Если верить в чудеса - Сандра Мартон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да. Иногда так и было.
– Но иногда все было чудесно, да?
Трэвис улыбнулся. Он не мог вспомнить, когда последний раз хотя бы задумывался об этом.
– На что это похоже? – продолжала Дженни. – Ты паришь в небесах над всем миром?
– Ну…
И он рассказал ей.
Рассказал о чувстве свободы. Об охватывающем его счастье. О том, как земля выглядит с такой высоты. О том, как он впервые летал.
– Это не был боевой самолет, это был кукурузник. Я с самого детства любил самолеты. А этот парень работал у нас…
– В «Эль Суэно»?
Она запомнила название места, которое он до сих пор считал своим домом.
– Именно. Он научил меня летать, а потом я как одержимый вкалывал летом на другом ранчо, чтобы иметь возможность оплатить себе уроки… – Трэвис осекся. – Кажется, я говорю слишком много.
– Нет. Вовсе нет! Мне нравится слушать о твоем детстве. Я так тебя и представляю: сапоги, джинсы, ковбойская шляпа…
Трэвис рассмеялся:
– Шишки, синяки и грязь. Я выглядел так. Как и мои братья. Мама говорила, все аптеки в округе держатся исключительно за счет продажи нам пластырей.
Он замолчал.
Трэвис и так сказал Дженни за эти десять минут о себе больше, чем кому-либо за всю жизнь.
– Хорошо тебе с братьями.
– Только им об этом не проболтайся! Но они прекрасные ребята.
– Они тоже служили в военно-воздушных силах?
– Калеб устроился в какую-то сверхсекретную правительственную службу, такую, что после рассказа о ней он обязан тебя убить.
Она рассмеялась, а он взял ее ладонь и поднес к губам.
– А Джейк служил в армии. Он летал на боевых вертолетах. – Его улыбка исчезла. – Он был ранен. Тяжело. И на какое-то время сбился с пути. – Трэвис помолчал. – Как и я, кажется.
Собственное признание удивило его.
Он никогда не признавался в этом – ни себе, ни Джейку или Калебу. Но это было правдой.
Трэвис привык рисковать: безумные ставки в покере принесли ему деньги для начала собственного бизнеса, но война заставляла рисковать не только своим благополучием, но и своей жизнью… На войне он рисковал своей человечностью.
Эти отчаянные ставки в казино после войны были попыткой вновь взять жизнь под контроль. Рискнуть всем, выиграть все. И ты должен знать, ради чего рискуешь…
– Трэвис? – Голос Дженни был мягким и заботливым.
Разом он почувствовал: все те безумства были ерундой по сравнению с этим…
– Да. – Он прокашлялся, судорожно пытаясь придумать, как сменить русло разговора. – Расскажи о себе.
– Мне нечего рассказывать, – соврала она так просто, что сама ужаснулась. – Как уже говорила, я из Нью-Гэмпшира. У меня нет ни братьев, ни сестер. Совсем не так, как у тебя, со всеми этими братьями…
– У меня всего два брата. И три сестры: Эмили, Лисса и Джейми. Ну, они мои сестры по отцу. После смерти матери наш папа снова женился. Но и вторая его жена умерла.
– Как тяжело терять родителей… Мои погибли в аварии, когда мне было восемнадцать.
Трэвис взял ее ладони в свои:
– Ты осталась одна?
– Да. – Она отвела взгляд. – Расскажи мне о своем отце.
Ей было что рассказать. Трэвис был уверен в этом, но если она хотела сменить тему, он не против.
– Мой отец… – Трэвис значительно вскинул брови. – Мой старик – генерал с четырьмя звездами.
– О-го-го!
– О-го-го, именно. Можешь себе представить, каково расти под надзором человека, считающего себя идеальным?
Дженни улыбнулась:
– Я и правда могу. Ну, не совсем… Мои родители никогда не говорили, что они идеальны, но они были идеальными. Профессорская пара. Мой папа изучал античную историю. Мама – историю Средневековья. Блестящий ум у обоих. Я у них появилась достаточно поздно, так что они очень уж меня опекали… – Она вздохнула. – И когда я сказала, что собираюсь изучать психологию и социологию…
– Готов поспорить, они отреагировали так же, как мой отец, когда я сказал, что ухожу из армии, чтобы основать свой инвестиционный бизнес.
– Именно. Я могла с тем же успехом сказать… Я не знаю… Сказать, что собираюсь до конца жизни играть в песочнице.
– Но ты ведь счастлива заниматься тем, чем занята.
Дженни рассмеялась:
– Я преподаю. И буду преподавать.
И тут ее улыбка, такая милая и широкая, сошла с лица. Тьма заполнила глаза.
– Милая, что случилось?
– Ничего. Совсем ничего.
– Снова головная боль?
– Нет. – Она моргнула, улыбнулась, но он мог увидеть слезы, вставшие в ее глазах. – Я в порядке. Правда. В полном порядке.
Он быстро склонился над столом и крепко обнял Дженни:
– Да, ты в полном порядке.
А затем, когда слезы хлынули из ее глаз, Трэвис достал бумажник, расплатился и сделал единственное, что оставалось человеку, стоящему на краю пропасти.
Он увел ее из ресторана и привез к себе домой.
Они занимались любовью до тех пор, пока слезы Дженни не сменились слезами счастья.
Глава 9
Трэвис попросил ее остаться на ночь. Но Дженни покачала головой.
– Мне нужно домой, – ответила она, нежась в его объятиях на террасе.
– Почти полночь. Значит, почти воскресенье. А в воскресенье никто не работает.
Она рассмеялась:
– В твоих устах все это так логично!
– Это на самом деле логично. Разве математик станет утверждать что-либо нелогичное?
– Ты инвестиционный банкир, Трэвис Уайлд! Ты играешь на бирже. О какой логике ты говоришь? Нет, правда, мне нужно домой.
– Зачем? – спросил Трэвис, стараясь придать голосу нотку равнодушия. Ей совершенно не надо знать: он никогда не просил женщин оставаться у него. – Тебе нужно покормить кошку?
– Эх, если бы… – протянула Дженни с горечью.
– Тебе нравятся кошки?
– Мне нравятся все животные. Но…
– Но?..
– Но у меня их никогда не было. Моя мама говорила, что животные разводят грязь. А в колледже я жила в общежитии, где животных иметь запрещено.
Трэвис вспомнил, как в свой первый год в колледже нашел на улице дворнягу и притащил ее к себе в общежитие.
– Собаки запрещены! – властно заявила ему староста.
– А то! – ответил Трэвис и ушел с собакой к себе в комнату. Он оставил псину там до конца семестра, а затем увез к себе в «Эль Суэно».
Но Дженни так не поступила бы. Дженни была хорошей девочкой, а хорошие девочки правил не нарушают.
«Правда, иногда они заходят в бар в надежде подцепить парня, чтобы немедленно лишиться с ним девственности, – подумал Трэвис. – Почему? Почему она поступила так? Это совсем не вяжется с ее характером…»
Сейчас он хорошо знал Дженни. У него в голове не укладывалось, как она решилась на подобное.
Должна же быть причина! Дженни что-то держит в секрете.
– Трэвис, – нежно произнесла она, оторвав голову от его плеча и улыбнувшись ему, – ты такой серьезный. О чем ты думаешь?
