СССР-2061 (антология) (СИ) - Гвор Виктор

Только вот человеческий глаз тоже нужен.

Наливались цветом виртуальные окна — как раз, чтобы сличить очередные данные с реальностью. Андреевые мхи — вот они, в шаге от поворота тропы. Посмотреть, оценить через свой «визор» — да, растут, цифры подтверждаются… Следующая сверка через три сотни метров.

В голове Семёна начал сам собой складываться следующий пост — про вчерашних ужей, песца и первую в этом году лисицу, забредшую с юга. Фотки был вполне подходящими, без суеты и лесных кровавостей, получался вполне милый рассказец в стилистике «лесного происшествия».

Такие рассказы — литературная прокладка между простыми фотографиями закатов и нудными рассуждениями о потенциале экологической системы лиственничного леса. Первые иногда нравились читателям, а вторые — были средством бодаться с «биоорганическими химиками». Эх, пущинские…

— Наглость у лесных жителей работает вместо второй челюсти и серьёзно повышает все боевые качества… — наговаривать тест на микрофон уже как год вошло в привычку. Ноги шли, руки делали, язык говорил, я глаза посматривали по сторонам — лес всё-таки.

Но пост — обыденная мелочь, вроде помытой посуды. Разминка перед серьезным текстом.

Серьезный текст не может быть длиннее трех строчек — большего от лесника читать не будут. Даже с такой фамилией. И главное в нём — адресат.

Семён вызвал на одном из окон детальную структуру министерства. Лятовкина передвинули. Бармаш отвалил — инсульт. Сидоров или Товгань? В отделе санконтроля, который мог взяться за свежую породу инсектов, других людей он не знал. Лесник пересмотрел биографии, и решил, что Товгань — тётка основательная, такая при случае просто вымотает нервы самарцам.

Отбил «телеграмму».

Через час, обойдя точки, Семён вернулся к подножью Каблука. Проверил картинку на планшете, довольно кивнул. Поворот, еще поворот — и в минуту можно было подняться на площадку.

Но вертолету было еще с четверть часа лететь до «Каблука» — как раз время скомпоновать пост, выложить фотографии, и глянуть первые комменты.

«Ты всегда на посту;)» — Юля ёрничала. В вертушке особо делать нечего, пассажиры из сети не вылезают.

Семён размял спину, поприседал. Уж сколько времени хотел сделать тут скамейку нормальную, и навес — но нельзя, тут уже «защищенная местность». А из остатков стланика подходящей коряги, чтобы на ней сидеть можно было, пока не увидел.

Пора. Шляпки гвоздей в подошвах защелкали по камням.

Наверху было хорошо — зеленое море. Легкий ветер, который не успеет продуть до костей, и «стрекоза» вертолёта над холмами.

Семён махнул руками, включил фонарь — хоть день, а надо обозначить точку. Шум леса внизу дополнился сверху механической интонацией, вертушка надвигалась, и когда стало возможно различить лица за стеклами, Семён стал на одно колено.

Автоматика — автоматикой, а голову надо беречь. И, заодно, убрать большую часть виртуальных окошек.

— К приёму готов? — голос Коляна, пилота «Астры», прорезался в наушниках.

— Подтверждаю! — приходилось кричать, — Завтра в десять?

— Да!

Лопасти уже были над головой, машина зависла над «площадкой», раскрылась дверь.

Юлька, как чертик их коробочки, выпрыгнула из салона, прямо в объятья лесника.

— Жаркой ночки, прокипяти её хорошенько! — Колян не удержался от шуточки, и вот уже машина сдвинулась чуть вверх и вбок, а шум моторов начал уходить вместе с ней.

— Ну ты даешь — в пятницу во Владике, а в субботу здесь, — Семён поцеловал невесту.

— А ты… медведь ленивый… нет чтобы смотаться… все на заимке этой…

Стоять коленях, да ещё на холодных камнях, было жутко неудобно — через полминуты они отлипли друг от друга.

Юлька, в полевом комбинезоне, тоже с легким рюкзаком, была той самой «лаборанткой по голосеменным», как обозвала её подружка, представляя их на январской конференции. Сдвинутые на нос очки допреальности, какие-то футляры на поясе. Вполне себе ботаник из полевого лагеря.

