Путь серебра - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну а теперь хотели бы мы услышать, – продолжал Олав, когда Ульвхильд вернулась на место, – как вышло, что Грим-конунг погиб на хазарской земле, там, где у нас был заключен договор о безопасном проходе.
Мужчины за столами повернулись к нему.
– Расскажите мне все! – потребовал Олав. – Я не стану брать с вас клятв, я знаю, что вы и ради собственной чести скажете нам всю правду – отчего вам привелось сражаться там, где вы должны были пройти мирно? Сыновья Альмунда, – он взглянул поочередно на Годреда и на Свена, – раз уж вы вдвоем были вождями вашего войска в то время, я хочу услышать это от вас.
Братья переглянулись, и Годред неторопливо встал…
Глава 3
…Выбравшись из многочисленных запутанных рукавов при устье Итиля, составлявших как бы отдельную зелено-водную страну потоков и озер, войско русов встало длинным станом вдоль главного русла. Место под постой им определили заранее, они стояли здесь еще на пути к морю два года назад. Сам город Итиль остался на переход восточнее, он располагался на другом рукаве реки: хакан-бек Аарон не жаждал видеть семь тысяч вооруженных чужаков вблизи столицы каганов. Длинный участок сухого пологого берега давал возможность разместить большое войско. Изгиб реки Итиль здесь образовывал как бы широкий, плавно очерченный полуостров; выше и ниже поток разделялся на два рукава, и стан находился между двух водяных развилок.
На третий день к русам явился тархан по имени Варак; как сами беки и каганы, их приближенные были жидинской веры. Сказал, что хака-бека Аарона в Итиле нет, тот отправился на летнее кочевье, как у них в обычае. Но ждать хакан-бека до осени русы не собирались: все очень хотели рассчитаться и поскорее двигаться дальше, в сторону дома.
С Вараком прибыл целый отряд: прислужники, вооруженные дощечками и палочками для подсчета и записи, а еще три десятка сарацинских всадников-арсиев, составлявших охрану и ближнюю дружину бека. За этот поход русы сильно разбогатели на оружие и доспехи, но только у вождей хватало всего, а каждый из воинов хакан-бека был снаряжен, как у руси вождь. А здесь была только их малая часть! Не без зависти, с тайным восхищением и явной неприязнью русы рассматривали «хасанских гридей». Всадники на хороших конях имели высокие остроконечные шлемы с пучками конского волоса на маковке, кольчуги и пластинчатые доспехи, железные наручи и поножи, щиты, длинные копья. Богато украшенные золочеными бляшками воинские пояса с двумя-тремя ременными «хвостами», второй саадачный пояс, где висели луки с узорными накладками, бьющие, как говорили, без промаха на сто, а то и на двести шагов. Лица арсиев закрывали кольчужные бармицы, отчего казалось, что это железные люди, неуязвимые и бездушные. Встреча предполагалась мирной, никто не собирался драться, но одним своим видом арсии внушали мысль о превосходстве военной силы Хазарского царства над любыми смертными из любой части света. Только греческие катафракты могли бы с ними соперничать.
Показать силу тархана Варака понуждало отнюдь не пустое тщеславие. По заключенному три года назад уговору хазарский царь должен был получить половину взятой русами добычи. И раньше такой договор не казался русам справедливым – уж больно много хакан-бек хочет. Сидя дома, взять столько же, сколько они, воевавшие, проливавшие кровь, отдавшие жизнь за это серебро! Но Боргар клялся, что никак иначе было нельзя, даже на треть хакан-бек не соглашался. И чего ему соглашаться: никакого иного пути в сарацинские земли, кроме как через владения каганов, не существует, никто пока не смог его отыскать. С какой стороны ни подойди – а без согласия хазар не пройдешь. Ясно было, что теперь, когда придется отдавать политое своей и товарищей кровью серебро, многие будут возмущаться. Грим сын Хельги как старший вождь похода созвал всех воевод к себе в стан и особо напомнил: возмущения не допускать, путь по хазарским владениям еще долгий, и случись раздор – с Итиля на Ванаквисль выбраться будет трудно. На реке еще туда-сюда, но переволоку не одолеть, если придется на ней биться с конными хазарами. Все пообещали держать слово и унимать своих людей. За два года и вожди, и отроки устали от войны, мысли и мечты устремлялись домой, к позабытой мирной жизни, новых раздоров никто не хотел.
Для Варака поставили большой цветной шатер, вокруг вырос целый стан его дружины. Лошади арсиев паслись дальше в степи, но два раза в день их пригоняли на водопой, и русы толпой собирались посмотреть. Дней десять шел осмотр добычи. Варак мог объясняться по-славянски, и вожди по большей части его понимали. В стане каждой дружины выносили из лодий все до последнего, все тюки, мешки, корзины. Прямо на траве раскладывали серебро и платье. Арсии держались поодаль – в русский стан тархана сопровождало всего пятеро, – зато везде мелькали его подручные: в высоченных остроконечных шапках с полями, из желтовато-белой валяной шерсти, в полосатых накидках поверх шелковых халатов. Добычу осматривали, записывали, высчитывали половину. Варака неизменно сопровождал кто-то из старших русов: или сам Грим, или Амунд, князь плеснецкий, или Годред, или Фредульв – доверенный человек Хельги Хитрого, воевода полян и киевских русов. Постоянно возникали споры: подручные тархана явно преуменьшали стоимость того, что хотели взять, и преувеличивали стоимость того, что собирались оставить русам. Попутно Варак расспрашивал о походе: где побывали, с кем бились, с кем говорили, что видели.
Но наконец Варак взял свою долю, тюки опечатали и увезли. Свернули шатры, арсии ушли в степь на восток, к городу Итилю, оставив только кострища и кучи конского навоза. На прощание Варак заверил, что русы могут продолжать путь, и просил передать от него почтение их владыкам: Олаву в Хольмгарде и Хельги в Киеве.
Следующий день Грим отвел на сборы, с тем чтобы на заре второго дня тронуться в путь. Глядя на низменную зеленую равнину, уходящую к синему небокраю, Свенельд вздыхал: соскучился по лесу, по прохладе ветвей. Остались позади рощицы ивы да вязы, стоявшие за полосой прибрежной осоки, дальше от жерла Итиля росли только осока, полынь да тростник. В протоках и озерах в эту пору галдели бесчисленные птичьи стаи, и все войско питалось, стреляя цапель, гусей и лебедей. Ловили здоровущих осетров, сазанов, щуку, леща. Рыбу варили вместе с птицей. Местные жители пригоняли на продажу
