Институт будущих магисс (СИ) - Платунова Анна Сергеевна

Плавный голос Эйлин тек, словно вода в реке. Вертрана чувствовала, как тяжелеют веки. Но против воли представляла вовсе не утреннюю прогулку по саду, а спальню. Она видела все ясно и четко. Спящую Эйлин… Рукав ночной рубашки задрался, обнажая белую кожу. На шее у Элли маленькая родинка… Место Мей пустует. Одеяло брошено, будто она уходила впопыхах.

В эту секунду открывается дверь, и рыжуля крадется к своей постели, зябко ступает по полу босыми ногами. Она прижимает к груди правую руку. Вертрана знает, что у Мей в руке флакон, который она скоро выронит и разобьет.

Это сон? Воспоминание? Если воспоминание, то почему такое яркое? Вертрана даже не помнила всех деталей. Она остается в постели и продолжает наблюдать за Мей.

Та садится на краешек кровати. Растерянная, раскрасневшаяся. Закрывает пылающее лицо ладонями, на колени выкатывается пузырек. Вертрана легко может дотянуться и подхватить его, но продолжает наблюдать.

Это просто сон. Она все-таки уснула. Вот Эйлин разозлится!

Мей дергает себя за пряди. Флакончик падает и со стеклянным звоном разбивается.

— Ой, нет! Нет, нет…

Верта медленно, будто преодолевая вязкую субстанцию, садится, а потом опускается рядом с подругой на колени. Смотрит, как та собирает осколки. Сейчас она скажет: «Мей, где ты была?»

— Мей… — хрипло произносит Вертрана, губы не слушаются, едва повинуются ей. — Мей, ты пыталась отравиться?

Мей вздрагивает от неожиданности. Удивленно моргает. И Вертрана вдруг понимает, что вопрос неправильный. Но комната начинает терять очертания, удаляться. У нее совсем мало времени.

— Ты была у него, Мей? У мастера Ройма?

— Да… — шепчет Мей.

*** 20 ***

Подруги спрятались в самом дальнем уголке крытой галереи, в зимнем саду. Нашли скамейку, надежно спрятанную от глаз кустами таволги. За узкими окнами, забранными решетками, разгулялась метель — ветер бросал в стекла пригоршни снега, и казалось, будто какая-то неприкаянная душа стремится попасть туда, где тепло и светло.

Мей сидела, съежившись, обхватив себя руками. Эйлин застыла подобно каменной скульптуре, Вертрана как маятник ходила туда-сюда по узкой дорожке.

— Да, мы были вместе, — сообщила Мей для начала, а потом умолкла, собираясь с мыслями.

Вертрана едва по губам себя не била, чтобы удержать гневную тираду по отношению к мастеру Ройму. Нет, нельзя, тогда Мей снова закроется и слова из нее будет не вытянуть. Поэтому Верта нервно вышагивала перед скамейкой и грызла губу.

— У меня из-за тебя голова кружится, — прошептала Мей.

— Из-за меня?! Больше не из-за чего?!

Верта поймала озабоченный взгляд Эйлин. Выдохнула. Села рядом с подругой и взяла ее за руку.

— Меюша. Этот… человек… Против воли, да?

Мей выдернула руку и разозлилась, кажется, впервые за всю жизнь.

— Нет! Как ты могла подумать! Он лучший!

Но вспомнила, видно, что мастер Ройм покинул Институт следующим утром, и плечи ее поникли.

— Я не осуждаю его. Он не мог оставаться нашим преподавателем после всего… Но я ни о чем не жалею!

«Глупая, что будет, если Сухарь обо всем узнает! Мастеру Ройму ничего не грозит, а вот тебе…»

— Как это произошло, Мей? — спокойно спросила Эйлин, и Вертрана позавидовала выдержке подруги. — Нам нужно знать все, чтобы в случае чего придумать, как тебя прикрыть.

Рыжуля посмотрела на Элли, посмотрела на Верту, кивнула.

— Вы уснули, а у меня никак не получалось. Мысли одолели… Я думала о своем будущем без него, о том, что пройдет совсем немного времени, и я его больше никогда не увижу. Жизнь с нелюбимым до самой смерти… Это слишком долгий срок… Я просто хотела попрощаться.

— Ты отправилась в крыло преподавателей? Как? Оно ведь закрытое!

Мей мимолетно улыбнулась.

— Магичить в Институте без разрешения запрещено, но… Там стояло совсем простенькое запирающее заклинание. На пятерочку, а у меня все-таки семерка!

— Лучше бы оно тебе не поддалось, — проворчала Вертрана.

