Спаси меня от себя (СИ) - Орлова Юлианна

Затем что-то во взгляде меняется, он наклоняется к щеке, целует и шепчет.

— Пойдем, есть у меня еще одна веселая вещь для тебя, которую ты в своей жизни точно не совершала.

Мы выбираемся из машины, и на меня внезапно накатывает смущение, непонятно откуда взявшееся. Шагаем вдоль прибрежной зоны, когда Андрей довольно произносит:

— Мы будем купаться.

Я скептически поглядываю на него.

— Какой купаться, я без купальника.

— И что? Так пойдешь.

Хватает меня и начинает щекотать, от чего я начинаются безудержно смеяться:

— Ты все также боишься щекотки.

А ты все так же все обо мне знаешь.

Мы дурачимся на пляже как пара безбашенных подростков, только что укравших из родительского бара спиртное. Только у нас ни капли в рот.

Словно в замедленной съемке перед моими глазами мелькает довольное лицо Андрея, когда от стягивает одежду, оголяя идеально сложенное тело, и тянет меня прямо в платье в море.

Мурашки по коже гуляют как у себя дома и не думают покидать мое тело. Эмоции зашкаливают, я жадно слежу за перекатывающимися мышцами и ощущаю покалывание в пальцах. Хочется коснуться.

Легкие волны обнимают берег родного города, луна над головой освещает своим свечением наши полураздетые тела.

Я отстегиваю подъюбник и остаюсь только в тонкой шифоновой ткани, когда полностью погружаюсь в воду. После мы прыгаем с пирса, снова и снова дурачимся в воде, а потом уставшие и измотанные от многочасовых купаний, выходим на берег и падаем на песок. Улыбка не сходит с лица, и кажется, что ничего не сможет изменить этот ход.

Вновь целуемся до металлического привкуса во рту, у Андрея лопнула губа, но не обращаем ни малейшего внимания. Как не обращаем внимания на мокрые волосы в песке, тонкую соляную корочку на теле.

Что-то изменилось во мне навсегда, от счастья я парю где-то высоко-высоко в облаках, испытывая глубочайший восторг от всего, что только что случилось. Но счастье неизменно сменяется горем, так как в жизни все циклично, всему есть свое предначертанное время. Как и неизменно все в вашей жизни рано или поздно пройдет. Жизнь сменяется смертью и так до бесконечности. Но я отрезаю всякую возможность думать на этот счет.

Мы начинаем встречаться. Проводить время вместе, снова и снова целоваться под порогом дома, я сбегаю словно нашкодивший котенок под покровом ночи без ведома отца и прыгаю в родные объятия с разбегу. Недели напролет.

Во мне нет страха, нет угрызений совести. Мне спокойно. Легко. Вру всем и каждому, что иду на занятия, на конференции, по магазинам с подругами.

Мы же Ходим в кино, на дальнем ряду целуемся до распухших губ, ходим в рестораны за чертой города, ходим везде, но в тайне от всех. Я настояла.

— Клубничное мороженое для моей принцессы.

Я хватаю любимое мороженое и делаю тоже что и всегда — пачкаю губы Андрея, а затем целую.

Нам хорошо. А дальше будь, что будет.

Глава 21

АНДРЕЙ

Официально: мне под сраку лет, а веду себя как вполне себе такой подросток в пубертате. Романтические сопли. Чтобы я когда-нибудь гулял с девушкой в парке и без продолжения? Жрал мороженое тоннами и ржал как конь от первой же шутки, потому что живот разрывается от хохота, как бы ни старался сдерживаться?

На меня это все чертовски не похоже, но я веду себя так и угрызений совести не испытываю. Правда член скоро взорвется от напряжения, но это уже сугубо мои проблемы. Поразительно другое, идея выпустить пар с кем-то не всплывает в голове. Нет мыслей. Есть вполне себе понятное желание затащить Есю в постель, но делать это надо осторожно.

Потому что мне известно, что та тварь пыталась сделать, но неизвестно, почему его не закрыли за попытку изнасилования.

И сегодня я узнаю лично, потому что формулировка «за отсутствием состава преступления» меня ой как не устраивает.

