Рефлекс выживания - Ирина Невская

Ленка засыпала меня вопросами:

— Кто? Какой? Для чего? Зачем?..

— Не знаю, сама ничего не знаю, — категорично заявила я. — Но Лёшка, несмотря ни на что, вызывает у меня доверие.

— А у меня нет, — ответила подруга.

Больше мы на эту тему спорить не стали. Всё равно ей никогда не понять, что испытывает человек, попавший в подобную ситуацию. Брррр… Я даже вспоминать не хотела о вчерашнем, настолько сильно была потрясена. Как хорошо, что Алексей так вовремя появился, а если бы не… «Всё, хватит себя изводить, — решила я, — если бы, да кабы». Забыть. Забыть обо всём, как дурной сон. Впрочем, сон мой, оказывается, вещий был, ведь на меня уже два раза покушались. И всё из-за этих документов. Всё из-за них…

Глава 19

Майские праздники в этом году удивили погодой: жара стояла, как летом. Мы с удовольствием собирались на дачу. Решили много вещей не брать и обойтись минимумом.

— Не на месяц же едем, — сказала Ленка, — так что давай по-спартански.

Я легко согласилась, потому что никогда не любила нагружать себя вещами и выглядеть при этом, как верблюд — вечно навьюченный торбами «корабль пустыни».

В предвкушении приятного отдыха у нас даже приподнялось настроение. Я вообще сто лет не была на природе, а так хотелось окунуться в загородное раздолье, побродить по весеннему лесу, послушать птиц.

Перед отъездом всё же позвонила Андрею. Подумала, что, если он ответит, я молча положу трубку и ничего ему не скажу. Но трубку так никто и не поднял.

— Наверное, со своим гаремом разбирается, — решила я и со спокойным чувством захлопнула дверь квартиры.

Лена, оставив меня возле подъезда, побежала в гараж за машиной. Я уже стала скучать — что-то её долго не было. Наконец, просигналив, Ленкин драндулет въехал во двор.

— Ты чего так долго? — упрекнула я подругу.

— С замком что-то, никак открыть не могла.

— Как-то нехорошо мы с Лёшкой обошлись, — сказала я, усаживаясь в машину.

— Ничего, — отозвалась подружка, — перетопчется.

— Привет, девчонки, — поздоровалась с нами моя соседка Наташа. — Вы не слышали сегодня ночью ничего странного? Как будто кто-то выл или кричал. Мой в командировке, я одна. Так жутко кричали, что я со страху почти всю ночь в ванной просидела. Кажется, из вашей квартиры вой доносился.

— Нет, нет, не из нашей, — сказала я.

— Так вы тоже слышали? — оживилась Наташка.

— Не то слово, — отозвалась Ленка и добавила шёпотом: — Мы не просто слышали, а видели даже.

— Кого? — так же шёпотом спросила соседка.

— Его. Павла Ивановича, что над тобой жил.

— Ой, — испугалась Наташка, — так он же умер.

— Вот я и говорю, умер, а дух его до сих пор по дому бродит и воет, — сочиняла Ленка.

— Зачем? — еле вымолвила от страха соседка.

— Как зачем? Неужели ты не знаешь, что он сыну простить никак не может того, что тот его в дом престарелых сдал, вот и возмущается.

На Наташку без слёз было невозможно смотреть: так она испугалась. Я, еле сдерживая смех, отвернулась в другую сторону.

— Но это ещё не всё, — продолжила Ленка и, придвинувшись поближе к Наташке и выпучив якобы от страха глаза, добавила: — Он просил, чтобы мы никому про него не рассказывали, а то ещё раз придет. Но ведь ты же своя. Не расскажешь?

Наташка быстро-быстро затрясла головой.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно сказала Ленка, — смотри же, никому, а то придёт. А если спросит кто, что за шум, мол, был, говори, что кошки орали. Поняла? — и уже на ходу крикнула, высунувшись из окна машины: — Никому, а то придёт!

Мы оставили обалдевшую от ужаса Наташку обдумывать услышанное, а сами, давясь от смеха, уже мчались по оживлённой трассе навстречу долгожданному отдыху.

— Всё-таки это жестоко, — сказала я.

— Зато теперь подслушивать не будет, а то подойдет к двери, ухо приставит и слушает. Никакой личной жизни.

— Вот уж никогда бы не подумала, — удивилась я.

— Поверь мне, сколько раз уже её в такой позе у нашей двери заставала. Только теперь ей подслушивать не так удобно стало, как раньше, дверь-то дубовая, прослушивается плохо.

— А я думаю, чего это бабки у подъезда такие загадочные стали. Как иду, они сразу умолкают. Кажется, и Наташку с ними пару раз видела.

