Xамза - Камиль Яшен

Но не было с собой ни карандаша, ни тетради. И в памяти запечатлевались только бесстрашие и какая-то молодая, не знающая ограничений дерзкая задиристость веселого смуглого человека.

На какое-то время Хамза забыл о своих личных горестях и печалях.

- Хе-хе, Юсуфджан, - задрал вверх бороду маленький толстый бай с надменным выражением лица, - вы хорошо веселите нас и показали свою большую ученость. Рахмат, катта рахмат...

А вот скажите-ка нам, уважаемый: если через луч утренней зари переползет черный паук?..

- Охотно отвечу на ваш вопрос, уважаемый. Но перед этим разрешите тоже задать вопрос: если на завтрак вместо теплой лепешки, свежего сыра и душистого чая вам подадут душистое мыло, шипучую известь и ведро отбросов, то какие чувства посетят вашу душу?

Маленький толстый бай растерянно молчал. Безмолвствовало и все остальное общество.

Миркамилбая давно уже раздражало невнимание застолицы к его персоне. Андижанский богач привык сам направлять течение всех разговоров за дастарханом.

- Эй, Юсуфджан! Ваши масхарабозские остроты сегодня что-то очень уж длинны!.. У нас у всех разгулялся аппетит, мы уже давно хотим зарезать парочку дынь, а вы все еще шутите...

Жаль, что святой Миян Кудрат опаздывает на угощение, некому прочитать молитву над едой... Впрочем, вы тут говорили, Юсуфджан, что знаете все молитвы корана назубок. Так, может быть, вы прочитаете нам молитву, если, конечно, совершили омовение?

"Если совершили омовение..." Трудно сильнее оскорбить мусульманина, чем заподозрить его в том, что он сел за дастархан, не совершив омовения.

Напряженная тишина повисла в комнате. Хамза повернулся к Юсуфджану. Что ответит кизикчи?

- Не судите по себе, господин Муминбаев, - сдвинув брови, сказал Юсуфджан, - мы все пришли сюда, совершив омовение... - Это был хороший ответ на коварную провокацию бая. - Что же касается молитвы над едой, продолжал кизикчи уже в обычной для себя шутливой манере, - то я с удовольствием прочту ее. Ведь мы же со святым Мияном Кудратом очень часто заменяем друг друга. Мы с ним души друг в друге не чаем, каждый день советуемся, делим всегда поровну наши доходы... Да что там скрывать? Святой Миян Кудрат и я - теперь об этом можно сказать смело - мы же как два рога на лбу у одного быка.

Так дружны, что мне хотелось бы впиться колючкой в его ногу или пиявкой в его глаза!.. Готов вскочить болячкой на каждой его болячке, только бы святой человек, славный своим имамским родом, не обрек нас на вечные муки в день страшного суда!.. Вот как мы уважаем и любим друг друга - ну просто все мухи дохнут вокруг нас от нашей дружбы...

Как ни крепились гости Садыкджана-байваччи, чтобы смехом своим не обидеть Миркамилбая, - хохот обвалом грохнул в большой комнате. Даже хрустальные люстры жалобно звякнули под потолком. Смеялся, отвернувшись и закрыв лицо рукавом халата, и сам байвачча.

Но громче всех хохотал рядом с Юсуфджаном, конечно, Хамза. Он обнял кизикчи и припал головой к его плечу.

Пришлось признать себя побежденным и Миркамилбаю. Он понимал, что было бы глупо продолжать под всеобщий хохот словесную перепалку с кизикчи, шутки которого вот уже многие годы веселили многолюдные толпы на базарах, народных гуляниях и цирковых представлениях.

- Ладно, Юсуфджан, сегодня твоя взяла, - махнул рукой Миркамилбай.

2

Но не таким человеком был миллионер Муминбаев из Андижана, чтобы окончательно смириться со своим поражением.

- Послушайте, Садыкджан, - толкнул Миркамилбай локтем в бок хозяина дома, - а вон тот, с маленькими усиками, рядом с кизикчи, который целый вечер заливается поросячьим визгом... Это и есть ваш знаменитый поэт Хамза?

- Он самый, - подтвердил байвачча, - работает у меня в конторе писарем.

- Ах, писарем! - усмехнулся Миркамилбай. - Значит, вы платите ему жалованье за то, что он сидит у вас в конторе на заводе и пишет свои статейки?

- Статейки? - удивленно переспросил Садыкджан. - Какие статейки?.. Он пишет газели о любви.

- Выходит, вы не знаете, чем занимаются ваши служащие? - ехидно улыбнулся Миркамилбай. - У вас есть в доме последний номер газеты "Голос Туркестана"?

- Конечно.

- Нельзя ли принести его сюда?

Байвачча подозвал слугу, шепнул ему на ухо несколько слов.

Потом внимательно посмотрел в ту сторону, где сидел Хамза.

И вдруг его будто уколол пылающий ненавистью взгляд. Два зрачка, словно две иглы, были устремлены на него.

