Песня сирены - Гапарон Гарсаров

Аппетит у неё вскоре тоже исчез, особенно после макарон, обильно политых кетчупом. Вид окровавленной кухни и тела Инги Михайловны продолжал стоять перед глазами.

– Признаться, я и раньше считал, что у тебя не всё в порядке с психикой, – сказал господин Холодов. – Однако, как ты помнишь, зимой это не оправдалось. Тогда я ошибся, и из-за этого пострадала моя дочь. Так что сейчас я готов поверить, что ты говоришь правду.

– Да уж, – согласилась с ним Гербер, перекладывая остатки макарон в отдельную тарелку, чтобы избавить себя от неприятного томатного соуса. – Глеб Валентинович, скажите, почему Инга Михайловна во сне кричала моё имя? Почему я слышала лишь его, а не имя этого монстра Камаева?

Мужчина внимательно посмотрел на неё и, помедлив, мотнул головой.

– То, что это сделал Ринат, уже почти доказано, – сообщил он. – Знаешь, почему тебя так быстро отпустили?

– Из-за его отпечатков на том топоре? – предположила брюнетка.

– Оперативники обнаружили в ванной пятна крови и полотенце, на котором тоже есть кое-какие следы. Камаев перед твоим приходом решил смыть с себя кровь. Он не думал, что ты провела ночь не в квартире, и для него было полнейшей неожиданностью твоё появление. Поэтому, быстро прикинув, что к чему, он обвинил тебя в убийстве Инги, сославшись на твой сомнительный вид. Однако Бог, он же есть на небе, и безнаказанным после преступления Ринат не останется. Уж я-то постараюсь, чтобы его посадили туда, не выбераются…

Гнев так и наполнял глаза Глеба Валентиновича. Казалось, что из них вот-вот вырвутся молнии, но ничего такого не случилось, и он лишь перевёл дыхание, откинувшись на спинку стула.

– Это из-за завещания, да? – осторожно поинтересовалась Лавра, окончательно забыв о еде. – Марина с Ларисой говорили, что Ваша мама всё переписала на него.

– Моя мать… она всегда была немного чокнутой, – отмахнулся господин Холодов. – А уж после похорон отца и вовсе голову потеряла. Он умер десять лет назад от рака предстательной железы, поэтому интимных отношений между моими родителями не было никаких. Тогда Инга заводила тайные романы, о которых ни мне, ни сёстрам известно не было. Зато тайное стало явным в день панихиды. Мамаша сильно напилась и устроила на поминках дебош, прилюдно выложив правду и представив среди присутствующих своих кобелей, причём довольно юных для её возраста.

– Боже, какой кошмар… И Камаев был в их числе?

– Нет, он появился недавно, в последний год. Откуда его только нечистая принесла!.. Инга просто башку потеряла из-за него. Вдобавок, Ринат не беден, известен бомонду, пользуется успехом. Какого, спрашивается, чёрта ему понадобилось убивать её? Неужели из-за этих грёбаных векселей?!

– А что за векселя?

– Постбанкротные обязательства фирмы моей бедной матушки. Она разорила её как раз год назад не без помощи этого парня. Суд отобрал для кредиторов всё имущество обанкротившейся организации, а Инга утаила от всех векселя на общую сумму около миллиона. Деньги немалые для неё, а чтобы получить с них ещё доход взамен утраченной компании, она попросила вложить их в качестве уставного капитала в «Северстар», в эту Камаевскую студию. Ну и я там долю хотел иметь, уступил место Инге, думаю, пусть порезвится на старости. Знал бы, к чему это всё приведёт…

– А из-за чего они тогда вчера ругались? И причём здесь Австрия? Ваша мама говорила, что оттуда вроде для неё поступали какие-то деньги, а Ринат их тут же тратил на свои сомнительные проекты.

– На «Гранду» их деньги ушли, – огорошил её Глеб Валентинович и снова щелчком пальцев попросил у официанток счёт. – Тебе, наверно, известно, что нынче эту группу выводят на российскую эстраду, а занялась их раскруткой студия Камаева. На днях должна состояться презентация их нового сингла, Инга очень готовилась к этому релизу.

У Лавры так и отвисла челюсть. Надо же, настолько тесен мир.

– Я попрошу тебя не распространяться обо всём, что ты мне поведала, – продолжил господин Холодов, вылезая из-за стола. – Накалять обстановку лучше не стоит, они не заслужили таких потрясений.

– Как скажете, – пожала плечами девушка.

– А тебе с твоими снами я постараюсь помочь, – следом заверил её отец Марины. – У меня есть квалифицированный специалист, Арсен Урсулович, не слышала о таком?

– Нет…

– Это мой хороший знакомый, бывший дипломат. Сейчас он занимается частной медицинской практикой, проводит психологические сеансы. Думаю, он обязательно выяснит природу твоих снов.

