Геном Ифрита (СИ) - Харьковская Рита

Камиль, стоявший на краю площади, обнимающий за плечи жену, почувствовал, как тело Тианы начало выскальзывать из его руки.

Падишах успел подхватить любимую у самой земли, не дав ей упасть. Увидел, как закрылись прекрасные глаза. Как ресницы легли на побелевшие щеки.

Сквозь толпу горожан пробиралась мать Тианы. Женщина упала на колени рядом с растерявшимся падишахом, схватила за руку дочь:

— Что с нею?! Почему духи пустыни разгневались на мою девочку?! Немедленно позовите лекаря! — гневно взглянула на Камиля:

— Отнеси её в спальню и прикажи разрезать шнурки на корсаже! — и бросилась следом за падишахом уже поднимающимся по ступеням дворца.

Жители Махтанбада и не думали расходиться по домам. Они все так же стояли на площади, не решаясь прервать тишину, нависшую над городом, ни единым звуком.

***

Только спустя час падишах появился на верхней ступеньке лестницы, ведущей во дворец.

Уже занимался новый день.

Уже пора было отправляться в поход.

Но никто не решался начинать сборы без повеления правителя Махтанбада.

— Жители города! — голос Камиля звенел от едва сдерживаемого волнения. — Тиана, моя возлюбленная жена, в положенный срок подарит мне сына, а вам — следующего падишаха!

Площадь взорвалась радостными криками. Все смеялись и обнимались, услышав новость, которую ждали уже давно. Наперебой чествовали и поздравляли будущего отца.

Камиль, переждав первый выплеск эмоций, продолжил:

— Но наш поход должен состояться, не смотря ни на что! Я оставляю свою жену и будущего ребенка на попечении жителей Махтанбада! Никто из вас не смеет отказать Тиане, какой бы страной не показалась вам её просьба или приказ! Сейчас будущее нашего города в ваших руках! Я же, в свою очередь, обещаю вернуться как можно быстрее! Расходитесь по домам, седлайте боевых верблюдов, наполняйте водой бурдюки, укладывайте запас лепёшек и вяленого мяса в седельные сумки, вооружайтесь, и, едва взойдёт солнце, мы покинем Махтанбад! — падишах развернулся и снова скрылся во дворце.

***

Тиана стояла у окна и смотрела, как движется к выходу из города караван боевых верблюдов. Самых прекрасных животных пустыни.

Эти верблюды имели очень мало общего с теми, кто медленно брел от оазиса к оазису. От города к городу.

Их отбирали в момент рождения и взращивали особым способом. Самая чистая вода для питья, самая сочная трава в качестве корма.

Но так было ровно до того дня, как верблюду исполнится год. С этого момента начинались бесконечные изнурительные тренировки в песках пустыни, куда животных выводили через едва заметный для непосвященных проход в стене джунглей.

Впрочем, даже если кому-то и было известно местоположение прохода, воспользоваться им без разрешения падишаха не смог бы никто.

Проход открывался перед прибывшим караваном и тотчас исчезал в сомкнувшихся ветвях деревьев. То же самое повторялось, когда караван покидал Махтанбад.

Когда падишах отправлялся на войну, жители города оказывались словно замурованными в непроходимых джунглях. Хвала духам пустыни, войны были недолгими, а лабазы ломились от запасов продовольствия. Пережить неделю или две без прибытия новых караванов не составляло труда.

Тиана увидела, как вдали скрылся круп последнего верблюда, замыкавшего ряд воинов, и вздохнула.

Она была на седьмом небе от счастья, когда лекарь сообщил, что на площади с нею случился не простой обморок от тугого корсажа и неумеренных танцев. Что ей наконец-то суждено стать матерью!

Ну в самом-то деле! Её ровесницы уже давно задумываются о женихах для старших дочерей. А она еще не подарила мужу первенца. Знать о том, что тебе предстоит десять лет ожидания долгожданной беременности — это одно. А прожить эти десять лет, глядя, как растут семьи сверстниц — совершено иное.

Правительница коснулась рукой живота. Рассмеялась, подумав, что Камиль вернётся домой еще до того дня, как она начнет толстеть. Вздохнула, послав мысленный привет и благословение тому, кто тихонько рос в её чреве.

