Энерган-22. Научно-фантастический роман - Хаим Оливер

— Бруно, я должен сообщить тебе неприятный факт, — сдержанно заговорил Мак-Харрис. — Посторонним людям стал известен шифр моего сейфа, где хранятся секретные документы лаборатории. Это и само по себе неприятно, но хуже другое: шифр известен так называемой “Энерган компани”, которая сочла уместным взять его в качестве номера своей радиофонной установки. Вполне официально.

Доктор Зингер беспомощно развел руками: — Мне очень жаль, Эдуардо, но…

— Дело в том, — прервал его Мак-Харрис, чувствовалось, что он с трудом сдерживает раздражение, — что этот шифр знали только три человека: я, ты и начальник охраны. В начальнике охраны у меня нет оснований сомневаться, это мой родной брат. Что до меня, то я никому не называл этот номер…

— Я тоже, Эдуардо, — сказал Зингер и на миг скосил глаза в мою сторону. Впрочем, мне могло и померещиться.

— Повторяю, — Мак-Харрис повысил голос, — я этот шифр никому не сообщал.

Доктор Зингер снова развел руками. И от этого жеста Мак-Харриса словно прорвало: — Врешь! Врешь, собака! Говори, кому ты назвал шифр! Отвечай!

Сколько тебе заплатили за это?

Так же орал он на врачей, упустивших его сынка Кони из санатория… Доктор Зингер попытался возразить, но Мак-Харрис не дал ему произнести ни слова, Он был вне себя от ярости.

— Признавайся, мерзавец, — орал он, — сколько миллионов сунул тебе “Рур Атом”, чтобы ограбить, разорить меня? А?

— У меня нет никаких дел с “Рур Атомом”, — успел произнести доктор Зингер, прежде чем железная рука Мак-Харриса обрушилась на его лицо. Из носа хлынула кровь.

Точно дикий зверь, который свирепеет при виде крови, Мак-Харрис окончательно потерял контроль над собой. Обнажив в жестокой улыбке свои идеально белые вставные зубы, он нанес Зингеру новый удар и продолжал до тех пор, пока тот не рухнул на пол. Рядом валялись разбитые вдребезги очки. А сверху благостно и смиренно взирал распятый сын божий.

— Вниз, к крысам! — гаркнул Мак-Харрис и пнул свою жертву ногой. — Пока не вспомнит, кто его подкупил!

Избитого начальника лаборатории вынесли из часовни. Под распятием осталась лужа крови.

Было шесть утра — час, когда наступает рассвет, но стайфли уже успел вернуться в Америго-сити и по обыкновению застилал горизонт, так что солнца не было видно. Несмотря на свежий, напоенный хвоей воздух, по-прежнему сочившийся в часовню, я лишился последних сил, голова кружилась, перед глазами в сумасшедшей пляске сменялись лица, взгляды — испуганные, растерянные взгляды, в которых светился недоуменный вопрос: что мне от них нужно? И, конечно, удивленный и печальный взгляд доктора Зингера. Словно откуда-то издалека доносился голос Мак-Харриса, говорившего в интерфон: — Лидия, ты? Вставай, сейчас не время спать! Отправляйся ко мне в служебный кабинет и пришли с надежным человеком… Нет, привези сама досье всех членов правления, ученого совета, руководителей отделов. Теперешних и бывших. Да, бывших тоже! И захвати с собой охрану!

Приехала Лидия. Личные дела сотрудников “Альбатроса” хранились в пластмассовых папках с цветной фотографией большого формата на первой странице. Меня усадили в кресло у готического окна, направили в лицо свет яркой лампы. И я принялся просматривать фотографии, комментируя: да, этого знаю нет, не знаю, нет, не он, не он… Мак-Харрис сидел напротив, не спуская с меня взгляда. А у меня кружилась голова, слезились глаза, я почти не различал лиц на фотографиях, и мне было уже все равно, кого я увижу, даже мелькала мысль, что если наткнусь на фотографию старика индейца — что ж, он ведь где-то там, возле передвижного радиофона 77 77 22, быть может, на катере в океане или же в автофургоне в пустыне. И вдруг я на него наткнулся. В папке двенадцатилетней давности. Худой, длинноволосый, с нежной, застенчивой, почти детской улыбкой. Но на фотографии он был молод, не было тех глубоких морщин, которые покрывали лицо старика с Двадцать второй улицы. В белом халате, какие носят химики в лаборатории, на груди фирменный знак — изображение альбатроса.

Завороженный его улыбкой, я долго не мог отвести взгляд от фотографии.

На папку обрушился протез Мак-Харриса: — Он?

Я был так растерян, что не мог произнести ни звука.

