Неделя на Манхэттене - Мария Арбатова

Многие наши артисты считают бродвейскую премьеру планкой немыслимой высоты и дают концерты в местных красных уголках или набивают пенсионерами с Брайтона один сектор престижного зала. Фотограф аккуратно снимает этот набитый сектор и аккуратно не снимает остальные пустующие; и мы видим в российских СМИ опубликованный по рекламным расценкам материал об аншлаге.

Хотя известно, что на гастролёров в США ходят «свои диаспорные». На итальянца – итальянцы, на китайца – китайцы, на русского – русские и т. д. Америка не воспринимает чужого. Великий Чарли Чаплин на конкурсе двойников самого себя занял в театре Сан-Франциско только пятое место, а Марчелло Мастроянни не узнавали на улицах Нью-Йорка. К Софи Лорен на приёме подошла жена американского банкира со словами:

– У вас такая внешность, что вы смогли бы сниматься в кино!

– Я – Софи Лорен!

– Ничего страшного, фамилию можно поменять на более звучную.

Место на американском «рынке искусства» стоит для чужака астрономических денег, и эти деньги не отбиваются. Нелегко угодить и диаспорным, известна история, как привёзенные с Брайтона пенсионеры освистали в Карнеги Холле Аиду Ведищеву. Они пришли услышать «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…», а артистка оделась в «Статую Свободы» и исполнила глубоко отвратительные им американские композиции.

Валом жители США валили на русского только на открытии в Карнеги Холла в 1891 году. Этим русским был Чайковский, дирижировавший симфоническим оркестром при исполнении марша для церемонии коронации Александра Третьего. С тех пор «русские билеты» не покупают – американская любознательность не заточена на выход за границы страны. Но «наши российские» всё равно настырно выступают перед «нашими ньюйоркскими», чтобы настойчиво уверять через «наши СМИ», что «покорили их Америку».

Однако Америку не покорить, если играешь не в её игру, а в свою. Она обеспечивает свою устойчивость упрощением и изоляционизмом; ей не нужно внешнего, чужого, подчёркивающего адрес понаехавших, мешающий им стать американцами. Технологичная раскрутка начисто убивает способность к анализу, и понаехавшие натасканы на собственных звёзд так, что на чужих в их головах просто не остаётся места.

Ньюйоркский парень Бретт Коэн подшутил над этим, одевшись звездой – в драные джинсы и простенькую футболку. Нанял двух телохранителей и группу фотографов, изображавших папарацци. Прогуливаясь в этой компании по Таймс-скверу, он мгновенно оброс толпой, выстроившейся в очередь, чтобы сфотографироваться и взять автограф. Люди клялись, что знакомы с его творчеством – пытались напевать его песни и перечислять фильмы, в которых его видели. И это ни плохо, ни хорошо, а специфика американского менталитета.

Таймс-сквер назначен точкой сборки города, потому что первыми гостями Нового Света стали головорезы и проститутки; а местом их отдыха – салун с дверями в форме крыльев летучей мыши, «празднично» начинённый алкоголем, азартными играми, фривольными танцами и лампочками. Столицы мира назначают главную площадь возле представительства власти, храма или знакового культурного объекта, а Таймс-сквер – это гигантский салун, процеженный через протестантский фильтр.

Как всякий город, не имеющий центра, Нью-Йорк кажется «центробежным» – ты не нужен ему и соскальзываешь с него без сожаления; тогда как город с центром – «центростремителен» и ловко тянет тебя в свою сладкую воронку. И потому столицы мира выглядят торжественно и празднично, а Нью-Йорк – угловатый неуютный город на каждый день. Виктор Гюго говорил, что «архитектура – это душа народа», и в этом смысле Нью-Йорк непоправимо бездушен.

Выбравшись с Таймс-сквера на Бродвей из девятибалльных ночных людских и автомобильных пробок, мы отправились в отель пешком. Не скажу, что это было очень комфортно – обдолбанным выглядел каждый пятый прохожий. Встречались такие рожи, что на спине отрастали глаза, шарящие в поисках полицейской машины, которой, конечно же, не было. На Бродвее и днём навстречу идёт такое, что можно окочуриться от одного вида, а мысль о том, что оно ещё и вооружено, гасит остальные впечатления.