Как бы мне не хотелось очутиться в ней, потому что я чертов сексуальный маньяк, до безумия хочется, чтобы она мне доверяла. Мы и так продвинулись до очень таких глубоких поцелуев, и любую другую я бы давно нагнул в известной позе. Любую другую, но не Есю. Любое касание возбуждает похлеще самого сильного афродизиака, меня ведет даже от запаха и просто от взгляда на нее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не хочу я вырывать время в тайне от всех, в конце концов, я не малец скрываться. Давай поговорю с отцом, ну пропишет мне пару ласковых по лицу — переживу, — хватаю девушку за бедра и притягиваю вплотную к паху. — Нас заметят и передадут, и поверь мне, будет хуже.

Да, почувствуй, пожалуйста, уровень моей самоорганизованности и сдержанности. Почувствуй, что вся кровь у меня зажигается пламенем рядом с тобой.

Еся смущенно отводит взор, как будто испытывает саму себя, но украдкой поглядывает на выпирающий бугор. Привыкай. Краснеет и смущается, губы кусает, но в конце все же возвращается пытливым взглядом к лицу.

Хватаю за шею и прижимаюсь губами к пульсирующей венке. Кровь гонится как сумасшедшая. Девушка выдыхает и сильнее сжимает руки на предплечье. Сводит скулы от напряжения и возбуждения, весь мой мозг давно опустился в штаны. Я скоро сдохну. Передвигаю руки на ягодицы и ощутимо сжимаю, втискиваясь пахом в плоский живот.

— Андрей, мы на улице и тут люди, — шепчет через силу, голос срывается и сипит.

— Мне плевать, я целую свою девушку.

— Я понимаю, но необязательно это делать у всех на виду.

У всех на виду. Серьезно? Какого черта я должен скрываться, я впервые сталкиваюсь с подобным. А может она просто стесняется? Осознание больно бьет по затылку кувалдой.

— Ты стесняешься меня?

Девушка дергается как от удара и обнимает меня, крепко прижимаясь к груди. Приятно, но к ответу призову даже несмотря на это. Тепло разливается по телу, я сжимаю ее в объятиях и целую в макушку.

— Нет, я просто пытаюсь папу подготовить. Он может быть не в восторге. И я прошу только немного времени, чуть-чуть. Совсем. Я не стесняюсь тебя, просто не хочется, чтобы эта новость стала для него ушатом ледяной воды в знойный день. Не хочу, чтобы он на тебя злился…Я вас обоих… — запинается и прячет голову в груди, — очень ценю, и хочу, чтобы вы были в хороших отношениях.

Я тоже хочу, но этого не случится, девочка моя. Боюсь, что очень скоро твой отец применит все возможные виды оружия против меня, выудит самую гадкую информацию, чтобы ты сама от меня отказалась. И будь я на его месте, поступил бы точно так же. Переломал бы такого как я, потому что слишком хорошо все понимаю. Остается надеяться, что при любых обстоятельствах ты поверишь мне, а я в случае чего просто достану тебя везде, куда бы ты от меня ни пыталась сбежать.

Уже не получится.

— Я даю тебе неделю, Еся, а потом я сам приду и все скажу ему. Пусть лучше он узнает все от нас, чем от чужих людей. И будет лучше, чтобы ты понимала реальное положение вещей, а не пыталась сбежать.

Она долго смотрит в глаза вязким взглядом и мне хочется прямо сейчас пойти и все рассказать, чтобы спокойно ходить по городу и не оглядываться в страхе быть застуканным. Открыто целовать. Забирать к себе. Не думать о глупых отмазках.

— Хорошего тебе дня, — сама целует меня смазано в губы и убегает в универ.

Полчаса до учебки и три после — вот и нашем время. Если только я не на дежурстве, тогда она полноценно сидит дома. И будь отец проницательнее, он бы уже сложил два и два. Однако же, как хорошо жить в неведении.

Сажусь в машину и срываюсь на адрес, который получил совсем недавно. Нетерпеливо постукиваю по рулю. Руки зудят. Я просто раскрошу ему лицо и мне сразу станет легче. Вот правда. Просто в травму, а там я закончу все, что не закончил здесь. И будет добрый доктор Айболит ломать ему лучевые кости, ребра и по кругу. Все что будет ломаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А потом полечим. Без обезболивающего.

Но когда машина останавливается в знакомом районе, в груди неприятно давит. Не может быть, что я так часто бывал в месте, где живет подобная шваль. Возможно даже что здоровался, ведь многие соседи признавали во мне уже своего.