Тамерлан - Жан-Поль Ру

Шестого, а может быть, седьмого мая была организована большая охота (черге). По обычаю степняков воины, образовав огромный круг, начали движение навстречу друг другу, постепенно его сужая. Перепуганные звери оказались в западне. Картина охоты была воистину грандиозная! Трансоксианцы открыли для себя животных, дотоле не виданных, например, таких, как олени. Изголодавшиеся люди обжирались до одури; многие заболели; однако заготовка вяленого мяса продолжалась. Настроение воинов поднялось. Дабы напомнить им об их прямом долге, Тарагаев сын, как если бы он находился в Самарканде, устроил им двухдневный смотр, проверяя отряд за отрядом, «сидя на коне в праздничном наряде, в короне, украшенной рубинами, держа в руке золотую булаву, увенчанную бычьей головой». При его приближении члены его дома (он взял с собою жену Чолпан Халеб и троих сыновей), военачальники и эмиры спускались наземь и становились на колени. Его внук Мухаммед-Султан, сын Джахангира, юноша шестнадцати лет, испросил разрешение командовать авангардом. Тимур позволил.

Времени было потеряно много, но поход продолжился. Неутомимые лазутчики, в продолжение четырех месяцев рыскавшие во всех направлениях, возвращались с одним и тем же докладом: следов прохождения многочисленной армии нет, как и не обнаружено никаких признаков присутствия какого-либо отряда или арьергарда. Тимур уже находился в Сибири, под Тоболом. Надо было решать — подниматься ли дальше по реке Сибирь (южнее современного Тобольска) или же пойти к Уралу. Великий эмир приказал удвоить усилия разведки, и случай ему улыбнулся: лазутчики напали на след недавно прошедшего немногочисленного отряда. Свернули на запад. Леса стали более частыми и густыми; рати вязли в болотах. Стояло лето, и реки надо было преодолевать вплавь, когда не имелось брода. Наводить гати и строить плоты времени не было. Снова началась жизнь впроголодь. Женщин не видели уже целую вечность. Грабить было нечего. Забрались черт знает куда, и людям казалось, что домой они больше не возвратятся. Сколько йигачей[11] было пройдено и сколько пройти предстояло? [87]

Наконец Тимур пришел на земли, где во время летнего солнцестояния заря зарождается до того, как рассеиваются сумерки, и день длится бесконечно. Читать молитвы было невозможно. Муллы собственным решением отменили вечерний намаз. Поскольку были обнаружены следы противника, требовалось ускорить движение, чтобы как можно быстрее войти в контакт с арьергардом или по меньшей мере с тем или иным отрядом врага, ни разу еще не увиденным, но, как все понимали, постоянно находившимся где-то рядом, подкарауливавшим и шпионившим. Наконец удалось взять пленников. Их пытали, и они заговорили. Выяснилось, что Тохтамыш находился ближе, чем думалось, западнее Урала. Дрожа от нетерпения, Тимур повелел найти средства для переправы через реку. Нашли брод, вероятно, в районе Орска. Омар-шейх и его двадцать тысяч всадников получили приказ срочно и любой ценой разыскать Тохтамыша, напасть на него и заставить принять бой. Тамерланов сын нагнал его у Самарской излучины, скорее всего близ реки Кундурча. Не успели они скрестить оружие, как появился Тимур. Сражение началось 19 июня и закончилось на третьи сутки. Зная, что Тохтамышева армия была маневреннее его собственной, Великий эмир постоянно стремился к рукопашной схватке. Долгое время исход битвы оставался неопределенным. Но вот золотоордынский знаменщик выпустил из рук древко туга о девяти конских хвостах, символ и защитник войска. Рассказывают, будто бы эмир ему заплатил, чтобы этот жест был сделан в нужный момент. Перепуганные золотоордынцы бросились наутек. Всеми покинутый Тохтамыш исчез в степи.

Поле брани осталось за Тимуром. Что верно, то верно: поражение Великий эмир позволить себе не мог, ибо, случись ему быть разгромленным, он лишился бы всякой возможности остаться в живых.

За беглецами погнались. Множество их было уничтожено. Лагерь разбили на берегу Волги. Пировали целых двадцать шесть дней. Спали мало, разве что во хмелю. Пели, плясали, ели, делили богатства Золотой Орды, заставляли себе прислуживать «самых красивых в мире дев». Действительно, сколь прекрасными должны были показаться девушки этим воинам после пяти месяцев тягот, трудов и напряжения! Женщин использовали; ими злоупотребляли. Поэты читали победителям то галантные, то гривуазные вирши.

Приказав трем ханам наследовать владения Тохтамыша, Тамерлан отправился в обратный путь, в Самарканд, куда прибыл в конце ноября. Всего за один год он совершил подвиг силы поразительной. Увы, напрасный. [88]

Начало пятилетней войны

Минуло четыре года, как Тимур покинул Иран. Настало время туда вернуться. Не вполне покоренный Мазандеран пытался защищать собственную гордость. Возвратилась на трон семья Музаффаридов в лице шаха Мансура, который отстранил от права наследования всех своих сородичей, ослепив Заин аль-Абидина, изгнав из Шираза брата Яхью… Луры вновь занялись привычным разбоем.

