Корона клинков - Елизавета Берестова

Находка денег будто подстегнула Осокоря. Он с удвоенной энергией принялся рыскать по дому, простукивал стены, отодвигал и опустошал сундуки, вторично сунулся в чуланчик. Там он споткнулся в полутьме о деревянные грабли, чертыхнулся и, чтобы удержаться на ногах, ухватился за верёвку с метёлками сухих трав. И тут произошло нечто неожиданное. Под весом легата верёвка натянулась, и в углу открылась потайная дверь. Собственно, дверью оказался целый кусок стены вместе с полками, припасами и висящей одеждой.

— Э, да здесь настоящий механизм, — произнёс Осокорь, повторив действие и убедившись, что результат не случаен. — Вы дом-то обыскивали?

— Обыскивали, конечно. Десятник лично в сундуках смотрел.

— В сундуках! — передразнил Осокорь, — целых полдома прошляпили. За дверью не то, что мальчишку, целую манипулу спрятать можно. Ну, горе-сыскарь, пошли, глянем, что скрывает от посторонних маленькая тайная дверь в стене.

А скрывала она просторное помещение с окнами, выходящими на озеро. Ох, хитёр был Антоний-травник, хитёр и неподобающе умён для простого сельского целителя. Он таким образом построил свой дом, что добрая его половина никогда не попадала в поле зрения чужих. Задней своей стеной дом примыкал к обрыву, а обильно разросшиеся кусты шиповника и боярышника не давали даже приблизиться к скрытой половине дома. Эти же кусты да любовно обихоженные деревья небольшого сада надёжно прятали тайную часть жилища от глаз всякого, кто приближался к владениям травника по дороге. Противоположный берег озера был слишком далёким, чтобы кто-то мог правильно оценить размеры строения, выкрашенные извёсткой стены которого буквально ослепляли своей белизной на солнце. Да и кому вообще придёт в голову сумасбродная блажь сравнивать размеры чьего-то дома снаружи и изнутри.

Осокорь не без удивления шагнул за порог тайной комнаты. Ставни-жалюзи дарили приятную тень, нисколько не препятствуя при этом влажному прохладному ветерку. Комнатка между тем оказалась прелюбопытной. Возле торцевой стены располагался добротный письменный стол, на котором в рабочем беспорядке лежали пергаменты, раскрытые книги, свитки. Над всем этим возвышались свечи в бронзовых подсвечниках и великолепный прибор для письма с чернильницей в виде драконьей головы. Но куда сильнее Осокоря поразила карта, спокойно висевшая над столом в простенке между окнами. Карты были редкостью и дорого ценились. А такая вот, мастерски выполненная разноцветной тушью на отбеленном пергаменте и вовсе могла стоить, соизмеримо с домом на Патрицианском холме. Даже у Второго консула карта была поскромнее.

А тут вся Лирийскя империя как на ладони: катит аккуратные завитки волн Собственное море, тщательно прорисована береговая линия, крошечные пики гор, голубые ленточки рек. Возле кружков, обозначающих города, вьются флажки с названиями, начертанными затейливой вязью.

— Ого, — проговорил Лергий, — красота какая!

— Вот именно. Вашего десятника стоило зарезать четырежды за то, что он поднял руку на нашего прелюбопытнейшего старикана. Честное слово, — легат быстро проглядывал бумаги на столе, — я почти благодарен господину Меллорну за расправу, мне было бы трудно удержаться и собственноручно не придушить идиота-Арония.

Пергаменты, исписанные хорошо поставленным ученическим почерком, содержали сочинения на разные темы, причём все ошибки были аккуратно выправлены и подчёркнуты. «История Северных войн», «Законодательные основы императорской власти в Лирийской империи», «Деревья, животные и гады Сциллии», — прочёл Осокорь. Прочие бумаги содержали решения задач по начертательной геометрии, сочинения на общефилософские темы и ряды неправильных лирийских глаголов. Легат подумал, что травник очень уж серьёзно относился к обучению своего питомца, слишком серьёзно для сироты без роду и племени, подобранного по его же собственным словам на торной дороге. Он усмехнулся, сравнивая всю эту роскошь с тем, как учился сам. Да, в то время он пергамента в руках не держал. В бесплатной публичной школе все от малышей-первогодков до старшеклассников писали на дощечках, залитых дешёвым дрянным воском постоянно размягчавшимся от жары. Даже детки состоятельных родителей, которым в подражание патрициям специальный раб носил все школьные принадлежности, включая корзинку с завтраком, не спрягали неправильные глаголы на пергаменте. Конечно, пиша по воску, невозможно научиться такому элегантному почерку, какими были исписаны большинство листов на столе. Чертовски любопытно знать, зачем понадобилось учить мальчика староэльфийскому? На столе нашлось немало страниц, исписанных на этом языке.

