Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии - Реймонд Франц

Чарльз Тейз Расселл лично основал «Сторожевую башню» как собственный журнал и был его единственным редактором; при его жизни все те, кто был связан с Обществом Сторожевой башни, считали его своим единственным Пастором. Конечно же, как только Общество сформировалось, у него появился Совет директоров (в состав которого изначально входила жена Расселла, Мария). Но этот Совет не считался руководящим советом и не выполнял его функций. Тем не менее, в «Сторожевой башне» за 15 декабря 1971 года написано:

Как появился руководящий совет

Как начал свое существование руководящий совет в недавнее время? Очевидно, что это произошло под руководством Иеговы Бога и его Сына Иисуса Христа. Согласно имеющимся фактам, руководящий совет стал ассоциироваться с Библейским Обществом Сторожевой башни и трактатов в Пенсильвании. Совершенно определенно, к этому руководящему совету принадлежал тогда, в последней четверти прошлого столетия, Ч. Т. Расселл.

Мне трудно понять, как Фред Френц мог написать, что это находится в согласии с «имеющимися фактами», так как он стал членом организации при жизни Расселла и лично знал, как обстояли дела. На что же в действительности указывают «имеющиеся факты»?

Что касается Совета директоров, сам Расселл в специальном издании «Сионской Сторожевой башни» за 25 апреля 1894 года на с. 59 пишет:

Поскольку к 1 декабря 1893 года у нас имеется три тысячи семьдесят пять (3705) акций с правом голоса из общего числа в шесть тысяч восемьдесят три (6383) акции, сестра Расселл и я, конечно, сами избираем служащих и таким образом контролируем Общество; и это с самого начала полностью известно директорам. Их роль, как подразумевалось, станет более значимой в случае нашей смерти[65].

То, что Расселл не считал Директоров (или кого — либо другого) членами руководящего совета наряду с собой, совершенно очевидно из избранного им курса, которого он неизменно придерживался. В «Сторожевой башне» за 1 марта 1923 года на с. 68 говорится:

Часто, когда его спрашивали, кто же этот верный и благоразумный раб, Рассел отвечал: «Некоторые говорят, что это я; другие говорят, что это Общество».

И далее:

Оба утверждения были истинны; ибо брат Расселл являлся Обществом в самом абсолютном смысле, в том, что он направлял политику и курс Общества, не обращая внимания ни на одного человека на земле. Иногда он искал совета у тех, кто был связан с Обществом, выслушивал их предложения, а затем поступал в соответствии с собственным решением, веря в то, что Господь так направляет его.

В 1906 году в ответ на вопрос некоторых читателей «Сторожевой башни» Ч. Т. Расселл написал:

Нет, истины, представленные мною как глашатаем Божьим, не были открыты мне в видении или во сне, я не слышал явно Божьего голоса, и они пришли не все сразу, а постепенно, начиная с 1870 и, особенно, с 1880 года. И эти явственно разворачивающиеся истины не явились плодом человеческого воображения или остроты восприятия; они явились потому, что настало назначенное Богом время; и если бы я не стал говорить, и не нашлось бы никого другого, сами камни возопили бы об этом[66].

Поскольку Расселл верил в то, что был «глашатаем Божьим», что он являлся посланником Божьим, открывающим истину, понятно, почему он не видел нужды ни в каком руководящем совете. Через год после этого утверждения Расселл подготовил «Завещание и завет», опубликованный в «Сторожевой башне» 1 декабря 1916 года сразу после его смерти в этом году. Поскольку ничто другое не показывает так ясно, насколько абсолютным был контроль Расселла над журналом «Сторожевая башня», полный текст этого завещания помещен в Приложении [Завещание]. Здесь можно упомянуть то, что было сказано во втором абзаце этого опубликованного завещания:

Тем не менее, ввиду того, что, передавая Библейскому Обществу Сторожевой башни и трактатов журнал «Сионская сторожевая башня», ежеквартальный журнал «Ветхое богословие» [Old Theology Quarterly] и издательские права на «Исследования Писаний Тысячелетнего рассвета» [Millennial Dawn Scripture Studies], а также на другие брошюры, сборники гимнов и т. д., я делал это, давая ясно понять, что при жизни буду полностью контролировать все интересы этих публикаций, а после моей смерти дела должны вестись в соответствии с моими желаниями. Здесь я выражаю эти желания — то есть делаю завещание — о следующем:

Хотя он и передал журнал «Сторожевая башня» Корпорации (при ее окончательном формировании в 1884 году), он совершенно очевидно считал его своим и полагал, что журнал должен издаваться согласно его воле даже после его смерти. Он пожелал, чтобы после его кончины все издательские обязанности по «Сторожевой башне» перешли в ведение Издательского комитета, состоявшего из пяти человек, им самим избранных и назначенных[67]. Он также завещал все свои акции Корпорации с правом голоса пяти женщинам, назначенным им в качестве доверенных лиц. Если одному из членов Издательского комитета будет высказано недоверие, эти женщины должны были вместе с другими поверенными Корпорации и остальными членами Издательского комитета действовать в качестве правового комитета по делу обвиняемого члена[68].

Поскольку один человек не может составлять коллективный орган, факты показывают, что при жизни Ч. Т. Расселла вплоть до 1916 года ничего, похожего на какой либо руководящий совет, не существовало. Это продолжалось и во время президентства его преемника, Джозефа Ф. Рутерфорда. Можно было бы предположить, что члены Издательского комитета вместе с Советом директоров составляли также руководящий совет. Но факты показывают, что это предположение неверно.

На ежегодной встрече Корпорации в январе 1917 года Рутерфорд был избран Президентом после смерти Расселла. В самом начале его президентской деятельности, четверо из семи директоров (большинство) поставили вопрос о том, что они считали обязательным со стороны Президента. Он не признавал Совет директоров, не работал с ним как с органом, действовал единовластно, самостоятельно принимая решения и затем сообщая о них директорам. Им казалось, что это совершенно не соответствовало тому курсу, который обозначил пастор Расселл, «верный и благоразумный раб». За то, что эти четыре человека выразили свои сомнения в правильности таких действий, их быстро отстранили от должности[69].

Рутерфорд обнаружил, что, хотя сам Ч. Т. Расселл назначил их директорами до конца их жизни, это назначение так и не было подтверждено на ежегодной встрече Корпорации. По словам А. X. Макмнллана, тогда видного члена штаб — квартиры, Рутерфорд посоветовался с юристом со стороны, который согласился, что эти разногласия позволяли — по закону — уволить директоров[70].