Тамерлан отвел мало времени на отдых, на вербовку юношей, способных прийти на смену раненым и погибшим, и интендантам на подготовку запасов продовольствия, необходимого для новой кампании. Через семь месяцев после возвращения домой трансоксианские полки были собраны под Бухарой, на окружавших ее полях. Тимур направился в армию 31 июля 1392 года. По его слову было поднято новое знамя с изображенным на нем серебряным драконом вместо прежних трех колец.

Но, едва прибыв на место, он заболел точно так же, как это случилось в Ташкенте, перед походом на Тохтамыша. Эмир мучился ужасно, и все думали, что он вот-вот преставится. Читали молитвы, раздавали милостыню. К ложу Тамерлана были созваны его жены. Прибыл назначенный в наследники внук Мухаммед-Султан. Тимур провел в постели ровно месяц, по истечении которого покинул шатер, чтобы сделать несколько шагов по ставке. Через три недели он уже нашел в себе довольно сил для того, чтобы сесть на коня и возглавить рати.

Великий эмир напал на Мазандеран, занял Омоль, Сари и Мешхед-хазар. На его пути оказалась девственная пуща, дорогу сквозь которую пришлось прокладывать топором; он преследовал остатки дотоле грозной секты исмаилитов, «курителей гашиша», или «ассасинов», шиитов-экстремистов, которые в эпоху Сельджукидов всюду сеяли ужас и чей укрепленный дворец в Аламуте смогли захватить лишь Чингисовы монголы. Для решения всех этих задач потребовалось целое лето. Когда наступила зима, полки стали лагерями в тех краях, что смогли захватить.

Весной 1393 года, двигаясь по Нехавендской дороге, Тимур пришел в Луристан, чтобы восстановить порядок, то и дело нарушавшийся вечными разбойниками, населявшими эту страну. Весь апрель он занимался сбором сил, разбросанных по Дизфулу и Шестеру в ходе карательных операций, по завершении чего было предпринято нападение на Музаффаридов. Личность мрачная, шах Мансур являлся, однако, человеком мужественным и умелым полководцем. Чтобы решиться бросить вызов Тамерлану, нужны были именно эти качества. Приведя подданных в состояние полной боевой готовности и сделав ставку на свою отвагу, шах Мансур бросился навстречу судьбе, дав сражение в мае под стенами своего главного города, Шираза. Увидев Великого эмира в толпе телохранителей, он устремился к нему и, пробившись, дважды скрестил с ним саблю. Будь шах Мансур удачливее, победа была бы за ним; выбей он Тарагаева сына из седла, дело бы решилось в его пользу. Но удары цели не достигали; шлем был прочным, и Тимур с коня не упал. Воины поспешили ему на выручку и его спасли. Погиб же шах Мансур. Говорят, что ему отсек голову и бросил ее к ногам Великого эмира младший сын Тимура, юноша, которому едва исполнилось семнадцать лет. [89]

Тамерлан вступил в Шираз триумфатором. Целый месяц трансоксианцы наслаждались местным вином, а также ширазскими девами, упиваясь музыкой и пением. Все богатства города были переданы победителю, который сверх того потребовал огромный выкуп. Правители Кирмана и Язда явились к Великому эмиру с заверением в полном ему подчинении, а также в глубочайшем почтении; увы, жизни им это не спасло. В июне, оставив вместо себя своего старшего сына Омар-шейха в Фарсе, Тамерлан покинул Шираз, чтобы двинуться на Исфаган и Хамадан. Город, с которым когда-то он обошелся так безжалостно и который теперь худо-бедно залечивал раны, снова должен был платить тяжкий оброк. Трансоксианцы тешились ловецкими забавами, одновременно захватывая кое-какие укрепленные поселения и загоняя в горы непокорных туркменов. Тимур со своим двором уже обосновался в Хамадане, когда к нему прибыл посол из Багдада.

Иракский поход

Правитель Багдада, Ахмед-Джалаирид, подобрал посланца удачно: то был грамотей, священнослужитель, известный муфтий бывшей аббасидской столицы. Но письмо, которое он ему дал, было лживым и достойным лишь презрения. Ахмед-Джалаирид, который ранее был изгнан, но потом, как и остальные принцы, вновь вступил во владение своих земель, рассыпался в комплиментах перед Тимуром и уверял его в том, что охотно высказал бы ему слова глубокого уважения лично, когда бы не боязнь предстать перед государем столь величественным и могущественным. Главный муфтий был отослан обратно в Багдад. Джагатаиды следили за ним весьма пристально. 21 августа 1393 года войско, которое целую неделю готовилось к походу, получило приказ выступать. Возглавляемый Тамерланом авангард к этому времени уже находился в пути. Великий эмир сделал ставку на внезапность, но она не удалась. Ахмед-Джалаирид предусмотрительно расставил дозоры, миновать которые не мог даже почтовый голубь. Ахмед-Джалаирид спешно переправился на правый берег Тигра, тогда как Тимур с форсированием замешкался. Его врагу удалось скрыться; правда, в Кербельской долине он едва не попал в руки Мираншаха, пущенного ему вдогонку, но, бросив тому все свои богатства, а также сыновей и жен, спасся. Бывший правитель Багдада поспешил в Египет, надеясь на гостеприимство Мамлюков. [90]