Каждый умирает в своем отсеке - Виктор Рябинин

Последнюю бутылку приговаривали в веселом настроении. Штурман Акелов решил не ударить в грязь лицом и рассказал историю из личной жизни, которая при небольшой доработке может претендовать на сценарий для киноленты. Андрей слушал штурмана и думал: «Сколько людей, столько и судеб. Очевидно, и моя неудачная семейная жизнь может когда-нибудь стать занимательным повествованием для близких друзей. Но это если и случится, то не скоро. Пока душа болит, ее лучше не трогать чужими руками». Постепенно он увлекся рассказом штурмана и позабыл о терзавших его мыслях.

…Ежегодная порция свободы в жизнь капитан-лейтенанта Сергея Акелова ворвалась одновременно с отдаляющимися красными огоньками последнего вагона скорого поезда «Мурманск – Санкт-Петербург», увозящего жену и сына на летний отдых к теще. Собственно говоря, Сергей сразу оговорился, что свою жену и маленького в то время Вовку он любит самозабвенно. Но в жизни каждого мужчины иногда наступает период, когда очень хочется ненадолго побыть холостяком. Накануне, собираясь в дорогу, супруга ворчливо его инструктировала:

– Переклеишь обои в маленькой комнате, покрасишь плинтуса и выбьешь все ковры. Через месяц, как получишь отпускные, жду.

Задание жены Сергей выполнил за несколько вечеров. Для корабельного офицера работа по благоустройству своего дома всегда в радость. Тем более если никто не зудит над ухом и поминутно не грузит своими рекомендациями. Его Татьяна по этой части была бо-о-льшим специалистом. Иногда, во время мелких семейных ссор, Сергей в сердцах высказывал своей суженой по этому поводу, мол, тебе бы старпомом на корабле быть, уж больно ты любишь командовать…

Сравнение с грозным корабельным начальником было не случайным. Штурман Акелов по характеру слыл отзывчивым, добрым и справедливым человеком. По этой причине любой разговор на повышенных тонах, чем, к сожалению, нередко страдают отдельные рьяные старпомы, были для него неприемлемы. За это в экипаже его уважали и любили, а близкие друзья, с кем пришлось осваивать военно-морские науки в курсантские годы, позже и на большом противолодочном корабле, при общении величали его коротко – Акела. Это прозвище он получил еще на первом курсе училища и никак не ожидал, что оно перекочует вместе с ним на боевой корабль.

Сказывалось не столько созвучие его фамилии с кличкой героя полюбившегося мультфильма о Маугли, сколько личные качества, о которых было упомянуто выше.

– Акела, выручай, зашиваюсь. Нужно срочно сделать предварительную прокладку на завтрашний выход в море, – просил штурман соседнего корабля, однокашник по училищу Саня Антипин.

Акелов выручал. Он дружбу чтил превыше иных земных добродетелей. Другой раз в каюту к Сергею вваливался озадаченный связист.

– Акелушка, братан, помоги. У меня передатчик скис. Начальник штаба орет, что объявит НСС (неполное служебное соответствие. – АВТ.) если к утру не будет фурычить. Ты же знаешь, этот монстр слов на ветер не бросает. С меня сто грамм и пирожок…

Сергей бросал свои дела и шел помогать другу. Дело святое. Впрочем, просьбы бывают, как и люди, разные…

Незаметно пролетел месяц. Через три дня в отпуск. По молодости у корабельного офицера это светлое пятно службы редко совпадает с летним периодом. Доморощенные поэты из плавсостава даже стишки по этому поводу придумали:

…На дворе мороз и вьюга –В отпуск едет штурманюга.Град и ливень до небес –В отпуск едет РТС.Солнце жарит и палит –В отпуск едет замполит…

У капитан-лейтенанта Акелова впервые за пять лет службы отпуск выпал на конец июня.

Получил отпускные и купил билет до Питера. На сдачу дел и обязанностей командир корабля дал ему трое суток. Управился за одни. Вечером того же дня к безотказному Акелову подошел командир БЧ-2 (ракетно-артиллерийская боевая часть. – АВТ.) капитан 3 ранга Толя Воронин.

– Серега, я слышал, ты чуть-чуть холостякуешь? Помоги, брат, – жалобно взмолился Воронин – Моя еще не уехала, а мне позарез одну проблему нужно решить, поговорить кое с кем тет-а-тет. К себе товарища пригласить не могу, дело слишком щекотливое. Можно мы к тебе вечерком подгребем? Не волнуйся, все будет путем.

Акелов согласился. И хотя уезжать ему через два дня и пора уже размораживать холодильник, закупать в дорогу продукты, собирать чемодан и т. д., отказать сослуживцу он не мог. Для себя решил: успею еще. В назначенное время трель звонка возвестила, что гости уже на пороге. Открыл… и обомлел! «Товарищем» Толика оказалась миловидная девушка лет 27. И не одна, а с подружкой. Толя Воронин вальяжно держал обеих под руки и расплывался в нахальной улыбке.

– Ну что, Акела, принимай гостей. Чтоб ты не скучал, решил и тебе «товарища» доставить.

От неожиданности обескураженный хозяин квартиры сумел лишь промямлить дежурное: «Заходите» и отойти в сторону, пропуская гостей. Через несколько минут те почувствовали себя в квартире Акелова, как рыбы в аквариуме. На журнальный столик были выставлены шампанское, конфеты и апельсины. Беседа лилась полноводной рекой, постепенно смывая остатки смущения и робости с лица хозяина квартиры.

Выпили за знакомство. Затем еще и еще. Словом, радушному хозяину предстояло снова бежать в магазин. Сергей извинился, встал из-за стола и, подойдя к книжному стеллажу, взял с полки томик Лермонтова – бесхитростный домашний сейф, где хранились семейные сбережения. Книга заметно распухла. Оно и понятно, ведь вчера сюда он собственноручно вложил пачку отпускных. Почувствовав затылком взгляд гостей, Сергей посчитал неудобным что-то скрывать или перепрятывать. Взяв из пачки между страницами купюру в 500 рублей, он поставил Лермонтова обратно на стеллаж.

Вечер удался. Они пили коньяк и шампанское, закусывали шоколадом и мороженым, много танцевали и пели под гитару. Воронин разошелся не на шутку, в очередной раз поднимая бокалы, предложил тост за своего лучшего друга Акелу и за лучшее заполярное время – «кобелиный сезон». Именно так на Севере называют пору полярного дня, когда многие офицеры становятся «холостыми», а женщины – «незамужними» особами.

Прекрасная половина бурного застолья захихихала, всем своим видом показывая, что пьяная и плоская шутка Толика им понравилась. Опять танцевали и пили. Непривычный запах духов чужой женщины под воздействием алкоголя уже больше не беспокоил совесть хозяина квартиры. Она уснула, оставив бодрствовать лишь инстинкты. А дальше… Что было дальше, Сергей Акелов помнил смутно: обрывки фраз, чей-то жаркий шепот и возмущенное: «Ты что, спишь?»…