Преодолевая сопротивление (СИ) - Заозерная Марта

- Не заезди, я мышцы твои вспоротые видел, или как оно называется? Мясо короче. Пиздец, Юль, - парень сжимает переносицу двумя пальцами, жмурится. - Да, нех*уево нас в этот раз раскатали, Морковка. Мы с Симаевым твои должники. Дим, хотя бы тебе она рассказала, как двоих кабанов три километра тащила?

Никогда не знаю, не могу просчитать ход Юлиных мыслей, но сейчас, уверен, Юля молится, чтобы её дружочек замолк.

Как – то раз Юля спрашивала, какие качества я считаю самыми важными для своей профессии. Сейчас, именно в этот момент – настойчивость при достижении поставленных целей, свободное владение вербальными и невербальными средствами общения и умение выстраивать диалог в желаемом ключе.

На руку мне играет то, что для Льва Юля значимый человек. О людях, которые нам небезразличны мы говорим всегда охотнее, с удовольствием.

В какой-то момент она пытается тему перевести. Смотрю на Юлю строго, приподнимаю бровь, дескать, сама начнешь мне рассказывать? Лицевые мышцы на её лице дергаются, но Юля расслабляется, откидывается в кресле, просит заказать ей овощную нарезку, а затем молча и с энтузиазмом грызет огурцы. Умница. Из вне я пообещал не узнавать информацию, но упускать такую возможность нельзя.

Лев же делится историей занимательной. Примерно год назад они с отрядом, в одной из стран Ближнего Востока, попали под обстрел. Уже после отправки раненых бойцов прилетело и Льву. Юля вернулась за ним. Почему я не удивлен этому, а вот тому, что много лет она являлась военным медиком, и узнаю я это от постороннего человека, очень даже. Держать рожу изо всех сил приходится, благо навык позволяет.

- Сначала Сима помогал меня тащить, а потом он мину наступил и ему стопу оторвало. Осколком Юле ногу ранило, может и мне что-то прилетело, но я не в том состоянии был, чтобы соображать. Кстати, Багратион Аланович сказал, Юль, что ты всем мозг поимела с его протезом. Не представляю тебя навязчивой, - глухо смеется Лев. – Багратион Аланович – это Сима наш, вот так родители прикололись, - поясняет для меня, приняв моё состояние за удивление. Но это злость, на донном этапе уже плохо контролируемая. Как же хочется встряхнуть её хорошенько. Чистая засранка. Вот такой парадокс. – Юль, не возвращайся больше. Сколько лет в сумме? Восемь – девять? Достаточно.

- Я и в прошлый раз не собиралась возвращаться, знаешь ли. Но мои планы на дальнейшую жизнь были подкорректированы обстоятельствами силы непреодолимой, - произносит Юля, на нас не глядя. Разглядывает потолок, украшенный мини – садом из трав, которые растут повсюду. Не только потолок, весь ресторан похож на теплицу. Травы украшают стены, зонируют пространство внутри. – Яра придумала сама?

Лев игнорирует её последний вопрос, переводя взгляд на меня, сканирует им, стараясь понять, я или кто-то другой был причиной срыва её.

Глава 21

Терпения Юлиного хватило ровно на нас нашего общения со Львом. Когда он начал задавать вопросы, касающиеся наших с ней отношений, она резко спать захотела и засобиралась в отель возвращаться.

- Не сверли мой затылок. Как нождачкой по нервам. Споткнусь сейчас ненароком, - Юля идет впереди, а я не могу взгляда от нее отвести.

Странные чувства. Необъяснимые. Даже понять не могу, что производит на меня большее впечатление, места и условия ее работы или то, что она не посчитала нужным мне рассказать об этом. Кардиошок.

Чересчур способной девахой выросла. Кто как, а я не верил никогда, что можно сходу проникнуться чувствами. Но с момента нашей случайной встречи в ресторане я только и делаю, что о Юле думаю. Всё больше и больше. Необъяснимо по сути. Внешне она не изменилась нисколько, вести себя иначе тоже не стала, такой же ёж колючий, но в купе вставлять меня стало. Насмешка судьбы, мол, винить можешь только себя. Всё просрал, признаю.

- Почему ты не рассказала?

- Случая не было подходящего, - произносит уверенно.

- Я, определенно, себя ощущаю сейчас оленем, но не настолько. Давай ещё раз попробуем. Почему?

