Свободные отношения - Энн Вулф

— Надо же, какое совпадение, — ехидно усмехнулся Джеф. — Интересно, если бы ты начал рисовать, тебе бы так же повезло?

— Не знаю. Но рисовать я не начал. Я просто почувствовал тягу к писательству, и все.

— Именно на Таити или по возвращении? — с интересом взглянула на писателя Лита.

— Когда вернулся в Америку. Это меня и спасло, в противном случае я бы умер с голоду. Я не утверждаю, что все это — магическая сила «тики». Скорее всего, я просто мобилизовал свои возможности и определился с тем, что могу делать… Может, атмосфера «последнего рая» так подействовала на меня… Кто знает. Мы опять вернулись к разговору о совпадениях. Ей-богу, Лита, я не могу объяснить, почему вышло так, а не иначе.

— А я не верю в провидение или в помощь свыше, — раздраженно заметил Джеф. — Мне вообще не нравятся разглагольствования на тему «воли господней», «перста указующего» и так далее. Я убежден, что наша жизнь состоит из случайностей, которые зачастую мы могли бы предусмотреть и изменить, но оказываемся слишком недальновидными, чтобы это сделать. И в своей слепоте начинаем обвинять высшие силы, в существовании которых я очень сомневаюсь. Или, например, расхваливать эти силы, если случайность была нам на руку.

— Я согласна с вами, Джефри. У меня на этот счет похожее мнение. Но люди разные, у каждого, как известно, свои теории, свои идеалы. И мне кажется, не стоит осуждать и переубеждать тех, кто думает по-другому. Можно иметь собственное мнение, при этом относясь терпимо к мнению окружающих. Принимать его, как принимаешь человека, его характер. Как некую данность.

— Возможно. Но я ничего не могу с собой поделать — бешусь всякий раз, когда слышу ахи и вздохи о провидении.

После рынка Папете Вин повез компанию в бухту Матаваи. Лита сняла обувь и босиком ходила по черному лавовому песку, лежащему на берегу. Песок был рыхлый и влажный — не то что обычные золотые песчинки, скользящие по ногам. И все же Лита находила особое удовольствие в прогулке по этому странному берегу. Она представляла себе, что попала в заколдованное духами место, где никогда не ступала нога человека, что она, Лита, первая, кто оказался здесь. Ей захотелось поделиться своими фантазиями с Вином, который, она не сомневалась, поймет ее ощущения, но присутствие Джефри остановило ее.

— Вот она, Матаваи. — Вин раскинул руки, словно хотел обхватить ими бухту. — Именно здесь королевская династия Помаре волей англичан когда-то начала свое правление. Вождя какого-то таитянского племени англичане, иноземцы, вторгшиеся на чужой остров, поставили, можно сказать, на престол. Лита, помнишь тот памятник, мимо которого мы проходили?

Лита кивнула головой.

— Это памятник предпоследнему королю династии Помаре — Помаре Пятому. Сверху на памятнике — бутылка. И это неудивительно — иноземцы споили жителей Полинезии, теперь уже Французской Полинезии. Вначале англичане, затем французы… Полинезийцы, как и индейцы, слетались на ром и виски, как мухи на мед. И гибли в этом меду на радость врагам…

Вин сбросил обувь, закатал брюки и, как мальчишка, побежал к океану, загребая ногами черный песок. Лита последовала его примеру. Неожиданно Вин, уже ступивший ногами в воду, резко развернулся и изо всех сил топнул ногой по воде, обрызгав Литу.

— Ах так!

Лита молниеносным движением зачерпнула воду руками и плеснула ею в Вина. Началась потасовка, в которой принял участие подбежавший Джефри. Брызги соленой воды летели в разные стороны, падая на лица, волосы, одежду. Но для них это не имело значения. Значение имели только остров, океан, небо и солнце. И еще черный лавовый песок на берегу, казавшемся заколдованным.

