Опасайтесь бешеного пса - Валерий Воскобойников

Пострадал и Тимур Семицветов, помощник Новосельской и ее пресс-секретарь. Собака набросилась на него сзади, и к тому времени, когда на место происшествия подоспела милиция, успела порвать на нем дубленку и впиться зубами в плечо. Семицветов потерял много крови, но врачи считают, что его жизнь вне опасности. Следствие пока не располагает его показаниями.

Все это не умещалось в голове. Такому с трудом веришь, даже когда читаешь романы про темное Средневековье или детективы. В какой-то африканской республике президент во второй половине двадцатого века съедал своих политических противников. Мы до каннибализма еще не опустились (или не поднялись?), но уже травим собаками… Да, недалеко ушла от каннибальского племени самая читающая страна в мире.

Интересно, что по этому поводу думают на Мариинской площади? Или наш глава опять в отъезде?

Фантастичность происходящего переходила все границы. Катя бы совсем не удивилась, если бы все напечатанное в газете оказалось идиотским розыгрышем. Что Новосельская жива-здорова и уже подает в суд на газету с требованием принести извинения и возместить моральный ущерб. Редакция извинится, может быть, даже заплатит тысячу-другую деревянных. Но газета уже продала тройной тираж, сообщение перепечатали другие печатные издания, и слух понесся по городам и весям. Был уже однажды бред какой-то про крыс-мутантов в Московском метро. А ведь все поверили. Катю сколько раз потом спрашивали, не завелись ли подобные зверюшки и в питерских подземных коммуникациях.

Может быть, снова «газетчики шутят»? Это был бы, пожалуй, перебор, но все-таки Катя предпочла бы именно такой вариант.

А потом вдруг пришла спокойная и очень обычная мысль: «Так. Карповка. Это наш район». Значит, не шутка.

Выкладывая из саквояжа подарки, Олег Глебович в прихожей у Риммы оставил большую записную книжку, без которой не мог прожить и дня. Пришлось ему поутру отправиться за ней.

Подойдя к двери, которую сам когда-то обивал темно-коричневым крепким материалом под названием дермантин (не путать с кожным названием дерматит), он снова заколебался: звонить в дверь или доставать свой ключ. Но так как Римма наверняка уже ушла на работу, Олег Глебович решился и отпер дверь собственным ключом.

В прихожей стоял Савва. В куртке и своей старомодной черной шляпе.

— Я не знал, что в доме кто-то есть, иначе бы позвонил, — начал было оправдываться Олег Глебович. — Ага, вот моя записная книжка! — обрадовался он.

— Да уже и нет никого. Я знал, что вы сейчас придете и решил выйти вместе с вами. Римма Семеновна говорила, что замок запирать не нужно, он просто захлопывается.

— Есть у него такое свойство.

— А я хотел попроситься к вам в ассистенты. Вам ведь иногда нужен помощник? Я бы с удовольствием. К тому же благодаря моему учителю я умею чувствовать душу зверя…

— Как интересно! — рассмеялся Олег Глебович. — А я по дороге сюда думал, где бы вас отыскать и пригласить к себе в ассистенты! Вот она, судьба. У меня можно и поселиться. Буду рад.

— Я с удовольствием, — ответил Савва, поправляя шляпу.

— А Римма? Она не обидится, что вы так внезапно?..

— Мы ей вечером позвоним.

— А может быть, лучше написать сейчас? Она, знаете, такая обидчивая! — И Олег Глебович протянул Савве ручку.

«Уважаемая Римма Семеновна!

Спасибо Вам за кров. Олег Глебович любезно пригласил меня остановиться в его доме, и я переселяюсь к нему. У вас замечательные друзья, Римма Семеновна, они вас любят, и вы сами — очень хороший и самоотверженный человек.

Ваш Савва».

Савва положил записку около телефона и вышел вслед за Олегом Глебовичем.

Глава 21. Отпуск на Красном море

Хирург Валентин Петрович Барханов предпочитал по утрам сбегать по лестнице, не дожидаясь лифта. Какое-никакое, а движение. Когда от дома до клиники едешь в машине, а потом стоишь неподвижно по десять часов у операционного стола, то даже спуск по лестнице превращается в мышечную радость. Но в этот раз в лифте стоял недавно поселившийся в их доме сосед с верхней площадки. Придерживая двери, он гостеприимно сообщил:

— Карета подана, прошу!

И Валентину показалось невежливым отказаться. Поэтому он тоже вошел в кабину. Как оказалось, это решение было для него спасительным.