Нью-Йорк объявлен сейчас самым безопасным из крупных городов США, а в семидесятые туристам раздавали инструкцию «Добро пожаловать в Город страха. Руководство по выживанию для гостей Нью-Йорка», выпущенную профсоюзами полицейских и пожарных в ответ на сокращение работников. Инструкция рекомендовала не ходить в одиночку после 18.00 нигде, включая центр Манхэттена. Вызывать такси только в светлое время суток и ждать его в лобби отеля. Помечать вещи спецмаркерами, распространяемыми полицейским управлением, и не удивляться, что в престижные магазины клиентов впускают только после внимательного изучения. Не выпускать из поля зрения сумку и портфель в ресторанах, коктейль-барах и т. п. Ценное прятать в багажник автомобиля, делая это до места парковки, чтобы не выследили. Не оставлять ценного в отеле, не пользоваться его ячейками и камерами хранения. Учитывая сокращения в пожарном департаменте, самостоятельно изучать пути эвакуации, а при задымлении бежать из здания, не дожидаясь помощи. Власть подала иск о клевете, но авторы доказали в суде, что ничего не преувеличено.

Советские хиппи вроде меня называли в это время Нью-Йорк «Городом Солнца»; а местные именовали его в семидесятые не только «Городом страха», но «Городом дефолта» – из-за проблем с выплатами; «Городом идиотов» – из-за ситуации в образовании; и «Городом вони» – из-за сокращения мусорщиков.

Ещё его называли «Городом оружия» – ведь вторая поправка к Конституции США сделала американцев нечувствительными к стрельбе. Хотя по мне свободная продажа оружия не символ свободы и безопасности, а символ несвободы и небезопасности для всех, кто не готов убивать. По мне, свободу и безопасность гарантирует жесточайший запрет на продажу оружия и высочайший срок за его хранение.

Опубликованное в журнале Pediatrics исследование медфакультета Йельского университета и Бостонского медицинского центра утверждает, что огнестрельные ранения ежегодно получают около 10 000 американских детей – 6 % из них умирают в лечебных заведениях, а 3 % до приезда скорой помощи. То есть количество гибнущих от огнестрела американских детей на 100 000 населения превышает аналогичные цифры в других экономически развитых странах в 10 раз!

А вот выдержки из новостей.

В городе Тампа, штата Флорида, трёхлетний мальчик в присутствии родителей выстрелил в себя из пистолета, найденного в сумке дяди.

В мотеле города Альбукерке штата Нью-Мексико трёхлетний достал заряженный пистолет из сумочки матери, выстрелил в отца и мать, находящуюся на восьмом месяце беременности.

В штате Нью-Джерси четырёхлетний мальчик застрелил из винтовки шестилетнего соседа.

В штате Теннесси четырёхлетний застрелил из пистолета жену заместителя местного шерифа.

В городе Цинциннати штата Огайо, восьмилетний застрелен из пистолета братом – мальчики нашли в гостях у дяди заряженный пистолет.

В штате Теннесси 11-летний мальчик убил восьмилетнюю соседку из отцовского ружья 12-го калибра, когда та отказалась показать щенка.

В штате Кентукки пятилетний мальчик застрелил двухлетнюю сестру из подаренной ему на день рождения винтовки. Слоган фирмы, специализирующейся на выпуске цветных винтовок, одежды и книг для детей – «Моя первая винтовка».

Палят по людям съехавшие с катушек военные.

На техасской базе Форт-Худ врач-психиатр, майор медицинской службы Хасан Нидал, принимавший антидепрессанты, расстрелял 12 сослуживцев.

В трёх пригородах Филадельфии бывший военнослужащий Уильям Стоун в течение дня застрелил бывшую жену, её мать, бабушку, сестру, мужа сестры, их 14-летнюю дочь и покончил собой.

В Багдадской клинике боевого стресса сержант Джон Рассел, принимавший антидепрессанты, убил 2 офицеров, 3 рядовых и застрелился.

На базе ВМС в Вашингтоне ветеран ВМС Аарон Алексис, принимавший антидепрессанты, убил 12 человек и застрелился.

В афганской деревне сержант Роберт Бэйлс, употреблявший психотропный препарат, застрелил 16 человек, 9 из которых дети.

На территории кампуса колледжа Ампква 26-летний Кристофер Шон Харпер-Мерсер, уволенный из армии, застрелил 9 человек, ранил 9 и застрелился. В доме, где он жил с матерью, хранилось 14 единиц огнестрельного оружия, на которые у матери Мерсера было разрешение.

Ветеран Иракской войны, маясь от посттравматического стресса, застрелил легендарного снайпера США, уничтожившего 160 иракцев, 38-летнего Криса Кайла, когда Крис Кайл привёз его на стрельбище в рамках программы помощи ветеранам. По мотивам мемуаров Криса Кайла снят фильм «Снайпер», но поскольку «правильные американские парни» должны погибать героически, смерть легендарного снайпера отражена в фильме скупой печатной строкой, а всё остальное – рекламным армейским лубком. И т. д.