— Девочки, если бы вы знали, как приятно нарушать правила. Я чувствовала себя такой свободной, сильной. У меня будто выросли крылья. Я ничего-ничего не боялась!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бесстрашная наша… — никак не могла успокоиться Верта.

— Комнату мастера Ройма нашла, создав путеводную нить. Она очень легко мне далась. И неудивительно, ведь я так сблизилась с ним за последний месяц…

— Сблизилась она!

— Вертрана, — тихо сказала Эйлин. — Заткнись.

Мей с благодарностью посмотрела на подругу, а Верта снова подскочила на ноги и стала наворачивать круги вокруг скамейки, кусая себя изнутри за щеку, чтобы не сорваться и не наговорить колкостей.

— Он удивился, открыв дверь. Разволновался…

Мей замолчала, глядя вдаль. Наверное, сейчас она снова видела мастера Ройма, стоящего на пороге.

— Такой забавный. Взъерошенный. Я ведь из постели его выдернула. Он только брюки успел натянуть. На занятиях он всегда такой серьезный, а тут растерялся, как мальчишка. Потом увидел, что я босая и трясусь от холода. «Немедленно горячий чай! Согреешься, и я тебя провожу!» — сказал он.

Мей усмехнулась, будто вспомнив забавное.

— А в комнате у него беспорядок! Книги повсюду, реактивы, скляночки всякие… Я хотела сесть в кресло, а там кипа наших контрольных работ, только тронь — и разлетятся во все стороны. Он мне чай на спиртовке грел, представляете?

— Так куда ты села? — мрачно поинтересовалась Вертрана.

— Свободной оказалась только кровать… Она еще хранила его тепло… Я только на краешек присела. Мастер Ройм… Тео… Он укутал меня в одеяло, дал в руки чашку. Смешная чашка с щербинкой на ручке…

— Он ведь увидел ленту на твоей шее! Не мог не увидеть!

— Увидел, — грустно согласилась Мей. — У него сделалось такое лицо… А я в этот момент была почти счастлива, потому что поняла, что я ему не безразлична. Он ничего не спрашивал о том, кто меня выбрал и когда, и так все понятно. Мы о другом говорили. О разном. Как всегда… Я выпила чай, согрелась, мне было хорошо и весело. И казалось, что это и есть моя настоящая жизнь, что утро никогда не наступит. Занятия, испытания, лорд Героним…

Мей передернуло.

— Всё было далеко-далеко… Тео сидел рядом, но ни разу не дотронулся. Засунул руки под мышки, будто таким образом старался себя удержать.

— Похоже, это ему не удалось!

— Верта, ну почему ты сегодня такая колючая? Ты ведь не такая! Ты добрая!

Пристыженная Вертрана обняла подругу сзади за плечи, чмокнула в макушку.

— Потому что я ужасно за тебя волнуюсь, дурочка!

— Наверное, я на самом деле дурочка… Совсем потеряла рассудок. Но я так его люблю! Так люблю! — Мей вздохнула. — Он хотел поправить одеяло, случайно коснулся моей руки, и нас словно молния прошила… Я ведь первая его поцеловала. А потом… Как-то все само собой получилось.

Вертрана тряхнула головой, изгоняя непрошенное видение и проклиная свое яркое воображение. И все же успела увидеть и разметавшиеся по подушке рыжие локоны, которые, сколько их ни выпрямляй, снова завивались колечками. И закушенную губу, и зажмуренные в сладкой муке глаза. И молочно-белую ножку, оголенную до самого бедра. И плавные движения древнейшего в мире таинства… Сначала плавные, как течение в полноводной реке, а потом все ускоряющиеся, стремительные, словно бурный горный поток.

— Больно? — прошептала она.

— Нет… Это… Странно. Ни на что не похоже. Чудесно…

Девушки какое-то время молчали, глядя в разные стороны. Вертрана, набегавшись до изнеможения, прижалась боком к Мей, положила голову ей на плечо.

— А что во флакончике было? — опомнилась она.

— Это… — Мей замялась. — От последствий…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— От нежелательной беременности, — объяснила Эйлин Вертране.

— И ты его разбила! — всплеснула руками Верта.

— Ничего, девочки. Вообще Фин сказал мне, чтобы я не беспокоилась. У него не может быть детей: он переболел чем-то, когда был маленький. Но я все равно волновалась, поэтому он приготовил снадобье, хорошо, что под рукой оказались все нужные составляющие. Потом сказал, что найдет для меня какую-нибудь обувь и проводит, а я…