- Забыла. Не захотела. Не посчитала это важной информацией. Выбирай любой вариант, какой больше нравится. Я оправдываться не буду, Дим, - Юля останавливается на дорожке пешеходной. Смотрит в сторону дома. – Ребята не спят ещё, - констатирует глядя на окна, в которых свет виден. – Честно? Я не собиралась рассказывать, в ближайшее время точно. Но раз так сложилось, могу ответить на интересующие тебя вопросы. Только не при твоих друзьях. Масштабные откровения не предвидятся. Люди по разному реагируют, объяснять каждому мотивы свои я нужным не считаю.

- Пошли в тачке посидим, - достаточно жестко обхватываю ее за талию, покрепче к себе прижимая.

Это нормально, что человека отпускать совершенно не хочется?

В первую секунду она напрягается, затем в ответ приобнимает, касается яремной ямки губами. Её дыхание на моей коже будоражит сильнее ласк в исполнении большинства из других женщин.

После того, как помогаю Юле усесться на переднее сидение, и отрегулировав его положение по её просьбе так, чтобы она полулежа могла расположиться, направляюсь к водительскому месту. Никогда в моей тачке она ничего не трогает, максимум если попрошу может открыть бардачок. Никаких тебе забытых вещиц, настройки радио или подогрева сидений. Вмешательство в пространство минимальное. Раньше это классным казалось, а сейчас злит. У нас с ней катастрофически мало моментов совместных.

- Дим, давай я сразу обозначим, - произносит Юля, сидя откинувшись в кресле и глаза прикрыв. Чувствую себя деструктивным. Соображать не выходит. – Я не из-за тебя решила на военную службу вернуться тогда. А – то, судя по вашим с Лёвой, лицам и разговорам, вы оба так подумали. Всё проще, Дим. Чем агрессивнее внешняя среда, тем проще подавлять внутренний дисбаланс. В обычной жизни мне поймать гармонию сложно. Я знаю чего хочу, а когда не получаю этого, справиться не выходит самой. В этот раз пробыла чуть больше года, мелочи по сравнению с прошлыми семью годами. Так что, я просто скучала по службе.

- Впервые как так вышло? Как ты попала? – мы столько раз обсуждали случаи из её практики и ни разу она не обмолвилась, где именно они проводили операции эти.

- Сначала диплом получила, затем военный билет. Всех медиков на учет воинский ставят, я не исключение, - в салоне темно, но я слышу по голосу, как она беспечно и легко пожимает плечами. – В какой-то момент интересно стало. Военные медики работают не только ведь на передовой. Любые чрезвычайные происшествия – пожары, землетрясение, сходы лавин. Разные случаи были. Три месяца в госпитале при гарнизоне работала. Скукота, если честно. Спустя года полтора началась веселуха. Писец. Я в таком диком шоке была. Я думала, что к двадцати четырем всё повидала. Но нет. Там чистилище полное. Самое интересное, мне понравилось.

- А сейчас как? Вернуться не тянет?

Юля с минуту молчит. Будь мы на её территории, ответа бы я не дождался. А так приходится всё же ей собраться.

- Сейчас будет проблематично вернуться. Меня отстранили за нарушения протокола, - Юля медлит, не решаюсь её подгонять. В кромешной темноте чувствую её напряжение. Протягиваю руку и кладу ей на колено. Она тут же ладошкой своей накрывает, легонько сжимает. – На передовой можно осуществлять не такой уж широкий спектр манипуляций. Главное – купировать жизнеугрожающие последствия. Зачастую – обработали, остановили кровотечение, сделали перевязку. Это я так, усреднено. Дальше эвакуацию пострадавшего производят. Пункты оказания помощи есть, врачи шьют ткани на месте, в оборудованных, насколько это возможно, операционных, достают осколки. Врачи. А с Левой вышло сложнее. Мы в общей сложности часов восемь там провели под открытым небом, ждали, что за нами вернутся, но я раньше не выдержала. На жаре, процессы гниения, воспалительные очень быстро происходят. Если Симе я ничем помочь не могла особо, только перевязка и обезболивающее вколоть, то Лев… Нога – то была на месте. Шить пришлось на брезенте, почти что в грязи. Я не врач, делать мне этого было нельзя. Крыша поднималась, пока его руководство разнос не устроило моему. И всё равно пришлось уйти, дюже у нас любят порки показательные. Преподнесено было так, мол, я чуть бойца не угробила. Но он ходит, как мы с тобой видели, это главное. Останься болтаться всё на косточке тоненькой, в плюс сорок, ампутировали бы не задумываясь через сутки. Кости в случае чего и заново поломают, а вот ткани мышечные, сосуды, с ними сложнее, удаляют до того участка, который способен восстановиться ещё.