Брачный приз - Вирджиния Хенли

Гриффин, ожидавший господина, сопроводил его в комнату, где горел огонь, на постели лежало чистое белье, а на столе стоял кувшин с вином. Как раз в этом Род больше всего сейчас нуждался. Он узнал, что пропавших лошадей вернули, что все на удивление спокойно, а Даймок надежно заперт в каморке за кладовой. Указав на стопку счетных книг, оруженосец удалился.

Род стащил сапоги и тяжелый кожаный камзол и протянул руки к огню. Почувствовав, что немного согрелся, он налил себе вина. Взгляд упал на книги, и Род, взяв одну, отнес к очагу. Вот допьет вино и просмотрит книгу, хотя прекрасно представляет, что там увидит.

Неожиданно за стеной раздался душераздирающий вопль, от которого мороз прошел по коже. Род мгновенно узнал голос Розамонд и, сжимая рукоять клинка, ринулся на помощь.

Но в спальне никого не оказалось, кроме его невесты. Голова ее металась по подушке, волосы спутались, ночная рубашка сбилась до бедер. Роджер сел на край кровати и схватил девушку за плечи.

— Розамонд, проснись, милая, у тебя дурной сон!

Она вздрогнула, широко раскрыла полные ужаса глаза и издала еще один пронзительный вопль. Темный силуэт, нависший над ней, отсекал свет свечей, горевших в углу комнаты, и она, охваченная страхом, принялась отчаянно сопротивляться, пытаясь выцарапать ему глаза. Род стиснул ее руки.

— Розамонд, это я, Род!

Тихий ласковый голос постепенно проник в ее сознание.

— Де Лейберн?! — поразилась она.

В комнату ворвалась Нэн, но остановилась как вкопанная, увидев странную сцену.

— Кровь Христова, что вы с ней творите, сэр Роджер?! Хотите взять силой?

— Ей просто приснился страшный сон. Я сам позабочусь о Розамонд. Можешь идти спать.

— А… как она… — нерешительно начала Нэн. — Розамонд, ты согласна?

— Все… в порядке…

Дрожащий голос не слишком убедил служанку, но у сэра Роджера был такой властный, не допускавший возражений вид, что бедняжке волей-неволей пришлось уйти, оставив молодых людей одних.

— Расскажи, что тебя пугает?

Девушка покачала головой. Сил осталось только на то, чтобы отчаянно цепляться за него. Ощутив, как она трепещет, Род крепче прижал ее к себе. Интуиция подсказывала ему не добиваться ответа — в эту минуту ей нужны лишь его тепло и надежность. Он слышал стук ее сердца, чувствовал, как вздымаются пышные груди, в ушах звучало прерывистое дыхание. Аромат юного тела, гладкость кожи и трогательная беспомощность вернее всякого афродизьяка пробудили в нем неукротимое желание, но Роджер решительно подавил его.

Оказавшись в неразрывном кольце мужских рук, Розамонд постепенно успокоилась и стала дышать ровнее. Мало того, вдруг поняла, что никогда еще не ощущала такого покоя и всеобъемлющего душевного равновесия. Кажется, этот человек способен защитить ее от любых невзгод. Мысль показалась заманчивой, и ей захотелось навсегда остаться в его объятиях. Тепло Рода согревало ее заледеневшую душу, и ей вдруг захотелось рассказать о своих кошмарах. Кто знает, может, Род сумеет навсегда стереть их из памяти?

— Я… я все время вижу один и тот же сон, — прошептала она.

— Поделись со мной, — попросил он, гладя ее растрепавшиеся волосы.

Под ее щекой мерно билось его сердце. Теперь она не боялась говорить о своей тайне.

— Меня топчет конь. Всегда один и тот же. У всадника нет лица, но я знаю, что он темен. Однако больше всего я страшусь коня… Он гигантский, черный и стремится раздавить меня. — Ее вновь затрясло от пережитого ужаса. — Я холодею от страха, зная, что всадник будет преследовать меня до конца… но все же отчаянно пытаюсь увернуться от страшных копыт… Бегу быстрее и быстрее, задыхаюсь и, кажется, вот-вот лишусь сознания, но все напрасно. Оглядываюсь и вижу вздыбленного коня… Я кричу и качусь под копыта…

Род умел слушать, и именно поэтому у многих возникала потребность исповедаться ему. Умение слушать было настоящим искусством: он никогда не лез со своими советами и не пытался помочь, если его об этом не просили. Род молчал и ждал, пока собеседник выскажется. И сейчас он понимал, что если сделает за Розамонд то, что она должна сделать сама, ее страхи усилятся, а уверенность окончательно ослабеет. Он притянул ее ближе.

В надежном убежище его объятий Розамонд вдруг ясно увидела то, что до сих пор отказывалась воспринимать разумом.

— Ну конечно, — догадалась она, — вороная лошадь означает смерть! Я бегу от смерти… моих родителей… моего брата… Я так и не смирилась с гибелью Джайлза. И каждый раз, когда мне что-то угрожает, этот сон снова и снова терзает мою несчастную душу.

Роджер стал нежно укачивать девушку. Губы осторожно коснулись пушистых завитков на ее виске.

— Кошмары начались, когда до меня дошли слухи о том, что Джайлза затоптала на турнире взбесившаяся лошадь.

В этот момент Роджер де Лейберн возблагодарил небо за то, что Розамонд Маршал не видит его помрачневшего лица. Джайлза Маршала убила вовсе не лошадь. Он встретил смерть от руки человека.

Род закрыл глаза, думая о том, что ему следует жениться как можно скорее. До того, как она узнает, кто убил ее любимого брата. До того, как темный всадник из ее снов откроет свое лицо.

Глава 7

Поскольку Нэн явилась одеть Розамонд на час позже обычного, та сразу поняла, что служанка деликатно дает сэру Роджеру время удалиться на случай, если тот провел ночь в спальне нареченной.

— Прости, что потревожила тебя прошлой ночью, Нэн. Вчера, когда сэр Роджер уехал в Вустер, мне стало не по себе. Я никак не могла успокоиться, а когда заснула, меня снова мучил кошмар. Увидев, что де Лейберн все-таки вернулся, я забыла о страхах.

— Мне хотелось остаться, мой ягненочек, но он прогнал меня, а я не посмела противиться.

— Да, знаю, он кого угодно способен запугать, но, как ни странно, больше я не придаю этому особого значения. Честно говоря, я не раз говорила ему колкости, всячески пыталась унизить, но он не возмутился, а только посмеивался.

— Возможно, он так снисходителен, потому что вы еще не женаты. Неизвестно, что бы сказал сэр Роджер, посмей ему дерзить супруга.

— Ты непоследовательна, Нэн. Вчера подталкивала меня к замужеству, а сегодня отговариваешь, — усмехнулась Розамонд. — Лучше выбери мне подходящий наряд — утром прибудут новые слуги из Вустера.

Немного позже Розамонд спустилась в зал в темно-зеленой тунике поверх белой камизы из тонкого льна. Под грудью и на бедрах перекрещивалась золотая цепь, унизанная нефритовыми бусинами, волосы были уложены в узел, из которого выбивались длинные волнистые пряди, ниспадавшие ниже талии.

Увидев сэра Роджера, девушка залилась румянцем.