— Он! — В голосе Мак-Харриса звучало не только торжество, но и непонятный мне страх. Он выдернул папку у меня из рук и вслух прочитал: “Доминго Маяпан, возраст: 43 года, образование: химик, доктор наук, руководитель экспериментальной базы. Три крупных открытия в области фотосинтеза. Весьма перспективен. Особое внимание…”

Мак-Харрис перевернул страницу, поискал что-то и продолжал: “В сентябре того же года Доминго Маяпан бесследно исчез.

Месяцем позже в Рио-Анчо был обнаружен труп, опознанный, без достаточной степени уверенности, как труп Доминго Маяпана. Следствие положительных результатов не дало”.

Мак-Харрис поднял голову от папки: — Итак, Доминго Маяпан… — прошептал он. — Видите, Искров, ваш маленький “жрец” оказался крупным ученым. К тому же он, оказывается, цел и невредим, хотя десять с лишним лет назад его тело выловили из Рио-Анчо. И преспокойно торгует энерганом… А смерть в реке была отлично сфабрикованной комедией. И разыграли ее ровно двенадцать лет назад, когда я и Полина были в кругосветном свадебном путешествии. Умно, Искров, умно и хитро! Как и теперешний спектакль… Но кто его автор? И почему его разыгрывают именно сейчас?

Он закрыл глаза и долго молчал, пытаясь, вероятно, найти ответ на свои вопросы в недавнем прошлом, потом повернулся к Командору: — Санто, доставь сюда всех индейцев — ацтеков, майя, инков, толтеков, всех полукровок, метисов, квартеронов, всю эту цветную погань, которая служит в нашей администрации, включая уборщиков! Но прежде приведи ко мне нашего доброго друга, доктора Зингера!

5. Князь, Дидерих Мунк и другие

Не знаю, что они сделали с Зингером в подземелье, но когда его привели, вернее приволокли, он был полутрупом. Его бросили на пол.

Мак-Харрис наклонился и повернул к себе его голову — Зингер был без сознания.

— Врача! — распорядился Командор.

Пришел врач.

— Умер? — спросил Мак-Харрис. — Нет… еще нет… но…

— Даю вам час, чтобы привести его в чувство! Чтобы он был в состоянии говорить!

Врач кивнул — это был очень опытный врач! — и знаком велел унести беднягу.

Мак-Харрис заметался по комнате: вся его энергия вырвалась наружу, я словно бы осязал ее. И все яснее понимал, каким образом этому человеку удалось подняться на вершину экономической и политической пирамиды страны. Неожиданно он остановился передо мной: — Должен поблагодарить вас, сеньор Искров. Вы оказали мне неоценимую услугу, которая может существенно помочь моим усилиям обнаружить логово хозяев энергана. И прошу меня извинить, если я в запальчивости сказал что-нибудь не так.

Я пробормотал что-то уклончивое. Он продолжал: — Уверен, что вы и в дальнейшем будете сотрудничать со мной.

Как видите, мне приходится вести нелегкую борьбу, и, увы, порой она требует не слишком приятных действий.

Прозвучал сигнал интерфона: — Его высочество Князь Веспуччии желает говорить с сеньором Мак-Харрисом.

Мак-Харрис нажал на клавишу. С явным неудовольствием.

— Слушаю, ваше высочество. Раздался мягкий — лирический, как называли его газетчики, — тенор Князя, с теми интонациями, которыми он приводил в экстаз чувствительных девиц, а под Новый год щедро сулил народу Веспуччии всяческие блага и полное искоренение стайфли.

— Сеньор Мак-Харрис, ко мне поступили жалобы: Командор без моего дозволения произвел аресты апперов. Что это значит?

Мак-Харрис скривил губы в легкой усмешке: — Аресты произведены по моей просьбе, ваше высочество.

Сожалею, что у нас не было времени обратиться к вам.

— А-а… Это меняет дело…

— Да, ваше высочество, в связи с “Аферой «энерган»”. Мы прилагаем огромные усилия, чтобы обнаружить закулисные пружины прискорбных вчерашних событий.

— Разделяю ваше беспокойство, Мак-Харрис, но хотел бы, чтобы и вы поняли: аресты и репрессии такого рода могут взбудоражить общественное мнение и направить его против законной власти. Вам известно, что среди апперов есть люди, которые только и ждут любого нарушения конституции, чтобы поднять вой. Не говоря уже о динамитеросах и прочих левых…

— Ваше высочество, — Мак-Харрис повысил голос, — разрешите напомнить, что энерган угрожает не только моим интересам, но и вашим. Он может подорвать устои династии вашего высочества гораздо успешнее, чем фрондерство группки недовольных апперов. Внешние силы, стоящие за энерганом, не станут особо церемониться с вами и вашим семейством, когда завоюют твердые позиции на нашей земле. Борьба против энергана — это также борьба за независимость нашего отечества.