— Снова без ружья, лесник?

— Мне и этого хватит, — Семён давно решил, что от медведей, если забредут, он и из старичка «лебедева» отобьётся, — Пошли, покажу что нового…

— Ой, экскурсовод магаданский. На весь свет о новой лесенке раструбил, а теперь вот мне показать решился…

— И зря ты говоришь только про лестницу, — Семён отшучивался, придерживая гостью на поворотах «каблука», — Я и про ванну мог бы рассказать, и про новый ледник, да только сюрприз дело святое, и портить его анонсом надо в самый последний миг…

— Помню, помню твой последний миг, и месяца не прошло. Встречает такой веселый меня на скале, а в руках скафандр. Специально, говорит, заказывал, потому как гнуса много, съедят нас. И сам физию под шлемом держит. Инопланетянин…

— Вполне себе гуманоид, сама видела…

Июльский, без нескольких ней августовский, лес одуряюще пах под солнцем, и казалось, что в жизни может быть только хорошее.

Скоро показался распадок — с крохотным гейзером на склоне холма, с избушкой, и ручьем…

— Блин, да ты водопроводчик и сантехник, — Юля поцеловала лесника.

— Вот-вот, скромный бассейн своими руками, только зимой из него зверье выгонять придется.

— А я тоже молодец, тебе ядрёных цитрусов привезла.

— Каких?

Юлька захохотала.

— Ну ты что думаешь — я вот к тебе еду, и везу не ядрёные цитрусы? Ты ж меня не поймешь… — и взялась за деревянный поручень лестницы.

— Как тебе лес? — Семён решил не брать такой быстрый разгон.

— Вчера картинки сверху смотрела, на Мологдинке рост весь долбанулся, ну так зима холодная была. И пьяные леса плохо растут — мерзлота под корнями подросла…

— Знаю. Татаринцев свою березу сажать не рвется?

— Пф… Да черта лысого у него в этом году проект протолкнуть выйдет, черта лысого, — гостья с удовольствием начала пересказывать сплетни, — Он финикам хочет тему по сосне впарить. Которая с новой целлюлозой.

— Клюют?

— Да вроде ведутся, — она дёрнула дверь.

— Кто там? — строго спросил голос из мультика и послышался тревожный механический звук.

— Ё! — Юлька дернулась, как от электричества.

— Вот услышит такое лисица, и в дом заходить не будет, — наставительно хохотнул Семён.

Гостья пихнула лесника локтем в бок.

— Все из головы вылетает — ты лесник или лесничий? — внутри она осмотрелась, вспоминая, где тут что.

— Да всё вместе — обходы как у лесника, но ближнее начальство в Магадане сидит, так что вроде и лесничим получаюсь. Электроника всё равно от академии идёт. Что есть будешь, золотце?

Неправильная полярная ночь. Только закончился единственный час темноты, и за окнами снова солнечное утро. Семён вылез из-под одеяла, подкинул дров в печку, включил было лампочку над столом, но электрический свет мешал солнечному. Лучше было смотреть на огонь. Он причудливо гармонировал с пылинками, плясавшими в солнечном луче.

— Чего такой тревожный? — богатство впечатлений за последние сутки гнало сон прочь, но и просыпаться гостье совершенно не хотелось.

— Проект уже который год в клещах.

Юлька непонимающе прищурилась.

— Помнишь, как с лесами всё начиналось?

— Я еще совсем соплюшкой была и меня «кукла-Сонечка» по жизни занимала, — она зевнула.

— Отец тогда за ум взялся. Дед-то просто экологом был, плохо кончил, — Семён чуть дернул головой, отгоняя неприятные воспоминания, — А я тоже пацан-пацаном, только по дворам знал, что бегать, да в «броневички» резаться.

Треснуло еловое полешко.

— Отец первым рабочую модель «новых лесов» составил — идёт потепление, есть хорошие работы по генокоду лиственницы, давайте передвинем границу тундры на полторы сотни километров. Окультурим севера. У Бахметьева, тогдашнего министра, всё пробил — и деньги свободные как раз у лесовиков появились. Ясно стало, что пластик окончательно дерева не заменит, можно на перспективу сработать. И сработали. Дёшево и сердито. Десяток больших теплиц на сезон заняли, а потом роботы по лесотундре прошли…