Шкатулка царицы Клеопатры - Галина Сергеевна Горшкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария тяжело вздохнула:
— Мам, чего ты от меня хочешь? Ты намекаешь, чтобы я бросила работу и начала учить Павла кататься на велосипеде? Я могу, конечно, попробовать. Только, боюсь, характера ребёнка этим всё равно не изменить. Не с кого ему брать пример мужского поведения.
Анна Борисовна, чувствуя, что Мария сама подошла к волнующей теме, одобрительно закивала:
— Вот-вот, правильно рассуждаешь! Я об этом давно твержу. Ещё когда Виктор жив был! Не дело это, если отец в дочери души не чает, всему учит, тетёшкается с ней, а чуть только сын родился, так у него сразу другие дела нашлись! Получите теперь неженку! И это ещё только цветочки! Кому из Павла мужчину-то ковать? Кругом девки. У вас даже кошка и собака женского пола! И попугай — не факт, что мужик. В бабьем царстве Павел живёт, в бабу и превращается! Ни слова жёсткого сказать, ни кулаком по столу стукнуть. Не хватает ему твёрдого мужского наставления. А это, Маша, уже проблема. Проблема, которую нужно решать немедля!
— Немедля? — Мария вопросительно посмотрела на мать, перевела взгляд на настенные часы и снова удивлённо посмотрела на воинственную главу их семейства. — Уже ночь.
— Да, именно сейчас! Ответь-ка мне для начала… — Анна Борисовна оглянулась на двери, а не подслушивает ли кто из детей её пламенную речь? — Только не ври матери! Твой Валерка-то замуж тебя не зовёт? Лишь соловьиными песнями обходится, и всё?
Мария резко поднялась на ноги, желая в корне пресечь разговоры на тему её бывшего одноклассника, а ныне строгого босса:
— Мама, мы ведь договаривались, кажется? Ты не вмешиваешься ни в мою личную жизнь, ни в мою работу! У нас с Валерой исключительно деловые отношения. Пока, во всяком случае. И я не собираюсь здесь их с тобой обсуждать!
— А я и не вмешиваюсь! Бог мой, дочка, что ты так разволновалась? Я ведь, наоборот, рада, что эта предпринимательская размазня до сих пор вопрос ребром поставить не может. Ну, не пара он тебе, Маша! Не пара! Не обманешь ты моё материнское сердце. А я тут случайно на такой вариант натолкнулась…
— Какой ещё вариант? Ты чего задумала?
— Машенька, ты только не кипятись, а выслушай! Я тебе добра желаю. Костик, как ты знаешь, целыми днями в своей лаборатории сидит, на улицу носа не кажет. А я на правах новой хозяйки и уборку везде навожу, и с людьми контакты налаживаю…
— Конкретнее, мама! — Мария занервничала от какого-то смутного предчувствия. — Что ты натворила?
Анна Борисовна, как в далёкой молодости, невинно захлопала ресницами.
— Да нет, что я могла натворить? Встретилась с хорошими людьми, поговорила чуток. Так, с миру по нитке, и узнала, что ваши прежние соседи из дома напротив, дачу свою ещё по осени продали и съехали. А здесь сейчас поселился какой-то солидный мужчина со своим взрослым сыном.
— И что?
— Да ничего. Это к слову о том, что не хватает в нашем бабском батальоне мужского начала. И некому до сих пор было научить Пашку драться.
— Драться? Я не хочу, чтобы мой сын дрался! И я не понимаю, причём здесь наш сосед? Он что — спортсмен? Боксёр?
— Нет, что ты, дочь? Он бизнесмен, как и ты. И точно так же приезжает сюда на дачу проведывать сына лишь на выходные. Вот я и прикинула: вы пока не знакомы, а у вас уже столько общего. Почему бы тебе с ним не подружиться? Как интересно бы у нас проходили выходные дни! Умный, образованный, состоятельный мужчина в нашем доме! Я и мечтать об этом разучилась! А какая у них образцово-показательная дача! На трёх улицах, что я посетила, ничего подобного я не видела! И на неделе бы мои внуки играли с соседским сыном. Он был бы для них как старший брат! Машенька, ты не сердись. Я ведь ничего невозможного от тебя не требую. Я лишь прошу приглядеться к соседям. Вдруг твоя судьба от тебя так близко, что стоит только руку протянуть, а ты и не знаешь о том!
Мария, разгадав весь нехитрый план матери — свести вместе её и их соседа, громко и нервно засмеялась:
— Да прямо? Только руку? — она подошла к окну и отдёрнула штору. В мансардном окне дома напротив приглушённо горел свет. — Надо же! — снова засмеялась женщина. — Ещё одно объединяющее нас обстоятельство: наши соседи тоже не спят в час ночи. Наверно, это и впрямь — судьба! О, блаженство! Спасибо, мама, что ты открыла мне глаза!
Анна Борисовна обиженно задёргала губами:
— Смейся, смейся над родной матерью! Только Валерка, сколько его не приручай, до серьёзных отношений всё равно не созреет. С десятого класса по тебе сохнет, а зарплату повысить не может. Жмот несчастный! От такого мужика пользы в доме — как от болтливого попугая. Поматросит и бросит. А детям отец нужен! Воспитатель! Наставник! Друг! Не всё же им эксплуатировать бабушку! Я тоже мечтаю о свободном времени и об отдыхе!
Мария вернула штору на место и повернулась к матери:
— То есть, я так понимаю, ты готова выдать дочь замуж за первого встречного, лишь бы твои внуки оказались под присмотром и не отнимали у тебя драгоценное время?
— И это тоже! Почему нет?
Женщина безвольно развела руками:
— Как же я устала с вами со всеми бороться! Перекрыли кислород везде. Делайте, что хотите, право слово! Командуйте, приглашайте нянь, водите по ресторанам, возите по загранице, знакомьте с соседями, выдавайте замуж… Мне всё равно. Я спать хочу.
Она без сил присела на кровать, затем навалилась на высокие подушки и в задумчивости положила руку под голову.
«Так бы заснуть и проспать часов сто. А там, может, и проблемы сами собой решатся».
— Зачем же бороться, дочь? Ты прислушайся к моим словам! Мама плохого не посоветует. А вообще, тебе отпуск нужен. Вон, какая ты измученная! Лица нет. Мотаешься туда-сюда, разрываешься между офисом и нами. Кидай свою работу и приезжай жить на дачу. Отдохнёшь за лето, наберёшься сил. А к осени придумаем что-нибудь с деньгами и долгами, мм-м?
Анна Борисовна заботливо стащила с ног дочери туфли и укрыла женщину лёгким одеялом.
— Не могу, мама! — сонно и устало ответила Мария, закрывая глаза. — Валера пообещал мне с августа повышение по службе. Новая должность, оклад почти в три раза больше моего. Мы, наконец-то, сможем выбраться из долгового рабства. Надо только немного потерпеть.
— Оклад
