Срок для президента (сборник) - Михаил Веллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они старше – мы моложе. Это не хорошо и не плохо – это так! Любой возраст имеет свои преимущества и недостатки – свои особенности имеет! Западные европейцы – которые и есть собственно европейцы – и мы находимся в разных фазах. Они раньше растворятся и исчезнут. Но покуда они больше сделали.
Национальное тщеславие понятно и простительно. Но в качестве научного подхода – ошибочно и лживо. Не примазывайся к чужим свершениям – делай свое!
Национальная самооценка. Ну обычная же вещь – в книге, в фильме: «Как всякий русский человек… Типично русская черта…» – и т. д. Русские сами себя адекватными европейцам никогда не считали.
За иностранцами признавались честность, порядочность, аккуратность, профессионализм. Храбрость – с оттенком наивности и дури. Трудолюбие – с оттенком туповатости и неумением словчить для пользы дела.
Образ иностранца в русском социокультурном пространстве – это позитив как сочувственная жертва плутовского романа.
Иностранец привык работать и воевать в простом и прямом социальном пространстве, где торжествует детская справедливость. Но в русской жизни он беспомощен – наша жизнь крива, хитра, несправедлива и требует для достижения результата «нерабочих», «нештатных» качеств. Умений пить, обольстить, обаять, обмануть, сбежать, предусмотреть.
Если «условный иностранец» – добросовестный и высококвалифицированный работник, то «условный русский» – это разведчик во вражьем стане, накинувший личину простака и рубахи-парня: готов любой обман предвосхитить собственным обманом.
«Мы пьем, мы разгильдяи, мы бесхозяйственные, зато мы душевные, щедрые, простые, добрые, очень талантливые, просто жизнь наперекосяк, амбиций нам не хватает и усидчивости, а они настойчивые, мелочные, подсчитывают все». Вот – разница народного трафарета.
Так есть ли мы Европа при такой оценке своей разницы с Европой?
Мироотношение. Ребята. У нас мало улыбаются. Мало шутят. Мало радуются жизни. Когда мне – еще студенту! – это сказали иностранные стажеры, я не поверил и обиделся. Потом стал присматриваться. Потом посмотрел мир.
Потом я понял, чем мне всегда были отвратны наши исторические фильмы о допетровских временах. Не обращали внимания? Абсолютным и принципиальным отсутствием юмора. Словно там не было веселья – кроме натужного фольклора. Церковные службы мрачны. Совещания мрачны. Отношения тяжелы. Обязанности суровы.
Французские, английские, итальянские «кина» – с весельем! с мушкетерами! там шутят и священники, и генералы! У нас – только шут, и то мрачно.
Европейцы ржут больше. Их жизнь меньше задолбала? Они в принципе оптимистичнее?
Все уже обращали внимание, что большинство русских юмористов – евреи? Евреям что – живется лучше? Или врожденные идиоты, трудностей жизни не понимают? Или именно издеваются над русскими?
Так вот – английские, французские, итальянские юмористы – это англичане, итальянцы и французы. А у русских – евреи. Почему для юмора русским нужны евреи? Жизнь хуже европейской – или юмор хуже?
Англичанин сжимает зубы, делает дело, ругается и шутит. Немец сжимает зубы, ругается, делает дело, может не шутить. Итальянец шутит, ругается, может не сжимать зубы, может не делать дела. Русский сжимает зубы, ругается, может не делать дела, не шутит.
Вот по совокупности всех причин, сознательно, подсознательно и бессознательно, – жизнь русскому менее весела и легка, чем европейцу.
Трудовая этика. Хотя работать можно и нужно меньше. Протестант – он трудяга уже генетический. Труд – это не проклятие, а удел свободного созидателя, богоугодное и богоподобное занятие, а богатство в результате труда – знак богоизбранности, основание для уважения другими, награда за душевную правильность.
Не нищета блаженного угодна Богу протестантов – а достаток работника! Не молитва в храме (ибо в душе каждого живет Бог в каждый миг) богоугодна – а дело по заповедям Его, трудиться же и кормить семью и окружающих Он заповедал.
Быть трудолюбивым, честным и добродетельным – просто надо, надо – и все, это хорошо и правильно уже само по себе. Прямиком от эллинской рационалистической философии идет этот германский христианский комплекс.
Лютер, Мюнцер и Кальвин создали новую Европу. А мы тут при чем?.. Вечно на барина пахали. «Не обгребешь – не проживешь!»
Языковая группа. Ну, тоже индоевропейский. Но не романо-германская! А язык – это поле мышления и мировоззрения, как-никак!
Климат и территория. Много, холодно, темно. Просторно, бесхозно. Проще свалить вдаль, чем что переделать.
