Жить в России - Александр Заборов

Очень эффективным способом сдерживания нового является принятый во властных структурах механизм согласования нормативных документов: практически любая согласующая организация способна задерживать принятие документа до бесконечности, если он хоть в чем-то ущемляет ее интересы.

Симон Кордонский: Процесс проведения реформ всегда характеризуется рядом особенностей. Своих идей о модернизации нет (им не давали вызреть), приходится брать чужие, заграничные. Людей, которым нововведения жизненно необходимы, еще нет, поэтому все преобразования идут сверху и обязательно извращаются. Происходит подмена целей реформ их средствами — методы побеждают цели. Реформы проводятся в интересах еще не существующих групп населения, и проводят их те, кто не может да и не хочет достижения первоначальных целей модернизации.

Россия производит перемены по методу змеи — целиком сбрасывая кожу, проводить перемены регулярно и равномерно у нее не получается. В этот момент открываются возможности: создаются состояния, делаются головокружительные карьеры. После многолетнего правления происходит полное обновление команд. Благодаря выборам могут появиться действительно новые, интересные люди.

В нашей истории были и «навязывания», и «заимствования», начиная с выбора религиозной формы и последовавшего насильственного крещения (огнем и мечом) и «альфабетизации». За тысячу лет теоретически они могли бы прижиться на нашей почве — крещение и грамотность. Россия до сих пор — территория торжествующего язычества, а грамотность — это не просто умение читать, но и способность рационально постигать окружающую действительность. Что осталось в наших головах от семидесятилетнего внедрения марксизма?

Юрий Афанасьев: За прошедшие пять столетий произошли огромные изменения во всех сферах жизни страны. Свершилась урбанизация, выросла экономика, повысилась техническая оснащенность, дважды кардинально менялись виды самой государственности, менялись местами столицы, размеры страны то расширялись на порядок, то вновь сужались до Московского царства. Само московское самовластие существенно отличается от петербургского или — вряд ли надо это подчеркивать — от советского. Но при всем при том за чередой меняющихся внешних форм и существенных различий оставались неизменными фундаментальные смыслы. Или, как говорят французы, la plus ça change la plus ça reste la même chose («чем больше все меняется, тем больше все остается неизменным»).

3 Что в головах

Если у тебя спрошено будет:

что полезнее, солнце или месяц?

— ответствуй: месяц.

Ибо солнце светит днем,

когда и без того светло;

а месяц — ночью.

Прогресс и нравственность

Как наверху, так и внизу,

как внизу, так и наверху,

и нет малого и великого,

а все едино.

Традиционно во всех наших бедах принято искать происки разнообразных врагов, но опыт убедительно свидетельствует об ином: все проблемы государств, как и у людей, находятся внутри. Идет ли речь о падении Рима, российской смуте начала XVII века или о распаде СССР, внешний враг только усугублял ситуацию, причиной всегда являлись, нерешенные внутренние проблемы. И проблемы эти всегда гораздо болезненнее и труднее устранимы, чем кажутся поначалу — ведь они связаны с тем, что является национальной идентификацией, с тем, чем принято гордиться.

В Баден-Бадене русский таксист с гордостью рассказывал: «Эти тупые немцы не могут сами электрическую розетку поставить или машину отремонтировать. Я пошел, купил розетку и поставил!» Но если через десять лет розетка загорится, то немцы найдут виновника, а мы нет. Мы постоянно прерываем линию ответственности.

Франция замечательная страна, в ней все хорошо, кроме… французов! То же самое говорят и про Италию.

Особенности страны и особенности мировоззрения людей, страну населяющих, находятся в тесной взаимосвязи — они отражают друг друга.

О нашей ключевой особенности можно судить по любимой мысли Никиты Михалкова: «Да не будет никогда русский человек по закону жить. — Почему? — Да скучно ему — по закону… Закон мертв — в нем ничего личного нет, а русский человек без личных отношений — пустоцвет» (из фильма «12»).

