Любите меня нежно! (СИ) - Марук Майя

Я опустилась на землю. Если, в моем состоянии духа бесплотного это можно было так назвать, и пошла вдоль клеток. Меня никто не видел. Не слышал. Не чувствовал. Пользуясь своим преимуществом, я смогла рассмотреть пленниц. Красавицы. Грязные, смердящие, но красавицы. Что за хрень? На Тартасе не было рабства. Да и кто товар содержит в таком состоянии? Моя «память» об этом говорила совершенно точно. Как и все те учебники, до которых у меня успели дотянуться руки. Экономика всех четырех королевств базируется на стабильном процветании среднего класса и крестьянства. Людей, за чертой бедности, здесь ничтожно мало. Все бедняки могут получить помощь в специальных фондах и храмах, спонсируемых короной. Рабство здесь просто бессмысленно. Но оно было. Или это что-то иное? Я чувствовала страх женщин. Их безысходность. Сломанное желание жить. Смирение и страх. Липкий, мерзкий, пробирающий до самых костей. И не могла помочь. Руки проскальзывали сквозь решетки. Впрочем, даже если у меня получится их сейчас выпустить, что изменится? Они не выйдут. Не убегут. Не спасутся. Наоборот. Это я тоже знала совершенно четко. Я шла. Пока не услышала глухой рык. Яркое желание жить пронзило сознание. Повернула голову. В клетке сидела волчица. Белая шерсть была перепачкана красной грязью. На шее затянут ошейник. Я подошла ближе. Волчица жалась в дальний угол клетки и рычала.

— Тише. — Она явно меня чуяла. Возможно, слышала. — Я не обижу. Ты меня слышишь?

Она затихла. Задумалась. Через несколько мгновений кивнула.

— Ты знаешь, где мы? — Она отрицательно покачала головой.

Плохо. Очень плохо. Сама я не знаю этого мира. Но, Тана! Богиня должна помочь!

— Почему ты в боевой форме?

Тут волчица думала дольше. Решая, стоит довериться или нет. А потом посмотрела на живот. Твою жеж мать! Гнев вспыхнул пламенем в груди. Я с трудом сдержала злобное рычание. Нельзя. Нельзя себя выдавать. Нельзя ее выдавать. Ни ее. Ни ее волчонка.

«Кошечка!». Сэм? «Кошечка, вернись!» Это голос Сэма? Какого демона?! Он что, пытается меня вернуть?! «Немедленно домой!» Времени на возмущения не оставалось. Камень на груди начал расходиться теплом.

— Я найду вас! — Пообещала пленнице, растворяясь в густой темноте.

Не было ни гор, ни полей. Только тьма и резкий толчок. Я вернулась в свое тело. Голову накрыла мерзкая металлическая боль. На животе лежали сомкнутые в замок теплые руки.

— Тише Звездочка, — уха коснулся тихий шепот — сейчас все пройдет.

Голос оборотня звучал ласково, обволакивающе. Постепенно головная боль утихла.

— Доброе утро, — я виновато улыбнулась, — сильно мы вчера накуролесили?

— Мы жутко за тебя волновались. — Улыбнулся оборотень, и поцеловал меня в макушку. — Особенно, когда нас выгнали.

— А почему вы не пришли позже, раз так волновались? — С игривым укором поинтересовалась я.

— Мы пробовали. Но одна наглая нагиня то и дело блокировала порталы.

Я подавила смешок. Значит, их величества все предусмотрели заранее. Чудо просто.

— Где вы вчера были? Мы очень волновались, когда не обнаружили вас в гостиной? И это похмелье. От вин Линта его никогда не бывает.

— Ты знаешь про запасы Линта? — Удивилась я.

— Мы все знаем. И дракон тоже. Поэтому следит за их регулярным пополнением. — Губы Мэрда растянулись в снисходительной улыбке на благородном лице. — Так, где вы были?

— У Молли. — Совершенно честно призналась я. А вот кому-то это очень не понравилось. Глаза оборотня сузились, лицо стало каменным. — Мы танцевали, и пили что-то такое вкусное, а потом снова танцевали.

— И все?

— Ну да. Потом вернулись домой. А ты тоже знаешь Молли?

— Все в этом городе знают Молли. Она содержит дом «Свиданий».

Опачки. Вот это новость. Это он так бордель тактично обозвал? И откуда благородный принц знает.… Хотя, что за глупые вопросы. Не мальчиком же он мне достался. Чисто технически все было наоборот. Это я в его лапы цветком невинным попала.