В квартире Холодовых сегодня было многолюдно. Хотя удивляться было нечему, ведь встревоженные ужасным происшествием родственники пришли именно сюда, к единственному сыну покойной, который теперь занимался всеми делами. Встретила Лавру Екатерина Львовна. Она отнюдь не производила впечатление огорчённой женщины и, наверное, больше переживала за Лавру, чем за гибель свекрови. Впрочем, Гербер её отлично понимала. Вредная старуха наверняка успела потрепать нервы госпоже Холодовой. Если «бабуля» умудрилась довести до белого каления выпускницу, чего уж тогда говорить про всех остальных, кто имел несчастье общаться с ней долгие годы. Тем не менее, большинство из присутствующих всё же плакали, обсуждая происшествие.

В столовой, распивая валерьянку, сидели две женщины – полные противоположности друг друга в плане внешности. Значит, это и есть тёти Марины: Малона и Татьяна. Осталось только разобраться, кто из них кто. Вроде мать Тараса и Миколы отличалась добродушием, мягкостью, сердечностью ко всем и вся. Если так, то полная дама в вязаной жилетке и с копной светлых волос – тётя Таня. А вот её собеседница – худая, с синяками под глазами, с выпирающими скулами, в чёрной водолазке – мать Ларисы, с которой она, по слухам, любила часто ругаться.

– Здравствуйте, – кивнула им Лавра, которую сюда привела Екатерина Львовна.

– Это она, – сообщила им мама подруги и ласково похлопала её по плечу.

– Лавра, бедная ты наша, – сразу же потянулась к ней Татьяна Валентиновна и погладила по взъерошенной голове. – Что с тобой делали эти живодёры, зачем обидели нашу девочку…

– Лучше б Лариску подержали под замком, – фыркнула Малона.

– Типун тебе на язык! – отреагировала на это замечание её сердечная сестра. – Чем Ларисонька такое заслужила?

– Ей было бы полезно… для профилактики, – прокомментировала мать Ларисы и усадила выпускницу за стол.

– Я не голодна, – тут же отказалась Гербер от еды.

– Попей хотя бы сока, – предложила Екатерина Львовна, протягивая стакан. – Сегодня жарко, настоящие тропики. Когда уже дождик будет?..

– Ой, да ладно тебе, Катя. – Малона уселась рядом с девушкой, хватая лекарства и начиная их по очереди распечатывать. – Вот наступит август, сама первая на Карибы умчишься солнце искать.

– Не надо, дамы, вот похороны справим, все вместе на море поедем восстанавливаться после такого стресса, – помирила их Татьяна и вновь глотнула успокоительное из чашки.

– Лаврунь, тебя отпустили! – ворвалась к ним Лариса и тут же обняла её. – Я ведь говорила, мой дядя быстро всё уладит!..

– Ты ещё здесь?! – вдруг закричала на неё мать и швырнула в дочь пару пилюлек, которые успела достать из упаковки. – Твоя пересдача по плаванию ровно в два! Марш в академию…

– Матух, какая академия, какая пересдача??? У меня бабушку убили, я после сегодняшнего кошмара никакие нормативы не пройду!..

– Твой тренер звонил мне полчаса назад, – шлёпнула ладонью по столешнице злая тётка, готовясь запустить в девушку ещё одну таблетку. – Он ждёт тебя и, кстати, напомнил мне, что ты у него самая худшая студентка!

– Правильно, мне больше лёгкая атлетика нравится, чем барахтанье в бассейне. Не, мутер, ты конкретно от лекарств окосела. Представь, Лавра, она меня в день смерти нашей дражайшей Инги, в такой ужасный день, на учёбу пытается отправить!

– Может, и Лавру с собой возьмёшь? – предложила Екатерина Львовна, не замечая скандала. – Ей здесь точно покоя не дадут, скоро Эрнест подъедет, привезёт с собой сослуживцев Инги Михайловны.

– Господи, им-то здесь чего надо! – замотала головой Малона, забывая про дочь и возвращаясь к пилюлям.

– Малуш, какая ты колючая, – усовестила её добродушная сестра, щипая пух на своей вязаной жилетке. – Она же с ними тридцать лет бок о бок с преступностью боролась, пусть почтят нас визитом вежливости. Наверное, хотят узнать, как всё случилось…

– Нет, тётя Кать, я пас, я сейчас не в форме плавать, – отказалась Лариса.

– Слушай, я тебе обещаю, не сдашь сегодня этот чёртов зачёт, отправлю до конца каникул к твоему папаше. Глядишь, и останешься у него насовсем, может, он тебе любовь к высшему образованию привьёт! – пригрозила разгневанная маменька.

Лариса ничего не ответила, поджав губы, и с печальным видом ушла обратно в коридор.

– Но мне надо привести себя в порядок, – внесла Гербер очередной аргумент, показывая грязные ноги и липкие ладони.