…в этом мире несчастливы… книга первая - Е. Черносвитов

Я – необыкновенная женщина. Судите сами: рост два метра 10 см. При этом фигура как у фотомодели. Имею в виду пропорции. Размер обуви 45. Вес 150 кг. Физической силой до сих пор обладаю невероятной. Легко поднимаю лошадь. Рву подковы. Могу согнуть и разогнуть лом. На вытянутых крестом руках могу крутить на «грации» двух человек по 70 кг. каждый. Спортом, тем не менее, никогда не занималась. Как-то заезжал в нашу деревню Карелин, перед Олимпиадой, где он проиграл американцу, так я легко положила его на лопатки… Конечно же, Саша мне поддался! О, если бы он применил свой коронный прием – бросок «обратный пояс», то и моя силища не смогла бы помочь мне удержаться на ногах, как японцу Акиро Маеде – его карате. Я старше Саши на четверть века! Я – похожа на Фригг, жену Одина… Наша «борьба» с великим Карелиным, уверена, все же не была похожа на борьбу Тора со старухой Элли…

Вскоре, после распада СССР я уехала из России. Получила кафедру в старейшем европейском университете в Зальцбурге, виллу в горах. Проработала несколько месяцев – затосковала. Посоветовали переехать в Цюрих. Там тоже получила кафедру и виллу в горах. Проработала полгода и вернулась в Сибирь. А вот мой друг и коллега, алтайский русский немец, профессор Горн, талантливейший филолог из все филологов, которых я знаю, получил кафедру в Мюнхене. Он не вернулся в Россию – умер. Говорят, что спился от тоски…

Вернувшись на Родину, я купила огромный деревянный, дом – пятистенок со всеми дворовыми постройками в умирающей деревне. Сама его подогнала под свои, так сказать, габариты. Пилила в тайге деревья, таскала бревна на плече, как в каком-то фильме герой Шварцнегера, быстро научилась, и столярничать, и плотничать. Сама сконструировала мебель: итальянские фирмы позавидуют. Выписала из Германии аппаратуру. Скоро мне подключили интернет: помогали мои коллеги – немцы, швейцарцы и австрийцы. На Родине отца ему поставили памятник. Аристократия в Германии и германоязычных странах, после объединения Германии, стремительно возрождалась. Меня, соотечественники по крови, поняли – и помогали так, как я хотела. Жизнь в деревне для меня не была затворничеством. С наукой я не порывала. Не порвала и с цивилизацией: ту и другую сделала по своему лекалу, ко времени. Вступила в социальные сети. Сначала —в научные. А потом уже в фейсбук. 20 лет пролетели быстро. Я написала несколько книг, в жанре эссе, которые стали бестселлерами и были переведены на многие языки. Книги и статьи, я всегда писала на русском и на немецком языках. А также несколько учебников по стилистике. И вот – нарвалась на живую легенду – Бэнкси, повторяю, что не знала о нем ничего и ничего не слышала, пока не стала вплотную общаться с ним через фейсбук… А теперь о Бэнкси.

После «утверждения» в фейсбуке нашей с Бэнкси дружбы, на моей «ленте» замелькали его работы в жанре граффити. Этот жанр, до Бэнкси, вызывал у меня двоякие, прямо амбивалентные эмоции. В 1992 году я гостила в Париже у графини Ирины Леонидовны Сологуб, дочери когда-то знаменитого художника, архитектора, философа и очень доброго человека (какими, по моему убеждению, являются все подлинные таланты). Леонид Романович Сологуб выиграл конкурс на памятник к 300-летию Дома Романовых, в котором участвовали такие корифеи среди художников и архитекторов, как М. Ф. Ларионов, Н. С. Гончарова, И. И. Машков и П. П. Кончаловский, Леонтий Николаевич Бенуа. За проект памятнику императору Александру II в Санкт-Петербурге Л. Р. Сологуб был удостоен четвертой премии совместно со скульпторами И. Лавровым и В. Лишевым. Помимо этого, Л. Р. Сологуб и оба скульптора получили также четвертую премию за модель памятника императрице Марии Федоровне. Так вот, прожив неделю у Ирины Леонидовны, в ауре ее духовного мира и в окружении картин Леонида Романовича, скульптур Родена, Камилы Клодель, картин и скульптур Наталии Сергеевны Гончаровой (самой «дорогой» художницы в наше время), мы с Ириной Леонидовной поехали на Русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. До Русского кладбища от Парижа 23 км. Почти весь путь автотрасса идет параллельно железной дороги, по которой бегают электрички. Железнодорожное полотно отделено от автотрассы двухметровым бетонным забором. А он, в свою очередь еще и рядом невысоких деревьев и кустов. Так вот, через каждые пятьдесят метров за кустиками – это хорошо видно, ибо автотрасса бежит по высокой насыпи – «общественные туалеты»: все загажено! Да, бетонный забор на протяжении 20 км. исписан граффити, в основном – маты, скабрезные картинки с подписями на разных языках мира, в том числе и на русском языке. Краски разные, но не только! «Куски» многометровые бегущей стены были разрисованы… калом! Меня этим не удивишь! В сибирских деревнях и селениях, в общественных туалетах, с буквами «М» и «Ж», калом разрисованы все стены: «эротические картинки» и скабрезные тексты. У меня давно сложилась собственная концепция генезиса граффити: испражняясь, человек испытывает подсознательно сексуальные ощущения, которые возникают, когда он или она снимают трусы и касаются своих половых органов. Отсюда позыв к «творчеству» на стене уборной: написать имя человека, к которому реально испытываешь половое влечение, нарисовать половые органы, изобразить совокупление, написать свое и его имя и т. д. Я уверена, что такому «творчеству» все возрасты покорны!.. Ирина Леонидовна молчала, видя, что я рассматриваю стену. Потом не выдержала и сказала: «Эксгибиционисты умственно ущербные – копрофилы и копролалы!.. И это по дороге на Русское кладбище! Стыдно и больно!» Я промолчала, ведь я была в гостях во Франции, и про сибирские туалеты ничего не рассказала. Я отвернулась было от «стены граффити», как внезапно увидела участок, разрисованный, как мне показалось, кровью. Я попросила Ирину Леонидовну притормозить, а потом и остановить машину: «Пойдемте, взглянем поближе. Здесь писали кровью!» И мы Ириной Леонидовной спустились к кустам, и стали через них пробираться. Я впереди, перешагивала некоторые, которые были мне по пояс. Вдруг слышим, притормозила машина и мужчина на чистом русском языке, прокричал: «В кустики, девочки? Возьмите меня с собой!» «Merde!» – громко рявкнула Ирина Леонидовна, показав средний палец. Ответа не последовало, машина рванула с места.

