Псы революции - Дмитрий Сапега

- Ах, ты ещё и руками закрываешься, падла - приговаривал Барни, сопровождая свои слова постоянными ударами, - где деньги?

- Ннеет... дееннееек... - невнятно отвечал ему голос жертву в перерывах между ударами.

Видя безрезультатность диалога, Гектор принялся самостоятельно проверять карманы жертвы. Сигареты, зажигалка, паспорт, военный билет, но денег не было и вправду. Осознав это, революционеры пришли в ещё большую ярость, принявшись с удвоенной силой бить свою жертву, осыпая его отборной бранью. Когда молодой человек перестал выдавать нечленораздельные звуки, а изо рта побежала струйка крови, Гектор дал сигнал к отходу, и юные экспроприаторы быстро побежали от неудачного объекта обогащения.

V. О новом жилище Гектора, вегетарианстве и любви.

Да, первый блин, как всегда вышел комом. Это не банки грабить. Гектор ругался про себя, на чём свет стоит. Ведь это же надо, что у их первой жертвы оказалось ни гроша за душой, кроме паршивого паспорта и военного билета. Что с этого выручишь? На всякий случай Гектор их прихватил с собой, но больше, конечно, как трофей, а не как вариант нажиться. Однако носить с собой добычу постоянно было глупо, а хранить дома ещё не лучше, то нужно было где-то сделать тайник. Новое жилище Гектора вполне годилось для этого.

Ещё по приезду обратно в город Гектор решил не возвращаться домой, а жить у знакомых. Собственно говоря, ему не нужен был дом как таковой, скорее как место, где иногда можно было придти и поспать. Жевел ему посоветовал одного правого парня, который жил на окраине города в частном деревянном доме, доставшемся ему от бабушки. Избушка была старой, но по-деревенски уютной, тем более что знакомый Жевела, которого звали Гоголь, платы с Гектора не брал. Кроме того, он не общался ни с кем из основы и был не болтлив, что самое главное. Гоголь был весьма рад неожиданному соседу, хотя и досадовал, что тот оказался непьющим человеком, ведь сам хозяин дома был большим любителем пенного напитка и часто приходил домой в весьма нечеловеческом виде. Однако Гектору это было абсолютно всё равно, он редко бывал в той небольшой комнатке, которую отвёл ещё Гоголь. К тому же наш герой стал терпимее относиться к людям, употребляющим алкоголь, не потому что он стал добрее и милосерднее к людям, хоть и в его сердце была теперь некоторая влюблённость, но потому, что для революции все методы и средства были оправданы, а потому даже сотрудничество абсолютно любыми людьми.

Гектор даже завязал с вегетарианством, потому что теперь это тоже причиняло ему неудобства в плане того, что ему некогда была следить за своим меню, и частенько он ел, что было у Гоголя в его холостяцком холодильнике, то есть пельмени, колбаса, холодец сало и многое другое, что "должен есть настоящий мужик". Да, Гоголь и считал, а потому выбора не было. Гектор не работал, а потому рыться в еде времени не было. Хотя самым весомым аргументом были слова Эрика: "Не важно, что входит в твой желудок, важно, что выходит из твоего сердца! Какая разница, что ты ешь? Твои поступки важнее! Ценность будет иметь не количество спасённых тобою животных, но объём твоих дел, способствовавших победе революции! Выживание расы важнее жизни невинных зверушек. Революция выше жалости и милосердия, сочувствия и сострадания, законов и границ!".

Эти слова Гектор запомнил надолго. Теперь все свои мысли и поступки он стремился подчинить единственной цели - революции.

Вот только мысли о Ромми иногда не давали ему покоя. Любовь... Она такая. В девятнадцать лет и любовь сильнее и нож острее. Да и пуля бьёт точней. В юности всегда кажется, что вот та единственная и неповторимая, и чувства наши будут до гробовой доски, и даже смерть будет не властна над влюблёнными душами. А кто так не думал в девятнадцать лет? Вот и Гектора разорвавшийся снаряд любви ранил своим единственным осколком с именем "Ромми" в самое сердце, которое каждым сокращением миокарда напоминало об этом ему. Его кумир, питерский боевик Дима Боровиков, а может и не он, писал, что если любовь закралась в твоё сердце, то нужно выжечь его калёным железом. Гектор так и думал, да он бы и сделал так, если бы нашёл такой раскалённый стальной прут, которым можно было прижечь чувства и эмоции. Обязательно бы сделал, если бы знал как, но не ведая, позволял своим чувствам пускать корни глубже.