Связь здесь очень простая. Закон вводит унификацию и предсказуемость в поведение людей. Представьте себе, что вы кладете стену из кирпичей, каждый из которых имеет свою форму и размер. Согласитесь, что ваши возможности будут сильно ограничены. И наоборот, из стандартных кирпичей вы сможете сложить хоть теремок, хоть готический собор, хоть пагоду. Сегодня мы не можем подняться на следующий технологический уровень, не в состоянии сделать сотовый телефон.

Перспективы построения у нас демократического государства хорошо характеризуют доминирующие ценности сограждан.

Только 13% опрошенных ВЦИОМ жителей нашей страны, посчитали важным избирательное право. Национализацию крупных предприятий для преодоления кризиса одобряют 82% россиян.

Рассуждая о глубинных причинах нашего движения по кругу, можно попробовать выделить основополагающее качество русского характера.

Ольга Седакова: В нашей жизни — и в той, которую я наблюдаю вокруг, и в той, о которой можно узнать из истории, — есть какая-то фундаментальная странность, мучительно не поддающаяся объяснению. Об этом я думала много лет и долго не могла понять, в чем дело. Мне хотелось найти какое-то обоснование, какую-то почву, из которой эта странность растет. Вот этой почвой и оказалось отношение к злу: точнее, отношения со злом. <…> России свойственна идея «дружбы со злом». Это принципиальное, какое-то настойчивое неотличение зла, упорное настаивание на том, что ничего не следует относить к злу, ни за чем нельзя признать окончательно статус зла — и соответственно ни с чем нельзя внутренне порвать связь, ни от чего нельзя отречься как от несомненно дурного и губительного, ничто нельзя «осудить».

Страна не может двинуться с места, потому что не происходит формирования ступенек, от которых можно оттолкнуться. Речь идет о принципиальном непринятии идеи о запретности, недопустимости отдельных действий и поступков.

В нашем духе признать миллионы людей невинно осужденными, но не сделать очевидного следующего шага: признать сам факт массового осуждения невинных людей преступлением и признать преступниками людей, осуществлявших данную практику. Дурное всегда находит у нас множество добровольных заступников. Основные аргументы хорошо известны и отработаны. «От неведения» — обсуждая очень простую вещь, собеседник вдруг переводит разговор в «философский план»: а что такое зло вообще? Откуда мы знаем? «От смирения» — осуждать нельзя; все мы грешные, нам ли судить? «От необходимости» — «это (было) необходимо», «а что еще (было) делать?». От неполноты, неабсолютности данного зла — взвешивание доли «добра» и «худа» в обсуждаемом явлении. Главными словами здесь становятся два союза — «зато» и «но при этом». Да, Сталин уничтожал миллионы, зато он построил индустрию (или: но при этом он выиграл войну). От невозможности хорошего вообще. Здесь главные слова — «еще хуже» или «не лучше». Конечно, при «железном занавесе» было плохо, но теперь, во времена либеральной коррупции, еще хуже (или не лучше). Речь при этом идет о вещах слишком очевидных, таких как уничтожение людей без суда или присвоение того, что тебе не принадлежит.

В Перми произошло рекордное ограбление: инкассатор Александр Шурман заставил коллег отдать ему четыре мешка с 250 миллионами рублей. Социологическое агентство «Свои», опросив пермяков, выяснило, что 58% пермяков не стали бы сообщать о беглом инкассаторе в органы. Посодействовали бы милиции 42%, причем 14% сделали бы это только за вознаграждение, 54% опрошенных заявили, что не сдали бы Александра Шурмана ни за какие деньги. Как пишет «Комсомольская правда», после того как стало известно, что Александр Шурман во время перевозки денег похитил гигантскую сумму, тысячи людей поставили в аське статус «Беги, Шурман, беги».

Это наше качество чаще всего проходит по статье душевность — умение понять, простить и оправдать любого. Действительно, полное и безусловное прощение другого человека является специфически русской способностью, непонятной и недоступной для западного менталитета. Если же называть вещи своими словами — речь идет об отсутствии нравственности.