Идентификация. Она должна быть взаимной. Вам известно мнение Европы – она считает Россию Европой? Нет? Театр: Россия: «Я – ты!!» Европа: «Ты – не я!!!» Россия: «Пусти!» Европа: «Рано!» Россия: «Я уже улучшилась!» Европа: «Я проверю!».
Когда мы станем Европой?
Эпиграф! немедленно эпиграф! так и хочется залудить! – из древней, из бессмертной и пронзительной русской классики:
«Доколе же будем мучиться так, протопоп? – До самыя смерти, Марковна.»
Печальный эпиграф. Но есть и веселый! Кино такое было, и там фраза дивная:
«Пустите Дуньку в Европу!»
«Но более всех счастлив был Пятница, потому что с нами отправлялся в Европу его престарелый отец». Это уже из второй серии, но не кина, а суперхита мировой литературы. А вот в японском, знаете, кино отцов престарелых в Европу не отправляли, а скидывали в пропасть, и вся недолга, дешево и сердито. А?
«В очередь, в очередь, сучьи дети!» (Булгаков – европеец?)
1. А что мы понимаем под той Европой, в которую рвемся, как острил некогда советский юмористический журнал «Крокодайл», «всеми фибрами своего чемодана»? Прорыв танковых армий к Бискайскому заливу? Уже нет. Мы имеем в виду самый высокий и комфортный в мире уровень свободы, демократии, законности и, конечно же, материального благосостояния, а также социальных гарантий. Мы имеем в виду жизнь без унижений и лишений, а напротив – жизнь, исполненную достоинства, удовольствий и благ, принимаемую гордо.
2. Этот монумент будущему изобилию и счастью так высок и значим в нашем сладко грезящем сознании, что как-то оказывается затенена задне-боковая его часть, насчет того, что Европа – это трудолюбие, законопослушание, честность, трезвость, гражданственность, гуманизм. Ну, не абсолютные, конечно, все народы с грешком и уродцами, но – более-менее… куда более, чем у нас… Сука, падла, незадача, запрещенный приемчик: есть мнение, что эти их качества первичны, а вышеперечисленные блага – вторичны и из них не то вытекли, не то еще как образовались. И начинать вхождение в Европу надо именно с этих качеств. (Я чувствую несостоятельность и хамство подобных выкладок…)
3. Есть мнение, что Парень Наверху – Джентльмен. То есть благородный и справедливый. И если бы в Его намерения входило сделать Россию Европой, так он это уже бы сделал. Не издеваясь предварительно долгими веками над несчастным народом и истерзанной страной. Не надо путать Саваофа с Де Садом. На основании истории государства российского можно сделать заключение, что в намерения Господа нашего не входило сделать Россию Европой. Он все может. Значит – не хочет. А уж если и не может – ну, тогда вообще дергаться нечего.
С теологической точки зрения – обстановка неблагоприятная. Перечить Его воле – не рекомендуется, смысл вряд ли будет. Подменять же своей волей нехватку Его безграничных возможностей – самонадеянно и богохульно.
Смириться и молиться! И перестать рваться в Европу, как кошка в погреб со сметаной, не для нее предназначенной. Пош-шла мышей ловить! Мья-асо – это белки и витамины, и в доме чисто.
4. Если Россия, тысячу лет соседствуя с Европой, за тысячу лет не стала Европой, но неизменно и всегда находились обстоятельства и случайности непреодолимой силы – то какие у нас, собственно, основания полагать, что в течение ближайших лет двадцати все изменится, и Россия на наших глазах Европой станет?
Тысяча лет свидетельствует: что дело-то не в случайностях – а характер народный, суть страны, логика истории, – они и отбирают, какие случайности пустить в ход и развить, а на какие внимания не обратить и отбросить.
Вот так у нас устроены ноги, глаза и руки, что мы неизменно идем по тропинке, которая вроде и рядом с Европой, а вроде и не Европа та тропинка.
5. Вот кончился апартеид в ЮАР. И первое место по убийствам на душу населения стал занимать в мире Йоханнесбург. Потому что южноафриканская цивилизация была следствием и продуктом труда буров, а труд африканцев они только использовали – по своему уму и в своих целях.
Европа есть следствие и продукт труда европейцев. Россия есть следствие и продукт труда русских. Если вы хотите стереть грань между Россией и Европой – вам надо просто стирать грань между русскими и европейцами.
6. Материальный уровень и гражданские свободы. Градостроительство и ментальность. Религия и трудовая этика. Генетический код и психический тип. История народа и ее трактовка. Цивилизация и культура. Армия и школа. Отношения между полами и отношения между поколениями. Уважение к начальникам и уважение к подчиненным. Вот все это вместе – и есть цивилизация в широком смысле слова. Изобилие и свобода – самые ощущаемые и значимые для человека аспекты этой цивилизации.