Это были глаза Хамзы.

Мгновенно мелькнула мысль: он все знает о Зубейде!.. Нет, ничего не знает, иначе бы не пришел сюда...

Но откуда тогда эта ненависть, такая же, какая уже была сегодня в глазах у этого проклятого старика Пулата из Гандижирована и его сына Умара с уродливо огромной головой и кулаками, похожими на верблюжьи копыта?

Слуга бесшумно положил рядом газету.

- Вот она, вот она! - злорадно зашуршал страницами Миркамилбай, быстро разворачивая номер. - Вот она, статья вашего распрекрасного Хамзы о благотворительном зякете!.. А рядом еще одна. И обе подписаны одним и тем же именем.

Все было правильно - в двух небольших заметках, объединенных общим названием "Случайные наблюдения", автор описывал несколько эпизодов народной жизни, которые он видел на улицах Коканда. Вот сидят бедняки у ворот богатого дома. Чего они ждут? Зякета, благотворительной милости, которой одаривают богачи нищих по случаю уразы - окончания религиозного поста. Вот выходит на улицу бай и бросает в пыль горсть мелких монет. Несчастные люди, давя друг друга, бросаются за ними, ползают, собирая медные гроши. А бай доволен - за несколько таньга ему прощены все его грехи, и теперь он может снова грешить - бить людей, обижать слабых, заставлять других работать на себя. Все это он опять потом искупит за небольшую цену.

- Ну, что вы скажете? - толкнул Садыкджана локтем Миркамилбай.-У нас в Андижане эта статья вызвала негодование духовенства. Зякет - обычай, освященный шариатом. А что пишет ваш поэт-писарь, которому вы платите деньги?

Вторая заметка рассказывала о женщине Мариам, муж которой проиграл все деньги в азартную игру и уже давно исчез.

Вот идет Мариам по улице, а за ней идут ее дети. Семья возвращается с базара, где Мариам купила мясо, фрукты и овощи.

Сейчас все они придут к своему очагу, и мать будет кормить своих детей. Но как же они живут без отца и без мужа, откуда у них деньги - ведь семья разрушена? Нет, не разрушена! Женщина Мариам своей находчивостью, образованностью и трудолюбием сумела спасти семью. Она сама зарабатывает деньги.

- Ваш Хамза сровнял честь мужчин с землей, а женщину, у которой волосы длинные, а ум короткий, вознес до небес! - шипел Миркамилбай. - Я удивлен, уважаемый Садыкджан, - как вы можете держать у себя на службе противника нашей религии?

Байвачча молчал.

- Хорошеньких гостей вы пригласили сегодня, - бубнил Муминбаев, - один оскорбляет почтенных людей, другой пишет статьи в газеты... А вы даже не догадываетесь, какой умный писарь сидит в конторе вашего завода. Как же мы будем вести с вами общие финансовые дела, если вы не знаете, что у вас делается под носом?

Байвачча вспыхнул. Бросил мгновенный взгляд на миллионера и тут же отвернулся.

А Миркамилбай был счастлив. Ему удалось насолить хозяину дома, который, безусловно, нарочно позвал на ужин этого языкастого Юсуфджана, чтобы посмеяться над ним, Миркамилбаем, напоить его пьяным и навязать ему какую-нибудь невыгодную сделку. Нет, не на того напали! Если уж пригласили, так оказывайте почтение. А смеяться над собой он не позволит.

- Алчинбек! - властно и громко, привлекая всеобщее внимание, позвал племянника Садыкджан.

Алчинбек пружиной вскочил и уже через мгновение стоял перед дядей.

- Твой друг Хамза, оказывается, печатает статьи в "Голосе Туркестана"? На, прочитай вслух! - И он протянул племяннику газету,

Алчинбек мялся в нерешительности, украдкой и с недоумением посмотрел на Хамзу.

- Читай! - рявкнул Садыкджан.

Все гости замерли в настороженном ожидании.

Торопливо и невнятно, проглатывая слова, Алчинбек начал читать газетные заметки, о которых не имел ни малейшего представления. Пожалуй, это было первое сочинение друга, которое тот предварительно не показал ему. Когда успел Хамза послать в газету эти "Случайные наблюдения"?

Он кончил читать и опустил газету.

- Хамза, это вы написали? - громко спросил Садыкджан.

К черту! Кто такой, в конце-то концов, этот Хамза, чтобы вспоминать о его чувствах к Зубейде? Надо оправдываться перед Миркамилбаем, надо срочно спасать вечер. Если не дать сейчас Муминбаеву возможности выместить его злобу против Юсуфджана на Хамзе, то рухнут все будущие финансовые планы. Для чего тогда, спрашивается, было затеяно все это богатое угощение? И угораздило же пригласить на ужин эту змею Юсуфджана, а заодно и Хамзу с его статейками в газете!.. Но кто же знал, что проклятый Миркамилбай в своем Андижане не только пересчитывает деньги и спекулирует векселями, но еще и читает газеты?