О чём думает моя голова - Ирина Пивоварова

— Пусти сейчас же!

— Не пущу, потому что ты убежишь!

Так мы и стояли посреди класса.

Вокруг было солнце. Весёлые пылинки плясали перед доской. Коля крепко держал меня за руку. И вдруг в класс ввалился Пашка Иванов! Он увидел нас и остолбенел:

— Чего это вы делаете?

Коля покраснел и разжал руку. Я бросилась к дверям, но Коля в два прыжка обогнал меня и загородил дверь.

— Цирк! — сказал Иванов и, вместо того чтобы забрать танк, который он забыл, развалился за партой и ехидно уставился на меня и на Колю.

И тут прибежала Люська. В руках она держала старый деревянный стул из тех, что валяются на помойках, — с гнутыми ножками, круглой спинкой и продырявленным сиденьем.

— Театр! — сказал Иванов. — Действие второе.

— Что это ты принесла? — удивился Коля.

— Сиденье надо отломать и сделать дощечку для свиньи, — сказала Люська. — Больше ничего подходящего не было.

— Держи Синицыну, — сказал Коля, — а я дощечку сделаю.

— Я её одна не удержу.

— Иванов, помоги Синицыну держать…

Теперь меня держали Люська и Иванов, а Коля выламывал сиденье.

— У меня не получается, — сказал Коля. — Очень крепко прибито.

Теперь меня держали Люська и Коля, а сиденье выламывал Иванов. Мне надоела вся эта история, и я уже думала: «А, ладно, будь что будет!»

ПИОНЕРСКАЯ КОМНАТА

Наконец Иванов отодрал сиденье. Коля написал на бумажке «РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!» и приклеил бумажку к сиденью.

— Готово! — сказал Коля. — Теперь можно нести. Вынимай свинью.

И вот я снова вытащила из мешка свою копилку, нехотя водрузила её на сиденье, и вчетвером, друг за другом, мы направились в пионерскую комнату.

Первый шёл Коля с сиденьем в руках, за ним Люська с пионером, за ней Иванов с танком.

Последняя плелась я.

В пионерской комнате было полно художественных произведений. Они стояли на столах, на полках, на окне. Даже на столик с пионерским горном поставили пластилиновую девочку, которая доила корову. Корова и девочка были сильно похожи друг на друга, а рядом стояло детское ведёрко в два раза больше коровы. Наверное, в это ведёрко девочка надоила молока.

Ещё тут были пластилиновые зайцы, медведи, примерно пять штук пионеров с корзинками, три оленя с рогами и один без рогов.

Павлик раздвинул зайцев и медведей, поставил свой танк прямо посреди конкурса и, довольный, ушёл. Сиденье с хрюшкой Коля осторожно поставил на свободное место возле окна. Люськиного пионера мы поместили рядом с девочкой с коровой.

— Ну что ж, я думаю, второе-то место он займёт, — сказала Люська, с сомнением глядя на своего пионера.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

И кончилась моя спокойная жизнь, и начались мои мучения.

Моя свинка сразу понравилась всем. Все бегали в пионерскую комнату на неё смотреть, и я вдруг стала знаменитостью.

После свиньи все бегали смотреть на меня. Во время перемен дверь нашего класса то и дело отворялась, в неё всовывались головы разных возрастов, от семи до двенадцати лет, и спрашивали:

— Где тут Синицына, которая свинью слепила?

А если я выходила в коридор, первоклассники тыкали в меня пальцами и говорили друг другу:

— Вот это её хрюшка!

Но это ещё было ничего. Потом стало хуже.

Дня через три на большой перемене в коридоре вдруг что-то жутко захрипело, откуда-то сверху, с потолка, понеслись странные звуки, как будто кашлял великан, а вслед за ними все услышали слова:

«Раз… два… три… Аллё… аллё… Тамара, ты включила?.. Включай, тебе говорю!»

Снова раздалось странное хрипение, потом тот же голос оглушительно произнёс:

«Внимание-внимание! Говорит наш школьный радиоузел!»

— Починили! — закричали ребята. — Ура! Наш школьный радиоузел починили!

«Начинаем нашу передачу, — сообщил радиоузел. — Передаём школьные новости. Сейчас перед вами выступит председатель совета дружины Федя Порываев».

И радиоузел голосом Феди Порываева стал рассказывать, как пионеры пятого «А» взяли шефство над детским садом, как ученики второго «Б» выпустили сатирическую стенгазету «Шпилька». И вдруг Федя сказал:

«Несколько дней тому назад в нашей школе был объявлен конкурс на лучшее художественное произведение из пластилина. В конкурсе приняли участие многие ученики нашей школы. Вчера состоялось заседание жюри конкурса. Первое место оно единодушно присудило работе ученицы третьего класса «Б» Синицыной Людмилы».