Сосед — человек непонятного возраста, с лицом под тридцать, с коротким светлым ежиком (а может быть — седым?) и главное — с микродвижениями, интонациями пятидесятилетнего, вез полиэтиленовый мешок с мусором. И Валентин успел подумать про то, как быстро вошли эти мешки в жизнь — все детство ходить с мусорным ведром к помойке было его обязанностью.

— Сегодня включил радио, — внезапно заговорил сосед, — у нас — не погода, а одно дерьмо, зато на Красном море — и воздух и вода — двадцать четыре градуса. Вот где благодать!

— Да? — удивленно спросил Валентин. Он как раз подумывал о том, чтобы улететь куда-нибудь в приятное место недели на две. — И что — есть путевки?

— Да прямо зазывают. Оформляете — и утром в полет. И что актуально — дешевле, чем Крым.

— Телефон не записали?

— Положу вам в почтовый ящик.

Когда лифт остановился внизу, сосед посторонился, пропуская Валентина вперед, и вышел следом.

Барханову оставалось пробежать лишь короткую лестницу от лифта до уличных дверей, и тут-то он обнаружил, что внизу на площадке, где сквозь открытые двери просматривалась часть двора, их поджидал киллер. То есть поджидал киллер, конечно, одного, причем именно его Барханов это знал точно. Самый обыкновенный парень в куртке нацелил ему в голову пистолет с глушителем, а Барханов как завороженный смотрел вдуло пистолета и даже успел подумать: «Вот как это делается!»

Допрыгнуть до парня и выбить у него оружие было невозможно. Он стоял на верхних ступеньках лестницы, а киллер — на площадке у дверей.

В это время сосед, оказывается, не дремал. Он сделал единственное, что мог — швырнул мешок с мусором в пистолет. Однако курок был уже нажат, и пуля, ударившись о пустые консервные банки из мешка, изменила траекторию и пролетела мимо Барханова. Валентин физически ощущал, как она просвистела около уха. Вместо головы Барханова пуля ударила в стену, так что посыпались мелкие брызги. Сосед, не дожидаясь второго выстрела, резко толкнул Барханова к стене и прыгнул на киллера. Валентину даже показалось, что он почти не касается ногами ступенек, а летит в чудовищно долгом прыжке. Однако киллер успел выстрелить в Барханова вторично. Но тут в пространстве между ними появился сосед, и киллер, сообразив, чем все это может закончиться, выронил пистолет на каменный пол у входных дверей рядом с рассыпавшимся мусором и бросился во двор.

— Легко отделались, — проговорил сосед, вставая на ноги и наклоняясь к пистолету — Я же говорил, в отпуск нужно, на Красное море. Хотя, почему на Красное? Морей у нас много и даже несколько океанов.

— Это как раз тот случай, когда принято говорить: «Благодарю вас, вы спасли мне жизнь, теперь я ваш должник», — весело отозвался Валентин. — Чтобы так точно бросить мешок, нужно тренироваться много, долго и постоянно. А чтобы так прыгнуть, необходимо быть профи.

Он помнил это свое состояние веселья еще со времен Афгана. Все по-разному реагируют на экстремальные ситуации — кто замолкает, кто плачет, а его тянет на веселую болтовню. Нормальная парадоксальная реакция. Валентин нагнулся, чтобы помочь собрать мусор с пола и только теперь по неловкому движению соседа понял, что тот успел-таки схватить пулю. Вторую, предназначенную ему, Барханову. К нему вернулось ощущение реальности.

— Покажитесь-ка, — скомандовал он уверенно. — Выпрямитесь, я посмотрю.

— Да что показывать, я и так ее чувствую. Пуля тут, — сосед попытался дотронуться до раны.

— Не нужно. Расслабьтесь и поехали наверх ко мне, я ее достану.

Он нагнулся за пистолетом, так и лежавшим на полу, и завернул его в газету, выпавшую с мусором.

— Где вынете? На кухонном столе? — спросил сосед, внимательно следящий за его манипуляциями. — Не нужно бы вам ствол брать домой — за ним такой длинный хвост может быть…

— Я его утоплю. В Обводном канале. А сейчас прошу быстро ко мне, выну вашу пулю — и на работу. Для вас я найду специальный стол. Поверьте, это и вам со всех точек зрения лучше. Не в травмпункт же идти. Придется писать сто объяснений. С огнестрельным ранением не шутят.

— Да уж какие шутки, — подтвердил сосед, улыбнувшись. — А пуля эта не моя, ее вам посылали.

— Ну вот, видите. Поехали ко мне. Даже у себя в клинике я немедленно сообщаю…

Он тут же достал мобильник.

— Валюша? Барханов, минут на сорок задержусь. Готовьте плановых.

— Убедили, — проговорил сосед. — Поехали. Забирайте себе свою пульку.