8

Барт настойчиво пытался дозвониться Лите. Он звонил перед вылетом — ему хотелось, чтобы жена встретила его в аэропорту. Но уже в который раз ее голос, записанный на автоответчик, сообщал ему, что в этот момент она недоступна и что он может оставить сообщение. Издевательство какое-то! Почему она может быть «недоступна»?

Барт был уверен в том, что Лита, если и выходила куда-то во время его отсутствия, то только в магазин. Уж он-то знает: если Лита в плохом расположении духа (а именно такой он ее и оставил), никуда она не пойдет. Будет сидеть дома, читать свои книги, пить свой любимый ананасовый сок и заедать расстройство сладостями. От этого она поправится и решит опять сесть на диету. Толку от диеты не будет, потому что Лита вновь пойдет в магазин и увидит там свои любимые корзиночки с кремом. Он знает ее наизусть. Так почему же, черт возьми, она «недоступна»?

Прилетев, Барт решил позвонить домой. В конце концов, мобильник — ужасно ненадежная вещь. Мало ли что могло с ним случиться. Трубку взяла Бетси.

— Бетси, — срывающимся от волнения голосом попросил Барт, — позови Литу. Не могу дозвониться ей на мобильник. — Он и сам толком не мог понять, откуда взялось это нелепое волнение.

— Ох, хозяин. Она уехать.

— Куда уехала? — В голосе Барта все еще сквозила надежда на благоприятный исход, но с каждой секундой ее становилось все меньше.

— В какой-то Таити. Она записку фам остафить.

— Куда-куда?! — опешил Барт.

Кто-то из них троих точно спятил, только вот неизвестно, кто именно: Бетси, несущая по телефону явную ересь, Барт, у которого, возможно, слуховые галлюцинации, или Лита… Таити?! Нет, лучше даже не думать об этом!

— В Таити, — повторила Бетси. — Она письмо остафить. Там объяснять все.

— Ладно. — Барт постарался взять себя в руки. — Ладно. Сейчас я приеду, разберемся с Таити.

Он щелкнул клавишей мобильника, закончив разговор. Достал из кармана платок и вытер пот, выступивший на лбу от волнения. Не может быть. Просто потому, что быть не может. Это какое-то недоразумение. Сейчас он приедет домой и во всем разберется. Зачем его жене лететь на край света? Может, это фильм такой? С названием «Таити»? Похоже на правду. Скорее всего, так и есть. Барт попытался убедить себя в том, что поверил в этот вариант, забрал со стоянки машину и поехал домой.

Все утрясется, убеждал он себя всю дорогу. Это нелепое недоразумение. Бетси чего-то не поняла, только и всего. Ты же отлично понимаешь, что Лита не могла так поступить. Ей такое в голову бы не пришло. Конечно, это Бетси перепутала. Ты ведь помнишь тот случай с родственниками из Нью-Джерси?

Однажды Лита и Барт, придя домой после работы, застали взахлеб ревущую Бетси, которая сквозь слезы пыталась им что-то объяснить. Объяснения были невнятными, потому что от волнения и рыданий Бетси, казалось, позабыла все свои небогатые познания в английском языке. Лита принесла ей валерьянки и настойки пустырника, и после этих снадобий Бетси заговорила наконец на более или менее понятном наречии. Хозяевам звонить родственники из Нью-Джерси. У них там кто-то умереть, Бетси не понимать, кто. Ох, большая беда, большая утрата! Какое горе! Как она понимать Литу и Барта! И Бетси принялась успокаивать хозяев. Какие родственники? — не могли взять в толк Лита и Барт. Все их родственники — мать и отец — жили в Холтоне. Но звонили-то из Нью-Джерси! Может быть, это какие-то неизвестные им родственники? Но ни отец Литы, ни мать Барта никогда не говорили детям о том, что в Нью-Джерси у них есть родня. Или это какая-то дальняя родня?