Он ещё что-то говорил. Я не слышала — меня все бросились поздравлять. Первым подбежал Иванов. Он, видно, примчался из буфета — в руке у него был недоеденный пирожок с повидлом.

— Эй, Синицына, слышала? Первое место! Ну, ты дала!

И Вера Евстигнеевна подошла и тоже сказала:

— Поздравляю тебя! Молодец, Люся! Я даже не ожидала!

А Люська всем громко объясняла:

— Если бы не я, она не стала бы в конкурсе участвовать! Это я её уговорила, спросите у неё! Правда, Люсь, это я тебя уговорила?

И тут ко мне подошёл Коля Лыков. Он весь сиял как начищенный пятак. Он сказал торжественно и важно:

— Спасибо, Синицына. От всего нашего третьего звена спасибо. Ты не уронила честь нашего звена.

Я ничего не ответила. Мне хотелось только одного — улизнуть от всех и остаться одной.

— Ты чего не радуешься? — удивилась Люська. — У тебя такой вид, как будто не ты первое место заняла!

И я сказала:

— Знаешь, Люська, у меня разболелась голова.

И все сказали:

— Ой, у неё разболелась голова! Надо попросить Веру Евстигнеевну отпустить её с урока!

И Вера Евстигнеевна — чудеса! — отпустила меня с урока.

Она ласково сказала:

— Иди, Люся, отдохни немножко, погуляй на свежем воздухе, ты заслужила.

И я взяла портфель и пошла в раздевалку.

НЯНЕЧКА ТЁТЯ МАРУСЯ

В раздевалке нянечка тётя Маруся мыла пол.

Обычно она ворчала, когда ей мешали мыть, но тут она сказала:

— Проходи, проходи, милая! Это не ты Синицына из третьего «Б» будешь?

— Я…

— Ох, дочка, хорошая у тебя свинка вышла! Ты бы и мне такую слепила!

Я ответила тёте Марусе что-то неразборчивое и выскочила на крыльцо. Лицо у меня горело как огонь.

ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ

На следующий день мне ужасно не хотелось идти в школу. Что бы такое придумать? Может, притвориться больной? Ой, кажется, у меня и в самом деле немножечко болит голова!

— Мама, — сказала я за завтраком, — можно, я не пойду в школу? У меня голова болит.

Мама потрогала мой лоб.

— Не дури, Люська, ничего у тебя не болит, температура совершенно нормальная. Просто тебе не хочется идти в школу.

— Мне? Не хочется? Очень даже хочется!

— Вот и иди… И имей в виду: скоро конец четверти, дорог каждый день.

ИНТЕРВЬЮ

Не успела я перешагнуть порог школы, как ко мне подскочил длинный, тощий парень в очках и с блокнотом в руках.

— Синицына? — спросил он грозно.

— Синицына, — испугалась я.

— Людмила?

— Людмила.

— Так. Очень рад. Воскресенский. Виталий. Собственный корреспондент нашего собственного радиоузла… Слушай меня внимательно: сегодня на большой перемене поднимешься на третий этаж в радиорубку.

— Зачем?

— Дашь нашим радиослушателям интервью по поводу конкурса художественной лепки.

…Меня трясло весь урок. Какое ещё интервью? Что я скажу? Может, опять притвориться больной? Сказать, что у меня болит горло? Начать кашлять?

На перемене я поднялась на третий этаж и трясущейся рукой постучалась в маленькую белую дверь. Там, внутри, в маленькой полутёмной комнате сидел и, как видно, меня ждал этот тощий Виталий.

— Ты почему так долго?! Давай быстрее! Садись сюда. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай.

Я сказала сдавленным голосом:

— Я не могу. У меня горло болит.

— Это не страшно, — сказал Виталий. — У нас хорошие усилители. Главное, не волнуйся.

— Да не могу я! — зашептала я хриплым шёпотом и изо всех сил замотала головой.

— Тихо! — поднял руку Виталий. — Начинаю передачу…

Он повернул какую-то ручку и гнусавым голосом сказал:

— Внимание-внимание, говорит наш школьный радиоузел…

Я как крикну:

— Не буду я говорить! Меня никто не услышит!

Виталий сделал страшные глаза, замахал руками и важно сказал в микрофон:

— Дорогие друзья! Сейчас перед вами выступит победительница конкурса по художественной лепке, ученица третьего класса «Б» Синицына Людмила… Скажи, пожалуйста, Людмила, это правда, что ты заняла первое место?