По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

К сожалению, президент и правительство в этой ситуации действовали не только не лучшим образом, но и оказались, по сути дела, вне закона. Как известно, для того, чтобы проводить военные действия на территории России или за ее пределами, необходимо объявить военное или чрезвычайное положение. Военное не могло быть объявлено, потому что, в соответствии с Конституцией РФ, оно может объявляться только тогда, когда Россия становится объектом агрессии или когда возникает непосредственная угроза агрессии. Ни того, ни другого со стороны Чеченской Республики не было, и основания для введения военного положения отсутствовали.

Чрезвычайное положение тоже не было введено. Осенью 1991 года, как мы помним, президент Ельцин уже пытался ввести чрезвычайное положение на территории Чечни, но из-за бурного протеста местного населения, ответного военизированного движения, угроз в адрес России, Президиум Верховного Совета Российской Федерации в первый же день отменил чрезвычайное положение. В обращении Президента к воюющим сторонам от 30 ноября 1994 года чеченцам Дудаева предлагалось сдать оружие и прекратить кровопролитие. В случае, если стороны не выполнят этот ультиматум в течение 48 часов, предусматривалось введение чрезвычайного положения. Однако через три дня после опубликования обращения пресс-секретарь Президента заявил, что обращение не так понято, что якобы возникли разночтения в толковании документа, и на свет появился тот же самый документ, но уже без упоминания о чрезвычайном положении.

Таким образом, ни чрезвычайного, ни военного положения объявлено не было. Образовался правовой вакуум, в котором оказались Российские Вооруженные Силы. Разумеется, не объявлялась и война, что позволило не соблюдать законы и обычаи войны. Правом объявления войны, как известно, пользуется в России только Государственная Дума. Если же объявляется чрезвычайное положение, то Президент обязан поставить в известность об этом как Думу, так и Совет Федерации. Причем Совет Федерации может не согласиться с Президентом и не признать его указ о введении чрезвычайного положения законным. Очевидно, поэтому президент решил обойти Федеральное Собрание. Он начал военные действия без одобрения высшего законодательного органа страны, поставив тем самым себя вне права и правового контроля. Между тем без объявления чрезвычайного или военного положения вести крупномасштабные боевые действия на территории России запрещается.

В операции 26 ноября участвовали российские офицеры, завербованные контрразведкой, которые не имели права этого делать. Во-первых, военнослужащий-контрактник должен только служить и не выполнять никаких параллельных обязанностей, во-вторых, он имеет право покинуть военный гарнизон, где проходит службу, только с разрешения соответствующего командира части. Военнослужащие же, который проходят военную службу по призыву, вообще не имеют права покидать свою часть, за исключением случаев, когда им официально предоставляется отпуск или они направляются в командировку. То есть когда контрразведка вербовала офицеров, принявших участие в операции, она допустила нарушение законодательства. К примеру, в статье 40 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, утвержденного Президентом РФ 14 декабря 1993 года, говорится: «Военнослужащим не могут отдаваться приказы и распоряжения и ставиться задачи, не имеющие отношения к военной службе или направленные на нарушение закона». Здесь как раз налицо оба названных случая: отдавались приказы, которые нарушали закон и не имели отношения к военной службе.

В 1992—1993 годах Чечня напоминала осажденную крепость, однако никто не вмешивался в ее внутренние дела. Более того, ее вооружали, ей давали нефтедоллары: туда направляли нефть для переработки, и Ичкерия, имея лицензию на экспорт нефти, естественно, получала определенные доходы. Представители Чечни не подписали Федеративный договор и не признавали республику как субъект Российской Федерации. На 1995 год в республике были назначены выборы, и не исключено, что Дудаев потерпел бы на них сокрушительное поражение, однако ему помогло российское вторжение.

Увы, чеченскую нацию в ноябре — декабре 1994 года объединил отнюдь не Дудаев, а учиненное над ней насилие. Военная акция России в отношении Чечни сплотила чеченский народ. Противники Дудаева временно стали его сторонниками, было организовано национальное движение, направленное на отпор российским войскам, а само их введение воспринималось в Чечне как агрессия. В ноябре 2003 года в интервью газете «Московские новости» бывший директор ФСК Сергей Степашин, руководивший операцией по взятию Грозного добровольцами-контрактниками и ополченцами Автурханова и Гантамирова, признал, что российское руководство тогда поторопилось с этой акцией, иначе говоря, допустило досадный промах. Приведу фрагмент его интервью.