Стена действительно была исписана кровью! Рядом валялась окровавленные тряпки. Я стояла и не могла сообразить, откуда столько крови? Литр, не меньше. «Наркоманы-психопаты… Таких во Франции много сейчас развелось. Появились наркотики, которые вызывают не только галлюцинации, но и желание «творить», они вскрывают себе вены, расписывают стены, даже в Париже… Можно найти такие «стены» и в Латинском квартале, и на Монмартре… Прямо на асфальте: «Je t′aime, je te veux, fuck you… kiss my ass – et cetera, et cenera!» – стала рассказывать Ирина Леонидовна и, вздохнув, продолжила: «Однажды среди белого дня я увидела у Триумфальной Арки, как парни со вскрытыми на руках венами, пальцами, расписывали кровью голую задницу своей подружки… Мимо шли люди, никто на них не обращал никакого внимания, а они громко хохотали. Все были под кайфом… Экстази, называется этот наркотик…» С тяжелым сердцем мы приехали на Русское кладбище… Бродили среди могил наших соотечественников (я чувствовала себя стопроцентной русской) и случайно наткнулись на могилу с мраморным огромным надгробием, в виде православного креста. На бронзовой доске «креста» большими буквами было написано: «Ни живым, ни мертвым – в Россию!» И больше ничего…

И все же пора о Бэнкси… Художник, скульптор, музыкант, философ – экзистенциалист, общественный деятель, мэтр граффити. Был номинирован на Оскар за документальный фильм. Имеет собственную киностудию. Собственный музыкальный коллектив. Несколько гостиниц и ресторанов. Но это – не самое главное! Главное – что никто (ни МИ-6, ни ЦРУ, ни Моссад, ни ФСБ – не знают его подлинного имени и лица! Человек и невидимка, и Nemo! Несколько раз выступал в роли мецената для бедных художников и музыкантов, в том числе и для русских. Возраст – до 40 лет. Семейное положение неизвестно. Постоянно подчеркивает «плакатами», типа —

I love being out of time.

I love that people are confused.

I like being manhandled me.

I love that you do not believe me.

I love that my identity is unknown.

For everything else, and my critics I really strut.

Banksy.

Когда мы вступил в контакт и стали виртуальными «друзьями», по моей «ленте» фейсбука поплыли, повторяю, его творения. Я сразу была поражена: в них было все, что последние десять лет меня волнует и занимает мои мысли! От скульптуры «Правосудия», до шаржей на копирайт! Вот уже двадцать лет мои книги и учебники тиражируются миллионными тиражами бандитами и свободно продаются не только в России и странах бывшего СССР, но и за рубежом, в том числе в Великобритании (где предположительно живет Бэнкси) и в США. Так, только в одном штате Нью-Йорк два года торговали моей книгой эссе 14 тысяч (sic!) магазинов, не говоря уже об интернет-магазинах! В России торговали и торгуют моими книгами и учебниками во всех городах, где есть ВУЗы. Издательства открыт о выпускают «Проспекты» на каждый год с моими книгами. Я, естественно, пыталась что-то сделать! Обращалась в адвокатские конторы – зря тратила время и деньги, и в разного уровня прокуратуры, вплоть до Генерального Прокурора – бесполезно! И я давно махнула рукой! И вдруг в двух изображениях Бэнкси я вижу великолепные шаржи на копирайт! Да, я пережила своеобразный шок: Бэнкси «залез» в мой мозг и отлично там поработал!.. Ошарашенная в точном смысле слова его произведениями, я начала писать под ними комментарии. Вот они и Бэнкси это «нравилось!»: