Убить Кукловода - Александр Григорьевич Домовец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам Агасфер, как и задумал, стал его фаворитом в образе княжьего дворецкого Ивана Шигона-Поджогина, получив тем самым свободу рук. Направлять деяния государя со стороны было спокойней и проще, чем быть привязанному к трону самому. Поначалу всё шло неплохо, и вмешательство Агасфера почти не требовалось. Василий уничтожил последние уделы, от века независимые Псков и Рязань вошли в состав Московского княжества. Отныне Русь уже становилась монолитной, и можно было думать о завоевании новых земель. Но выяснилось, что полководец из Василия никудышный. Войну с великим княжеством Литовским, он, в сущности, проиграл, хотя и застолбил Смоленск за Московией. Не хватало ему характера, жёсткости, воли. Ведь вот, казалось бы, правильно сделал, что посадил изменника Мишку Глинского в тюрьму, сумел устоять перед просьбами германского посла Герберштейна и московского митрополита Даниила освободить его. Пусть гниёт в кандалах… Но стоило племяннице Глинского Елене попросить за дядю, как растаял Василий перед красавицей, вышел-таки изменник на свободу. А сам Василий мигом развёлся со своей женой Соломонией (бездетна, дескать, посечённая смоковница), упёк её в монастырь, да и женился на Елене.
Но это бы ладно: сам большой любитель сладкой женской плоти, Агасфер снисходительно отнёсся к выходке стареющего Василия. Хуже было другое. Зорко следя за жизнью Московии, Агасфер видел, что после падения Орды людишки начали поднимать головы. Простые смерды позволяли себе нарядную одежду, в деревнях, как грибы, вырастали новые избы, а в городах и целые хоромы. Что говорить, богател народишко, а всё почему? Не было по-настоящему властной руки, стригущей этих овец в должной мере. Василий считал, что людям надо вздохнуть, поборами население не мордовал, воевод на местах за лихоимство и притеснения наказывал. Глупец… Не понимал, что чем лучше живётся людям, тем вольнее они, сильнее, и тем меньше зависят от правителя. А это в планы Агасфера ну никак не вписывалось. Надо было давать окорот – и народу, и государю.
Конечно, Агасфер воздействовал на Василия. По его внушению великий князь перевешал смоленских бояр, замысливших сдать город литовцам, а перед казнью велел нарядить несчастных в собольи шубы, им же ранее и подаренные. Он отстранил от управления боярскую думу, и все дела решал с Агасфером-дворецким да худородными дьяками-писцами. Среди глада и мора, случившихся на Руси в лето от рождества Христова тысяча пятьсот двадцать шестое, Василий рассылал по уделам отряды, которые рубили головы недовольным. Были и другие деяния, снискавшие Василию недобрую славу сурового государя.
Но вот с чем столкнулся Агасфер… Он, безусловно, контролировал Василия. Внушал ему свои мысли. Подталкивал совершать разные поступки. Однако, читая душу великого князя, точно открытую книгу, он отчётливо видел: Василий страдал. Когда он делал нечто навязанное извне, что противоречило его характеру, желаниям, наклонностям, он сам себя не мог понять. От этого он часто пребывал в расстройстве, ел себя поедом, и временами смутно ощущал, что в нём живут два ума, две души, две воли. Это пугало его до помутнения рассудка.
В общем-то, Агасферу это было безразлично. Однако постоянная внутренняя борьба, напряжение и неясный страх, подтачивали здоровье Василия. Даже рождение сына Ивана, долгожданного наследника, не принесло ему радости. Ночь, когда великая княгиня разрешалась от бремени, была страшной. В небе сверкали молнии, люди затыкали уши от раскатов грома, сотрясавших землю. В народе вспоминали письмо, которое иерусалимский патриарх Марк написал Василию, тщась отговорить от незаконного по церковным канонам второго брака. Старец пророчествовал: «Женишься вторично, – будешь иметь злое чадо, царство твоё наполнится ужаса и печали, кровь польётся рекой, падут головы вельмож, города запылают…»
– Вот и родилось злое чадо, православные! – шептались люди на московских базарах, испуганно крестясь.
– Да уж, не к добру гроза такая!.. Божье наказание родилось, не иначе…
Людское суеверие подсказало Агасферу дальнейшие действия. К тому времени, когда Василий Третий скончался, оставив малолетнего сына попечению матери, Агасфер уже твёрдо решил, что в ближайшие десятилетия будет править сам. Пора двигаться дальше: зажать народишко и расширить державу.
Спустя много времени, уже в иную эпоху, Агасфер не без удовольствия перечитывал русские летописи царствования Ивана Четвёртого, сына Василия. Не то чтобы он любил оглядываться на ушедшие столетия… Однако если изложить всё, что Агасфер сделал с Россией, в виде книги, то правление Грозного, безусловно, было в ней одной из самых ярких, удавшихся вечному страннику, глав.
Агасфер впервые применил стратегию, которую потом использовал не раз. Он одновременно воевал против соседей, и – против собственного народа.
Внешние войны складывались не очень успешно. Борьба с поляками и литовцами за выход к Балтийскому морю окончилась ничем, и даже Агасфер тут был бессилен. Он мог, разумеется, воздействовать на полководцев Речи Посполитой, но отсутствие дисциплины и порядка в русском войске… устаревшее вооружение… преувеличенное упование замшелых русских воевод на Божью помощь… Нет, пока что тягаться с Европой не приходилось. Вывод был один: предстояло строить настоящую армию, и денег, времени, сил, на это не жалеть. Впрочем, даже с таким войском Агасфер ухитрился покорить Астрахань, взять Казань, присоединить к Московии Сибирь, так что территория державы утроилась. Оно и неплохо.
Зато воевать внутри собственной страны было не в пример веселее. Против русских провинций Иван устраивал целые походы, и лютовал так, что люди в страхе вспоминали худшие времена ордынского рабства. Царь (а к тому времени Иван первым из русских правителей венчался на царство) собственноручно убивал и пытал; он воевал с Русью, как с чужой страной, и вёл себя, словно завоеватель. Так это выглядело со стороны, и разве это не было чистой правдой?
Не в силах дотянуться до Христа, Агасфер с наслаждением отыгрывался на русских людях. Холоп, купец, боярин, слуга, монах-чернец – никто не был застрахован от царского гнева. То же самое относилось и к ближайшему окружению Ивана. Он бессчётно менял жён и любовниц, убил собственного сына, казнил тьму ближайших соратников… Он выжигал целые города и деревни вместе с населением, разрушал монастыри и храмы, что не мешало ему следом строить новые и молиться днями напролёт. Однако по вечерам он устраивал оргии со свальным грехом и содомией, после чего