— В городе есть бордели? — Нет, глупо конечно уточнять, но меня уже несло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бордели? — Приподнял бровь Мэрд.

— Ну да, места, где женщины продают свое тело?

Я честно старалась сохранять лицо. Но Астап в моей душе уже поднял голову.

— Зачем женщинам продавать свое тело? — Черная бровь изогнулась.

Астап напрягся. Он издевается?! Я уже чувствовала, как отступило похмелье и в глазах заплясали черти. Сейчас я этому комку блохастому всю гриву повыдергиваю!

— Не притворяйся овцой невинной Мэрд! Что за хрень там твориться!

Лев залился смехом. Нет! Ну, вы видели?!

— Ты ревнуешь?

— Нет, образина венценосная! Я не ревную! Я в бешенстве! Ты какого хрена по девкам шарился?!

Я схватила полушку, чтобы влепить ему затрещину. Но не успела. Реакция у оборотня была несколько быстрее, моих движений.

— Это значит, сильно ревнуешь? — Он, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба, спрыгнул с кровати и уставился на меня. — Рассказать, что я там делал?

Нет! Ну не сволочь ли?! Как будто я не знаю, что он там делал!!! Придушу! Краем глаза я отметила, как фыркнул на лежанке Лютик, и отвернул морду в сторону. А оборотень все унимался.

— Последний раз, когда я туда заходил, там была такая милая кошечка! — И закатил глаза.

Астапа понесло. Сначала под руку попалась подушка, потом ваза, потом еще что-то хрупкое, но очень тяжелое. Только все было бессмысленно. Мужчина лихо уклонялся от летящих в его голову предметов, и продолжал со смаком описывать мать его «кошечку». Принц хренов! Царь, мать его, недоделанный! В руке оказался тяжелый подсвечник, которым я планировала так смачно огреть это довольную физиономию. Не успела. Очнулась уже на полу, прижата тяжелым мужским телом.

— А ты у меня еще и ревнивая. — Хотелось фыркнуть. Но губы уже накрыл вкусный, сладкий поцелуй. Волна тепла всколыхнулась где-то в центре живота. — На Тартасе нет борделей.

Моя ревность поутихла. Дыхание восстановилось. Сознание захотело провалиться в омут этих наглых игривых глаз. Но не провалилось. Я сильная. Я могу себя контролировать. Или нет? Нет могу! Но не хочу. И с выдохом потянулась к этим вкусным губам. Как же я они были сейчас нужны.

— Не дразни меня, — улыбнулся оборотень с трудом завершив поцелуй. — Я не железный.

Спорить не стала. Нет, значит, нет. Тем более, что мне совсем не мешало бы привести себя в порядок.

— Вообще нет борделей?

— Ни одного. — Уверил оборотень, уткнувшись носом в макушку. — Женщины не торгуют своим телом. И мужчины не ходят за разрядкой в публичные дома. В доме «Свиданий» только знакомятся.

Он удобнее устроил меня на коленях. Только сейчас я заметила, что раздеть меня раздели, а одеть не додумались. И все это время я тут бушевала аки валькирия, в чем мать родила.

— Такие заведения есть в каждом городе. Туда приходят мужчины и женщины, чтобы познакомиться. И, если повезет, встретить свою пару. Женщины приходят первыми. Наугад тянут номерки и располагаются в большой гостиной. Мужчины приходят позже. Тоже тянут номера, входят в гостиную и забирают даму с номером, который вытащил накануне.

— А потом?

— А потом они обязаны провести время до утра.

— И что они должны делать до утра? — Астап снова напрягся. Лицо оборотня я не видела, но готова была спорить, что он улыбался.

— Это уже их дело. По парку могут гулять, танцевать, варл кормить. Это не регламентировано.

— То есть, на Тартасе нет ни борделей, и рынков с рабами?

— Нет. Ничего подобного нигде нет.

Оборотень был уверен в своих словах. Я это чувствовала каждой клеточкой тела.

— А если я скажу, что я видела женщин в клетках?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мэрд напрягся.

— Тогда я скажу, что ты врунишка. — А потом он повернул меня лицом к себе и посмотрел в глаза. — Ты не врешь?

Я покачала головой и рассказала все, что произошло со мной. Мэрд молчал. Хмурился. Прижимал к себе. И что-то обдумывал.

— Я не знаю дороги, которую ты описала. И места с красным песком тоже.