«— Вы были убежденным сторонником войны или вынужденно выполняли приказ главнокомандующего?

— Главнокомандующий был до последнего против военных действий. Это не многие знают, но это так.

— Я спрашивала о вас.

— Я разделил бы ответ на две части. Первое — приказы командира не обсуждаются. И второе — ни один нормальный человек сторонником войны быть не может. "Ястребы", "голуби" — это оценки, рассчитанные на обывателя. Есть конкретная ситуация, и есть разные подходы к ее решению. К концу 94-го ситуация в Чечне была крайне сложной. Сегодня многие говорят, что Дудаева можно было приручить, дай тогда ему встретиться с Ельциным и представительствовать в Кремле. Ерунда. Такая встреча дважды готовилась и дважды срывалась. Самим Дудаевым. Ему не нужны были переговоры. Он и его союзники просто играли на российских внутренних противоречиях — на конфликте между Кремлем и парламентом, на конфликтах внутри правительства... Сам Джохар был непредсказуем. И из-за этого — я и сегодня уверен — в Чечне нарастал внутренний протест. При этом каждый месяц с июня 94-го — захваты заложников. С вызывающей регулярностью — по четвергам. А те бесчинства, которые творили дудаевцы против самих чеченцев? Кроме того, Дудаев держался за счет криминальной экономической подпитки. Когда мы в правительстве стали перекрывать каналы, по которым деньги уходили в «черную» дыру, авторитет Дудаева сильно зашатался. Оппозиция подняла голову. Две трети Чечни тогда были настроены сместить Дудаева. Появились лидеры — Умар Автурханов, Беслан Гантамиров. Но они, конечно, хотели заручиться поддержкой федерального центра. Это было разумно. И мы такие операции прорабатывали.

— Мирные российские тракторы?

— Я отвечу другой цитатой: думая о мире, готовься к войне.

— Война не была объявлена, но состоялась.

— Да, это была ошибка. Просто кое у кого не хватило терпения дождаться, когда сами чеченцы решат вопросы между собой. Очень хотелось помочь, подтолкнуть процесс...

— И подтолкнули. Танками с российскими экипажами, которые должны были изображать чеченских оппозиционеров.

— Российские экипажи действовали вместе с чеченской оппозицией. Если бы эта операция удалась, ее бы назвали блестящей. Тем более что аналогов в так называемом цивилизованном сообществе хоть отбавляй.

— Зато провал, который потерпела Москва в декабре 94-го, аналогов не имеет. Многие из тех, кого маскировали под чеченских ополченцев, погибли, другие оказались в плену.

— Большинство мы все-таки из плена вытащили, обменяли. Тех, кто погиб, я посмертно зачислил в Федеральную службу контрразведки. (Вы помните, накануне операции они уволились из армии.) Так вот, родители погибших до сих пор получают за них пенсии. Мы никого не бросили, как это иногда пытаются представить. Правда, это слабое утешение.

— И с тех пор война...

— Да, война. А вы считаете, что людей, вооруженных танками и тяжелыми пушками, можно было остановить милицейским свистком? Там была настоящая армия. При этом не забывайте и о ста тысячах беженцах из Чечни. Они что, от хорошей жизни бросили свои дома и налаженный быт? А убийства мирных жителей? Про это тоже надо забыть?

— А что, войнарешила эти проблемы?

— Сделано то, что сделано. Вопрос в том, куда двигаться дальше...».

Бесславно проведенная оппозиционными войсками в конце ноября 1994 года операция по взятию Грозного явилась, к сожалению, предвестником большой беды, которая, как ни крути, на совести тогдашнего российского руководства. Но за нее так никто до сегодняшнего дня и не ответил.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ШТУРМ ГРОЗНОГО

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СВОДНЫЕ ОТРЯДЫ

Посыпать людей на войну необученными — значит предавать их.

Конфуций

4 декабря 1994 года. Военным бортом прилетаю в Моздок. Небольшой южный городок переполнен служивым людом. Днем и ночью сюда прибывают войска из различных округов. Из них спешно формируются сводные отряды, полки и батальоны. С утра и до позднего вечера в поле за аэродромом гремят выстрелы — это только что созданные танковые экипажи пристреливают орудия.