Да, господин Второй консул, вы, похоже, знаете обо всем этом куда больше, чем говорите, — подумал легат, — но ничего, нам не привыкать. Сами с усами, подумаем, поломаем голову, соберём воедино все факты, оговорки и умолчания и сообразим, что к чему.

— Тут будто патрицианского сынка обучали, — заметил Лергий, присоединяясь к осмотру, — эвон сколько дорогущего пергамента на школярские писульки извели.

— Возможно, рядовой, вполне возможно. Но сие не нашего с тобой ума дело. Собери-ка лучше все бумаги и смотри, чтобы ни одна не пропала. Упакуй как следует, мы их с собой захватим. А я пока комнатку осмотрю до конца.

Возле глухой восточной стены стояло ложе, с военной тщательностью застеленное добротным шерстяным одеялом. Оно легата совсем не заинтересовало. Сундуки и шкафы у противоположной стены хранили обыкновенную одежду. Зато всю западную стену занимали книжные полки. Качество и подбор книг на них могли соперничать с собраниями многих столичных библиофилов. Старинные рукописные книги в тубах занимали несколько верхних полок. Ниже богато изданные фолианты соседствовали со скромными томиками с деревянными крышками, имелись и уж совсем простые книжицы, которые без труда можно купить на любой ярмарке в большом городе. Но подбор! Осокорь просматривал шелестящие страницами сокровища и думал, что лет двадцать назад заложил бы свою бессмертную душу за право владеть некоторыми из них.

— Экселенц, — позвал Лергий, я тут кое-что интересное нашёл.

Осокорь с сожалением поставил на место «Иллюстрированный бестиарий» и подошёл к помощнику. Тот с гордостью демонстрировал замечательную верёвочную лестницу со шлифованными перекладинами из бука.

— Она под столом схоронена была. Один конец к подоконнику приделан накрепко.

— Ловко придумано. — Легат подёргал толстый витой шнур. — Держу пари, длины лестницы как раз должно хватить, чтобы спуститься к озеру. Ты, Лергий, с водой в каких отношениях? Плавать умеешь?

— Я — сциллиец, — гордо ответил парень, — вырос на побережье. Мне не то, что озеро, море — лучший друг.

— Отлично, тогда раздевайся и марш в окно. Наше предположение проверить надо, в порядке, так сказать, следственного эксперимента. Да ты не тушуйся, в нашем сыскарском деле не то, что в озеро, в выгребную яму за уликами полезешь.

А Лергий и не думал тушеваться. Он с военной собранностью разделся, сбросил лестницу вниз, спустился и практически без всплеска вошёл в воду. Пока Лергий плавал, широко взмахивая загорелыми руками, Осокорь вышел во двор, где в тени сидели остальные солдаты.

— Берите половину людей и деревню, — приказал он главному в их маленьком отряде, — выясните, кто, где и когда видел внука травника последним. И ещё позаботьтесь взять подводу. Нужно покойников в город доставить.

Когда солдаты выводили коней, добавил:

— Сообщите местным, что травник умер, пускай похоронят старика. Но только позже. Мне не нужны тут посторонние.

А по дорожке уже бежал Лергий.

— Справа берег отлогий, хоть дно илистое, но выйти можно спокойно, — докладывал он, страшно довольный удачно выполненным заданием. — А не могло так выйти: мы в дом, травников же мальчишка — в окно, в воду, и был таков. Старикашка изгалялся над нами, будучи совершенно уверенным, что нам никого не найти.

— Не внимателен ты, рядовой, — укоризненно покачал головой легат, — чудовищно невнимателен. Исправляйся, иначе когда-нибудь придётся заплатить за такое своей жизнью. Ну-ка, пораскинь мозгами и ответь, почему твоя версия не состоятельна?

Парень одевался и сосредоточенно думал. Очень ему не хотелось разочаровывать этого, так не похожего на других начальников, легата.

— Понял, — взгляд Лергия был обращён к окну, — всё дело в лестнице. Если бы по ней спускались, она была бы снаружи, а я нашёл её под столом. Значит, в секретной комнатке никого не было.

— Молодец, — похвалил Осокорь, — однако существуют и другие варианты. Например, мальчик всё время прятался здесь, пока не заявился ночной гость в узконосых сапогах и не зарезал засадчиков, словно поросят из детской сказки. Мальчик дождался, пока всё стихнет, и ушёл по-добру, по-здорову. Или ночные посетители забрали его с собой?