— Вот видишь, — удовлетворённо заметила подруга, — теперь у неё отпадет охота сплетничать. А насчёт нашего новоявленного друга я тебе вот что скажу: не верю я ему.

Я в ответ возмутилась:

— Он же меня спас! Если бы ты знала, как вовремя он вчера появился.

— А кто же оспаривает: спас, так спас. Только для кого он так старается?

Я вздохнула:

— Он не пожелал выдавать сию тайну.

— Тем более, не нравятся мне загадочные мужчины, я люблю простых, открытых.

Я усмехнулась, но не стала напоминать подруге о «простом и открытом» парне Петеньке, которого не так давно она называла… Впрочем, тех слов, которыми она награждала своего бывшего благоверного, вообще не существует в словарном запасе русского языка. Пусть подруга думает, что угодно, но Лёшка — всё же хороший парень.

— А Серёжа какой? — спросила я.

— Я же тебе говорила, что мы не должны никому доверять, пока не убедимся, на чьей стороне он играет.

— Ну, уж если Серёжа плохой, то я не знаю, — развела я руками.

— А кто говорит, что он плохой? Он просто какой-то пассивный, а мне это не очень нравится. И вообще, Сашка, давай забудем, что он мент, следователь. Он просто хороший…

— Любовник, — закончила я, и мы снова расхохотались…

Выбираться из города пришлось окольными путями: движение по центральным магистралям было перекрыто, и мы свернули в какой-то проулок.

— Ты хоть знаешь, куда ехать? — с опаской спросила я подругу.

— Угу, — ответила она. — Серёжа план нарисовал. Да не бойся ты, знаю я эти места.

Я спокойно откинулась на сиденье: раз она говорит, значит, действительно знает.

— Вот чёрт, — вдруг чертыхнулась Ленка и на кого-то заорала: — Куда лезешь, придурок, не на свою полосу.

Я посмотрела налево и похолодела: прямо рядом с нами, очень тесно прижавшись, ехали огромные колеса, принадлежавшие какой-то большой машине.

— Да что же это такое, — продолжала ругаться Ленка, — никак не отстаёт, паразит, как будто приклеился. Сейчас попробую от него отделаться.

К сожалению, со всех сторон нас зажимали машины, и мы были вынуждены проезжать мимо спасительных поворотов. Самое интересное, что все машины, как сговорились, прижимали нас к этому монстру.

— Сашка, не нравится мне всё это. Что делать?

Я затравленно крутила головой во все стороны, надеясь найти хоть маленькую щёлочку из этой мышеловки.

— Ты представляешь, что они делают, гады? — чуть не плача проговорила подруга. — Посмотри на скорость.

Я посмотрела на спидометр и ахнула: машина шла на предельной скорости.

— Кажется, они хотят нам устроить аварию, — догадалась подруга и всхлипнула: — Неужели это конец?

— Одно меня утешает, — ответила я, — нам с тобой и там скучно не будет, ведь мы вдвоём. Кажется, ты про привидение Наташке не соврала, мы теперь будем этими приведениями.

— Сашка, ты еще в состоянии шутить?

— А что остается делать? — откликнулась я.

— Хотя ты права, — сказала Ленка и запела: — Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

Я подхватила, и мы, перекрикивая друг друга, стали петь, машинально произнося слова.

Отчаяние полностью охватило нас, мы и в самом деле думали, что настал конец. Странно, но страха у меня не было. Видно, злость настолько завладела мной, что страх сам собой куда-то испарился. А может, у меня теперь выработался иммунитет к различным опасностям?

— Ничего! — кричала я. — Мы их с того света достанем! Пусть не надеются!

Зажатые со всех сторон внушительным эскортом, мы выехали за город. Сзади напирала уже знакомая вишнёвая «шестёрка», с одного боку — миленький «Пикапчик», с другого — огромные колеса, а впереди — до боли знакомый серебристый «Джип». Ленке было некогда рассматривать соседей, а я от нечего делать крутила головой на все триста шестьдесят градусов в надежде высмотреть что-нибудь важное. Может, нам всё же удастся выпутаться, хотя в это верилось с трудом.

Вдруг откуда ни возьмись, как по волшебству, вынырнула белая «девятка». Она каким-то образом втиснулась между нами и вишневой «шестеркой», виляя туда-сюда, заставила её немного отстать, тем самым мы получили возможность кое-какого манёвра. Потом снова догнала и, оттолкнув «Пикап», загнала его в кювет, да так, что он, бедняга, перевернулся.

— Всё! — крикнула Ленка. — Теперь наша очередь! Держись, Сашка!

Я еле успела вцепиться в сиденье, как Ленка, чуть сбавив скорость, свернула прямо в поле, и мы понеслись к лесу, который маячил невдалеке.

— Скорее, Ленка, скорее! — торопила я подружку. — Они свернули за нами!