкой, но требует от вас умеренности. К особым случаям я бы отнесла, например, визит родителей или старших родственников, которым просто приятно будет убедиться в том, что вы здоровы, красивы и благополучны. Они ведь именно ради этого вас и навещают. Так что смело наряжайтесь.

Если же вы решили навестить людей много старше вас, которых вы видите нечасто, будь то ваша прежняя школьная учительница, или знакомые ваших родителей, или бывшие соседи, – найдите способ показать, что вы не заглянули к ним «по обязанности», даже если для вас это всего лишь «визит вежливости».

С серьезными требованиями этикета применительно к одежде я столкнулась всего один раз. Когда я два месяца работала в Австралии, меня поселили в женском католическом колледже Святой Софии. Выбор колледжа принадлежал заведующему кафедрой, который пригласил меня в качестве visiting professor, и, как я заключила позже, был обусловлен сугубо практическими соображениями – мне по статусу «подобал» дорогой и благоустроенный колледж, где сохранялись английские традиции.

На второй день в мои апартаменты зашла пожилая леди. Это оказалась настоятельница колледжа, монахиня Ордена Святого Сердца доктор Мэри Шэнахан. Она зашла узнать, есть ли у меня юбка.

Я пребывала в состоянии такой оглушенности от перелета и растерянности от необычности всего, что меня окружало, что не успела удивиться и ответила, что у меня есть костюм. «Костюм не нужен, – сказала Мэри, – юбка вам понадобится, а вашу мантию для торжественных обедов я вам принесла», – и в мой шкаф была водворена настоящая черная мантия с широкими рукавами. До этого мантию я видела только в кино и на фото и о ее покрое и способе носить имела самые смутные представления.

Оказалось, что каждый понедельник в 8.30 вечера в нашем колледже устраиваются торжественные обеды (formals, сокращение от англ. formal dinner). Этикет требует, чтобы по этому случаю все присутствующие были в мантиях. Странно было бы надевать мантии поверх свитеров с джинсами, поэтому девушки и дамы должны были озаботиться юбками, а молодые люди (у нас было трое аспирантов-мужчин) – костюмами с галстуками.

Персонал колледжа – мать-настоятельница, ее заместительница и еще две-три сестры – вместе с аспирантами и приглашенными почетными гостями обедали за огромным столом со старинным столовым серебром и хрустальными бокалами. Стол этот стоял на возвышении типа сцены, находившемся в торцевой стене большого зала-столовой.

По размеру мантия оказалась мне в самый раз – в наблюдательности Мэри Шэнахан мне потом много раз приходилось убеждаться.

Примерно через полтора месяца одна из студенток спросила меня: «Ревекка, у вас есть бальное платье?» Оказалось, что «нам» предстоял традиционный бал, устраиваемый колледжем перед каникулами (в сентябре в Австралии весна в разгаре). Именно на эти дни я уезжала читать лекции в Канберру, так что проблема снялась сама собой. Уверена, что если бы я не уехала, Мэри выдала бы мне подобающее платье напрокат.