— Он скоро вернётся, — мать Тианы подошла к дочери и обняла её. — Ты и соскучиться толком не успеешь!

— Я уже скучаю, — Тиана попыталась обижено надуть губки, но тут же расхохоталась. Настроение у правительницы было превосходное!

— Вели подать завтрак для меня и моей матери! — велела служанке. — Танцы возбуждают зверский аппетит.

Служанка выскользнула за дверь и стремглав понеслась в кухню, думая по дороге:

«Нужно сегодня наведаться в храм! Рассказать жрецу о новостях! На площади во время праздника его не было, и о том, что жена падишаха беременна — он не знает!»

Глава восьмая. Торса-ле-Мар

— До чего же она прекрасна! — Камиль положил на стол маску. Посмотрел на ополовиненную бутылку перед капитаном. — Я долго отсутствовал в этот раз?

— Чуть больше получаса, — усмехнулся. — Ты снова видел меня?

— Нет, — покачал головой. — Эта маска поведала совсем о других событиях.

— Маска?! — воскликнул Раджаб. — Не маска, а маски! Ты менял их одну за другой не возвращаясь из своих видений!

— Значит, я опустошил все три? — погрустнел Камиль. — Но как это могло случиться?!

— Я не знаю, — пожал плечами капитан. — Просто говорю о том, что произошло. Ты снимал одной рукой ту, что была на лице, и тотчас прикладывал следующую. Я не решился тебя прервать.

— Ты все правильно сделал, — владелец яхты достал из сейфа подставку с ячейками. — Смотри. Их уже тринадцать. И камней мы передали антиквару столько же. Осталось еще двадцать шесть, чтобы число рубинов совпало с тем, что было в ожерелье Черной Королевы.

— Ты думаешь, рубины и маски как-то взаимосвязаны? — спросил Раджаб.

— Не могу сказать, — переложил подставку в сейф, закрыл дверцу, сбил настройку кодового замка. — Мне нужно увидеться с матерью Адиля. Думается, что она знает больше, чем говорит.

— Будет лучше сделать это после рейса на Черный континент, — размышлял Раджаб, и тут же вспомнил слова Камиля о том, что тот никому и никогда не позволит руководить своими действиями. Добавил: — Если у тебя, конечно, нет других мыслей по этому вопросу.

— Нет, — покачал головой. — Я с тобой полностью согласен.

— Тогда, расскажи, что произошло в Махтанбаде? — глаза капитана вспыхнули от любопытства.

— Много чего, — усмехнулся Камиль. И тотчас помрачнел: — Много и хорошего, и пугающего. Вобщем, слушай…

***

— И знаешь, перед отъездом падишах подарил жене перстень с точно таким рубином, как те, что я отдаю антиквару в обмен на маски. Только камень в перстне был намного больше.

— Она его надела? — непонятно почему сердце капитана заколотилось, словно от волнения.

— Нет, — покачал головой Камиль. — Сняла и упрятала в шкатулку.

— Я не могу назвать причину, но мне кажется, что она приняла верное решение, — пробормотал Раджаб.

— Ты говоришь точно так же, как сказал бы советник падишаха! — рассмеялся владелец яхты.

— Куда мне до советника, — пробормотал капитан. — Я на своем месте и в своем чине.

— И как нельзя лучше соответствуешь и месту и чину, дружище! — Камиль был в превосходном настроении. — Я рад и твоим советам, и твоей помощи в деле.

— А как же тогда… — замялся Раджаб. — Как понимать все, что ты говорил Мессалине?

— Ключевые слова здесь: «говорил Мессалине», — взгляд владельца яхты выражал крайнее недоумение. — Я надеялся, ты понимаешь, к тебе это не относится.

— Прости, — смутился капитан. — Но ты был так резок и агрессивен. И я подумал… — умолк, отведя взгляд.

— Больше не думай! — Камилю было неприятно, что друг решил, будто он переступил через все, их связывающее. — Лучше налей нам вина, и я расскажу тебе об удивительной встрече, что произошла на набережной.

— Твоя жизнь бурлит каждую секунду, — Раджаб выполнил просьбу. Протянул другу бокал: — Я весь внимание! — приготовился слушать.

***

Спустя три дня владелец яхты уже знал, куда предстоит следовать в этот раз.