Бег по спирали. Часть 1. - Рина Зелиева

- Теперь пошли, - скомандовал он, с трудом поднимаясь с сырой земли.

Они медленно тащились среди деревьев то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Мирэк крепко сомкнул челюсти, буквально заставляя себя переставлять ноги. На его висках и над губой проступили капельки пота. Его жесткое волевое лицо побледнело, а запавшие глаза лихорадочно блестели. Маритта, сжав зубы, была вся сосредоточена на движении. Она молилась лишь об одном: только бы не упасть, будучи уверенной в том, что опиравшейся на нее мужчина подняться уже не сможет.

Неизвестно, сколько они шли. Девушка потеряла счет времени. На лес опустилась ночь.

- Я не вижу, куда идти, - простонала она, остановившись.

Дарнов прислонился к широкому стволу стоявшего рядом дерева и обессилено сполз по нему вниз. Он молчал. Ита присела рядом. Ясное небо сверкало миллиардами звезд. Круглая полная луна сеяла молочно-белый свет, обрисовывая темные силуэты сосен, елок и кустов, казавшихся призрачными тенями. Стрекотали кузнечики, тихо шелестели ветви деревьев.

- Я пойду, посмотрю: может там впереди что-то есть? - едва слышно спросила Маритта, боясь нарушить спокойную тишину. - Не можем же мы провести ночь в лесу. Замерзнем.

- Не потеряешься? - устало отозвался Мирэк. - Вместе все как-то теплее будет, - с горькой иронией добавил он.

- Я вернусь, - пообещала девушка, поднимаясь.

- Вставай, вставай, - тормошила Дарна Ита.

Он слабо пошевелился, а затем, дернувшись, выхватил из-за пояса оружие.

- Это я, - вздохнула Маритта, медленным жестом отводя ствол в сторону от себя. - Пойдем. Там недалеко поле есть. На опушке сарай с прошлогодним сеном. Все лучше, чем тут будет.

Она помогла мужчине встать на ноги. Дарн покачнулся. Девушка, обхватив его за талию, замерла, давая возможность ему собраться с силами.

- Еще немножечко, чуть-чуть, - уговаривала она его, уткнувшись лбом в широкую грудь. В ее голосе сквозили слезы.

Девушка сама не верила тому, что им удалось добраться до сарая. Пробравшись к задней его стенке, они разгребли сено. Ита сняла с себя кофточку и постелила под головы. Одеялом послужила сухая трава. Приникнув к Мирэку, чтобы быть поближе к нему и ощутить жар его тела, Маритта блаженно прошептала:

- Ты теплый.

Они лежали в объятиях друг друга, их сердца бились в унисон. Дарн еще крепче прижал ее к себе и спрятал лицо в волне ее разметавшихся волос, пахнущих ветром и лесом. Тепло мягкого женского тела действовало благотворно. Он вдохнул ее запах, свежий и чистый, манящий, как сама природа.

- Ты умничка, - выдохнул он над ее ухом, - вот только в следующий раз, когда на дерево едешь, не надо бросать руль и закрывать глаза. А то мы можем оба холодными остаться.

- Я надеюсь, что такого следующего раза не будет, - сонно ответила Ита.

- Мечтать не запретишь, - проваливаясь в сон, она почувствовала его губы на своей шее.

Глава 20.

Солнечный лучик, проникший сквозь щель в стене, ласково, как рука матери, прикоснулся к щеке девушки. Маритта проснулась. Мирэк лежал рядом с ней, своей сильной рукой по-хозяйски обхватив ее тело. Он спал. Тесно прижатая к торсу мужчины, девушка почувствовала, как горит его кожа. У него был жар. Хриплое неровное дыхание вырывалось из чуть приоткрытого рта. Спал он крепко, и этот сон был похож на забытье. Его лицо в утреннем свете было очень красиво в обрамлении распущенных длинных черных волос, спутавшихся, но по-прежнему великолепных. Ите почему-то захотелось запустить в них пальцы, чтобы ощутить, каковы они на ощупь: мягкие или такие же жесткие, как он сам.

Ее взгляд задержался на линиях его превосходно вылепленных губ. Бесспорно, он был привлекателен. Соблазнителен той самой опасной мужественностью настолько, что было бы естественным потерять голову только от одного знания того, что он хоть сколько-то в ней заинтересован. Голову Рита терять не собиралась, поэтому, грустно вздохнув, попыталась осторожно выбраться из плена его объятий. Эта его беспомощность и уязвимое положение ослабляли злость, скопившуюся в сердце, вызывая желание позаботиться о нем, какую-то неизъяснимую нежность, сродни материнской. И это настораживало гораздо больше, чем если бы она пылала гневом, который пробуждали в ней его грубость, жестокость, вся его невыносимая манера поведения.