После того, как Гектор вернулся в город, первым кого он пошёл навестить был Барни. В этот вечер его друга не было дома, а позвонить ему не было телефона. Дверь как всегда открыла его сестра, и, не имея больше вариантов куда пойти, но гнетущий соблазн остаться, Гектор согласился на скромное предложение Ромми хоть ненадолго зайти в гости. Нестройный разговор плавно перетёк в задушевную беседу, а робкая отчуждённость в пылкую близость. На глазах таяла ледяная крепость чёрствого сердца боевика, быть может, впервые. Со временем всё пройдёт, и многое забудется, но это чувство ярким шрамом долго будет напоминать о себе. Любовь неизбежно должна ожечь сердце каждого настоящего мужчины, особенно если он неисправимый романтик и сентименталист. Без этого чувства его душа будет неполноценной, а его судьба скучной и безынтересной. Мужчина, не знавший пылкой любви к женщине, что холостой патрон. Шум есть, а поражённой цели не видно. Думал ли об этом наш герой? Определённо нет. Он не размышлял над глубокими чувствами, над тем, что некоторых они могут довести до семейной жизни, и чем это чревато для интересов революции. Он просто жил и ни о чём подобном не думал, жил с революцией в душе и любовью в сердце.

VI. "Пойдём, покурим".

На следующий вечер после экспроприации Гектор пришёл заночевать в свою комнатку. У него был отдельный вход с другой стороны дома, чтобы на случай не беспокоить хозяина. Обычно он всегда старался входить крайне тихо, а потому зачастую Гоголь не всегда знал, дома ли его сосед и временами стучал в дверь, чтобы проверить.

Гектор был крайне голоден, но на ужин как всегда старался не напрашиваться, только если Гоголь сам предложит. Но в этот вечер у хозяина были гости, два или три человека, судя по голосам, и скорее всего ему не было скучно, и о своём жителе он не вспоминал. Они весело шутили и мирно беседовали, а потому Гектор решил не привлекать внимания и тихо завалиться спать. Спал он обычно на полу, мягкие кровати и пуховые перины не для жёстких спин революционеров. Так считал Гектор. Однако только он начал засыпать, как в дверь постучали.

- Гектор, - позвал его весьма уже нетрезвый голос Гоголя, - ты дома?

Наш герой, может быть, и не отозвался и продолжил бы мирно почивать, но от неожиданно пробуждения громко стукнул по полу локтем, а значит, выдал своё присутствие. Делать было нечего, он недовольно открыл дверь, но увидев сонными глазами на столе пиво, копчёную скумбрию и чёрный хлеб, сразу стал учтивее, особенно ввиду двух последних пунктов. Поэтому он не ожидая приглашения, а чувствуя себя как дома, быстро подсел к столу и присоединился к общей беседе.

В гостях у Гоголя в тот вечер были Шрус, которого Гектор хорошо знал, и Грол, которого наш герой только несколько раз видел уже очень давно. Беседа ещё больше оживилась после присоединения Гектора, однако он больше ел и слушал, чем говорил, лишь изредка вставляя пару слов в разговор. Вскоре, изрядно подвыпивший хозяин, развалился на диване и мирно захрапел, а Шрус и Грол в очередной раз пошли в сени, чтобы покурить. Все присутствующие знали, что Гектор не курит, но Грол почему-то неожиданно сказал:

- Пойдём, Гек, покурим!

- Да я не курю, - улыбаясь, ответил Гектор, не понимая то ли это шутка, то ли всерьёз Грол этого не знал.

- Так просто за компанию с нами, - невозмутимо ответил Грол и все дружно вышли в сени. Грол и Шрус закурили и как бы между делом повели свой разговор.

- Ну, что? - браво начал Шрус, обращаясь к Гролу, - долго ещё будем с этой падалью тянуть?

- Скоро завалим, - невозмутимо отвечал Грол.

- Ствол то достал уже? - продолжал Шрус.

- Скоро всё будет, - так же спокойно отвечал Грол, - не кипиши.

"Вот, как, - думал про себя Гектор, - стволы скоро раздобудут и валить кого-то собираются. Но почему при мне весь разговор? Меня пытаются, что ли, привлечь в свою авантюру? Для чего? Интересное дело".

- Да это мы про одного хача борзого с нашего района, - сказал, обращаясь к Гектору, Шрус, - давно по нему пуля плачет. Грол вот обещал ствол достать.

- А ты можешь достать ствол? - спросил с недоверием Гектор.

- Всё можно, - спокойно ответил Грол, - были бы деньги.

- А что можно? - ехидно улыбаясь, продолжал Гектор, - и по какой цене?

- Много всего, Гек, - глубоко вздохнув, сказал Грол, - можно и стволы добыть и награбленное сбыть, были бы только везде свои люди в бандитских кругах. У меня такие связи есть, но если что-то конкретно интересует, давай встретимся с тобой лично и переговорим. Окей?