Плутовка Ниниана - Мари Кордоньер

— Откуда вы это знаете? — спросила удивленная Ниниана и услышала довольный смех.

— Это знает каждый. Тем не менее Мари глубоко предана королеве. Она стала ее ближайшей фрейлиной три года назад, в четырнадцать лет, по приказу Людовика. С тех пор король обхаживает ее на глазах супруги и отмечает всеми знаками внимания. Этот бал дается в честь ее именин. Но не будем больше говорить о Мари. Вы ведь новенькая при дворе? Простите, что я так запросто к вам обратилась. Меня зовут Мери Энн д’Этанже, я тоже фрейлина королевы…

— Ах вот вы где, дитя мое! Пойдемте, королева хочет вас видеть!

Герцогиня де Шеврёз прервала разговор и увела Ниниану из ниши. Шагая рядом с ней, девушка ловила на себе любопытные взгляды и слышала приглушенные голоса, сопровождавшие их обеих. При мысли вскоре оказаться перед королем сердце ее громко-громко стучало. В нее вселяло неуверенность то, что, зная так много о нем, она не была с ним знакома. Властитель, передавший первому министру право распоряжаться жизнью и смертью, был человеком, избегавшим свою супругу и провоцировавшим различные скандалы, в центре которых были фавориты то мужского, то женского пола. Сердитым, часто больным, признававшим лишь одну настоящую страсть — охоту. Внезапно Ниниана вспомнила слова, сказанные бароном де Мариво во время их игры в шахматы по поводу короля:

— Вы когда-нибудь задумывались о его жизни? В детстве его терроризировала тщеславная королева. В подростковом возрасте, в четырнадцать лет, когда он только начинал самостоятельно мыслить, мать, не спрашивая у него согласия, женила его на четырнадцатилетней легкомысленной испанской принцессе. Он всегда знал, что мать дожидается его кончины от многочисленных болезней, чтобы младший брат смог наконец сесть на трон. Тем не менее он нашел в себе силы энергично преодолеть собственную неполноценность и стать справедливым правителем!

Мариво восхищался своим королем, но кто он такой, этот шпион, чтобы можно было прислушиваться к его мнению и к его словам? Она присела в глубоком реверансе, услышав ясный голос королевы, говоривший о ней.

— Разрешите, Ваше Величество, представить вам Ниниану де Камара. Она дочь моей любимой умершей подруги, поэтому я с радостью включила ее в круг моих дам.

— Встаньте, мадемуазель. Добро пожаловать к нам…

Ниниана выполнила равнодушное требование. Темные миндалевидные глаза короля под четко очерченными бровями скользнули по ней, не задерживаясь. Было ясно, что Его Величество мало интересовали придворные дамы супруги, за исключением Мари де Отфор. Вероятно, он даже не запоминал их имен.

В отличие от других фрейлин, Ниниана была благодарна ему за это. Чем меньше внимания обращал на нее король, тем увереннее она себя чувствовала. Однако она в свою очередь с любопытством оглядела его из-под прикрытых век. Людовик Французский не показался ей таким неприятным, каким считали его враги. Хотя лицо с крупным выступающим носом и острым подбородком, не совсем прикрытым клиновидной бородкой, не отличалось ни красотой, ни мужественностью, на нее произвела впечатление величавость монарха. Но заметила она и следы глубокой меланхолии. Нездоровый цвет лица не смогли изменить даже многочисленные выезды на охоту, от которой он испытывал удовольствие. По нему было видно, что он болен и страдает от этого.

— Благодарю, Ваше Величество, — произнесла Ниниана хрипло в тот момент, когда он снова повернулся к нежной Мари де Отфор. Та напомнила ей Диану. Наверное, ее сестре король уделил бы больше внимания.

По знаку королевы Ниниана села на скамейку среди придворных дам. Музыканты уже настраивали инструменты для первого танца. Анну Австрийскую, казалось, вовсе не трогало, что на этот танец король пригласил свою фаворитку. Она болтала с герцогиней де Шеврёз. Ниниане представилась возможность повнимательнее осмотреться вокруг.

Кардинал Ришелье или отклонил приглашение, или должен прибыть позднее. Единственная красная одежда, которую она отыскала, была на той самой девушке, которая говорила с ней в начале бала. Кажется, Мери Энн д’Этанже.

Та, вероятно, почувствовала направленный на нее взгляд и, подойдя, села рядом с Нинианой.

— Я правильно расслышала ваше имя? Мадемуазель де Камара? — поинтересовалась она, чуть задержав дыхание.

Ниниана кивнула.

— Ниниана де Камара. Вас удивляет, что Камара появилась при дворе? Честно говоря, я сама удивлена. До сих пор не понимаю, каким образом так сильно изменилась моя судьба.

Мери Энн д’Этанже нервно прикусила нижнюю губу. Маленькими руками она мяла носовой платок, обшитый тонким кружевом. Затем, подняв глаза, взглянула на Ниниану и заговорила еле слышным шепотом:

— Дело в том… вы… простите! Королева говорила с вами о Люсьене? Она знает… О, простите! Я не должна спрашивать, но я не в себе. Несколько дней у меня нет никаких известий…

У Нинианы сорвались с губ первые пришедшие ей на ум слова:

— Несколько дней? Как вам повезло! Мы несколько месяцев ничего не знаем о нем. Объясните мне, в чем причина вашей большей осведомленности по сравнению с его сестрами.

Мери Энн д’Этанже сильно покраснела. Внезапная мысль мелькнула в голове Нинианы. Возможно, что эта девушка и Люсьен…

— Я… простите… я понимаю, что это неучтиво, но никто по должен об этом знать. Мой отец, один из советников короля, презирает людей, выступивших против законного монарха. А королева готова помогать нам лишь в том случае, если Люсьен докажет ей свою преданность. Я же… Я так боюсь…

Она пробормотала свое объяснение заикаясь и в волнении оторвала от платка кусочек кружев. Ниниана с трудом взяла себя в руки.

— Рассказывайте! — потребовала она тем повелительным тоном, который и на Диану действовал безотказно.

— Я… я очень привязана к вашему брату, мадемуазель де Камара, и… наши чувства взаимны. Мы познакомились, когда он упал перед королевой на колени. Это было в Тулузе, во время процесса против герцога. Он просил о снисхождении к своей семье, но было уже слишком поздно!

Воспоминание о страшных днях прошлогоднего ноябри, закончившихся казнью Монморанси и разрушением родительского дома, вызвало в душе Нинианы сильную боль, но она молча, движением руки, заставила собеседницу продолжить рассказ. Ее слишком интересовала причина, по которой Люсьен после провала своей миссии не позаботился о сестрах.

— Я присутствовала при получении им известия о разрушении замка и гибели его семьи. Он… он тогда не знал, что погиб только отец. Он был в отчаянии и говорил лишь о мести!

Ниниана, отличавшаяся таким же бурным темпераментом, как и ее брат, легко представила себе тогдашнее состояние Люсьена. Следовательно, он, независимо от Паулины, решил попросить королеву о помощи. Ведь он был на четыре года старше Нинианы и больше, чем сестры, знал о дружбе матери с королевой. Но что побудило ого в дни траура отправиться в дом Гастона Орлеанского и качестве слуги?