Ты - все, что я хочу - Сесиль фон Зигесар

— Так как ты думаешь, ты вернешься сюда осенью?

— Однозначно, — выдохнула Серена. Она прижала свою голову к его груди. — Я не знаю, как я выдержу без тебя.

До конца второго курса Дрю оставалось всего две недели. После этого он должен был лететь на все лето в Мозамбик изучать ударные инструменты.

Дрю поцеловал ее волосы.

— Я приеду к тебе до своего отъезда, а потом буду писать тебе каждый день, — сказал он.

Bay.

Серена закрыла глаза и подарила ему длинный-длинный поцелуй. Время было обеденное и в общежитии было тихо. Но вдруг в холле раздались голоса студентов, возвращавшихся в свои комнаты, чтобы заняться тем, чем там занимаются студенты после обеда — учатся, флиртуют с кем-то в холле, учатся, зажигают с кем-то в холле, делают вид; что учатся, готовят «космополитен», играют в стрип-покер, заказывают пиццу.

Дверь распахнулась, и Дрю буквально отпрыгнул от Серены. В проходе стоял рыжеволосый парень в красной бейсболке и черных баскетбольных шортах.

— Привет. Че происходит? — спросил он с сильным массачусетским акцентом.

— Вейд, это Серена. Серена, это мой сосед по комнате Вейд. Серена из Нью-Йорка. Она сейчас едет в Браун, — рассказывая все это, Дрю явно волновался.

Серена села и вытерла губы.

— Просто заехала глянуть на Гарвард, — с насмешкой заметил Вейд. — Думаю, тебе здесь понравилось.

Серена покраснела еще больше. Она опустила ноги на пол и всунула их в свои коричневые замшевые балетки от Кельвина Кляйна.

— Я, пожалуй, пойду. Мой водитель ждет меня уже больше часа.

— Я провожу тебя, — предложил Дрю. Как только они вышли из комнаты и пошли по коридору, Дрю легонько сжал ее руку. — В последние два года Вейд постоянно чморил меня за то, что у меня нет девушки.

Он, наверное, не ожидал увидеть меня с кем-то настолько… — Он запнулся и закусил губу, словно испугавшись потока прилагательных, готовых сорваться с языка.

Сексуальной до умопомрачения? Неповторимой и непревзойденной? Страстно желанной? Женского пола?

Серена, щеки которой горели от любви, улыбнулась, когда Дрю открыл перед ней дверь. Дрю не нужно было заканчивать предложение. Она знала, что он чувствует, потому что чувствовала тоже самое к нему.

Серый «линкольн», который должен был умчать, ее в Провиденс, ждал у входа. Серена обняла Дрю, прижалась щекой к его лицу и втянула воздух, пытаясь впитать так много его, как только можно.

— Я тебя люблю, — прошептала она ему на ухо, прежде чем сбежать по ступеням вниз и вскочить в машину.

Дрю помахал ей на прощанье, и машина увезла Серену, улыбающуюся, плачущую и такую счастливую, какой она не чувствовала себя очень, очень давно. В конце концов она все-таки нашла настоящую любовь.

Любовь, которая продлится по крайней мере тридцать секунд.

Б УЧИТСЯ ЧЕМУ-ТО В КОЛЛЕДЖЕ

— О'кей, хотите услышать кое-что совершенно стремное? — спросила у собравшихся Форест, одна из подруг Ребекки.

Блер вместе с Ребеккой и ее тремя соседками по комнате сидела в «Мони Мони», отвратительном караоке-баре в Джорджтауне. Толпа венгров-туристов в спортивных костюмах, вывалившаяся из огромного автобуса, оккупировала сцену, выкладывая все, что у них было, за «Staying Allive» от «Bee Gees». Блер и ее новые знакомые пили ледяные коктейли зеленого цвета со вкусом киви под названием «Киви-Снеговик» и делали вид, что эта дурацкая музыка их совершенно не трогает. Напитки были поразительно крепкими и связывать слова в предложения становилось все труднее.

— Ты ведь все равно расскажешь, даже если мы не хотим этого знать, — ответила Гэйнор. У Гэйнор черные волосы чередовались с белыми, а нос был таким курносым, что Блер могла заглянуть в него.

Хотя, по правде говоря, она и не думала заглядывать в нос Гэйнор.

— Ну ты скажешь, наконец? — не выдержала Ребекка.

— Ладно, — протянула Форест. Она закурила сигарету и выдержала драматическую паузу. Форест была наполовину кореянкой, наполовину американкой, с крашенными под блондинку волосами, которые смотрелись бы намного лучше, если бы оставались коричневыми.

Что отнюдь не значило, что Блер это волновало настолько, чтобы она что-то сказала по этому поводу.

— Короче, вы знаете, каким дружным должен быть весь Джорджтаун, без всяких там братств, и не должно быть никакого соперничества и всего такого? Так вот, я только что узнала, что существует тайное братство команды по лакроссу, и в качестве испытания старшие мальчики заставляют младших съесть крекер с их спермой. Это вроде такой ритуал. И если ты, типа, не съешь крекер, тебя не берут в команду.

На лице девочек, в том числе и Блер, появилась гримаса отвращения. Иногда мальчики бывают такими… отвратительными. За исключением Нейта, который никогда бы ничего такого мерзкого не сделал.

— Ты из Нью-Йорка? — промямлила Френ. Френ была всего метр пятьдесят ростом, весила меньше сорока килограмм и разговаривала шепотом с придыханием. Ее кожа была такой прозрачной, что Блер казалось — она вполне может увидеть, как «Киви-Снеговик» растекается по ее венам. — Я была там лишь однажды. Я отравилась в суши-ресторане и провела всю неделю на унитазе.

— Ха, будто ты и так не проводишь там все дни, — съязвила Форест, намекая на то, что именно является причиной миниатюрной фигуры Френ.

— Ты знаешь Чака Басса? — спросила Гэйнор у Блер.

Блер кивнула. Все знали Чака, нравилось им это или нет.

— Это правда, что он никуда не поступил? — спросила Ребекка, разгрызая лед своими кривоватыми зубами.

— Какой удар, — сказала Форест без тени сочувствия.

Блер молча сделала глоток. Так как Джорджтаун становился все менее и менее привлекательным, а других вариантов у нее не было, она почти сочувствовала Чаку.

— Ты знаешь Джессику Уард? — спросила Ребекка. — Она проучилась здесь семестр, а потом перевелась в Бостон.

Блер покачала головой. Она не знала Джессику, но Донимала, почему та перевелась.

— А знаешь Кэти Фаркас? — спросила Френ. — Мы вместе ездили в лагерь.

Блер устало кивнула. Эта игра ей уже надоела.

— Она моя одноклассница в Констанс, — ответила она.

— А как насчет Нейта Арчибальда? — спросила Гэйнор. Она подтолкнула Форест локтем и многозначительно выгнула бровь. — Припоминаешь?

Форест пихнула ее в ответ.

— Заткнись, — отрезала она, выглядя взбешенной и расстроенной одновременно.

Блер моментально ощетинилась.

— О чем это вы?

— Он однажды приезжал сюда. И серьезно, он — самый большой торчок в мире. Но я слышала, что благодаря лакроссу его приняли во все лучшие университеты, даже в Йель. Не думаю, что он подавал документы сюда. Ему это не нужно.