Ей удалось выскользнуть из его хватки, не потревожив мужчину, тем более что он никак не реагировал на ее движения. Его рука безвольно упала, когда девушка тихонечко выползла из-под нее.

И в тот же момент грубые мужские голоса, заставили ее вздрогнуть всем телом и съежиться, вжавшись в сено. Люди, судя по усиливающемуся звуку голосов, приближались к их убежищу. Ита нащупала пистолет, лежавший неподалеку, почувствовав себя с ним немного уверенней. Сама не понимая почему: не раздумывая, а сможет ли она им воспользоваться. Маритта подползла к щели между досками, опасливо выглядывая наружу.

Напряжение разом отпустило. Девушка утирала слезы, непроизвольно заструившиеся по щекам от бури эмоций, пробужденных увиденным. К сараю подходила группа вооруженных мужиков во главе со Штормом. Они выглядели порядком вымотанными, взбудораженными и злыми. Но, Боже, как рада Ита была их видеть! Вот уж, скажи ей кто раньше, что она так обрадуется этому кошмарику Тохе, она бы покрутила пальцем у виска, заподозрив того человека в дебильности.

Маритта, перекатившись через кучу сена, выскочила наружу. Она мчалась по полю, размахивая ПМ-ом, радостно верезжа что-то приветственное. Тоха остановился, немного опешив, когда полуобнаженная девушка, одетая в джинсы и лифчик, растрепанная и чумазая, бросилась ему на шею. Он в замешательстве обнял ее за талию, прижимая к себе одной рукой, другой осторожно высвобождая оружие, с которым она так легкомысленно обращалась, из ее пальцев.

- Где Ратэк? - голос мужчины был усталым и хриплым.

- Там, - Ита указала в сторону сарая. - Он ранен.

Маритта сидела на веранде и обедала в обществе Антона. Он пришел проведать Мирэка, но тот спал. Шторм остался на обед, решив подождать, пока друг проснется. Девушка, зная его отношение к ней, которое мужчина даже не пытался скрыть, чувствовала себя в его обществе не в своей тарелке. Она ерзала на стуле, исподлобья бросая на него сердитые взгляды. Ей он тоже не нравился. И любезничать с ним она не собиралась.

Ели молча. Ита, от нечего делать, украдкой рассматривала своего врага, оправдывая себя тем, что психологические зарисовки противника только помогут в бою. А стычки с ним неминуемы, девушка это отлично осознавала. И на то, что ее смирение и покладистость, которые она проявляла в последнее время, ей зачтутся, Маритта как-то не рассчитывала.

Тоха откинул со лба непослушную блондинистую прядь прямых жестких волос и пытливо посмотрел на девушку. Он заметил, что она за ним исподтишка наблюдает.

Квадратный упрямый подбородок, хищная изломанная линия чувственных губ и сами глаза, серо-голубые, но такие светлые, что смотреть в них становилось страшно. Очень светлые волосы с пшеничным оттенком, намного темнее их иронично изогнутые брови. Ресницы совсем темные.

Шторм обладал мощной рельефной мускулатурой, которая агрессивно бугрилась под тонкой тканью черной футболки. Все его тело буквально дышало откровенной силой и чистейшей мужественностью. Несмотря на значительную массу тела, он был строен: благодаря своему высокому росту не казался грузным. При всей своей мощи - подвижен и гибок. "Одни сплошные противоречия", - заключила для себя Ита.

Ясно-голубые глаза буквально прилипли к напряженному лицу Маритты.

- Мирэк сказал, что ты ему, практически, жизнь спасла, - вдруг неожиданно проронил Тоха, - Не сбежала. Не бросила его. Хоть и могла бы. И чего ты вдруг так кардинально поменяла свое поведение? Решила стать Дарнову реальной женой? Тут, уж извини, должен тебя обломать. Не стоит даже мечтать об этом. Дарну нужна нормальная женщина. Культурная, воспитанная, умеющая вести себя в обществе. Светские дамы знают, как преподать себя, сдержаны и не матерятся, как грузчики в порту. Таких не стыдно с деловыми партнерами познакомить, обществу представить, взять в качестве сопровождающей на прием. Тогда, как от такой замухрыжки, как ты, всего можно ожидать. В первый и в последний (я надеюсь) раз ты напилась на вечеринке, как бомж на помойке, - закончил свою речь Антон.

Его тон был убийственно снисходителен. Словно, он считал ее умственно отсталой или же беспредельно тупой. А взгляд голубых глаз давил невыносимой тяжестью.