Одна зима на двоих 2 (СИ) - Верховцева Полина

Потом они вышли в темный каменный мешок и начали подниматься по узкой винтовой лестнице на одну из башен. Не дойдя пары пролетов до самого верха, Мелена отперла неприметную дверь и завела Ким внутрь.

Это была абсолютно круглая, хорошо обставленная комната, с большой кроватью, затянутой темно-синим балдахином, и выходом на крошечный узкий балкон.

— Это башня Воспоминаний. Увы, комната ожидания для простолюдин нынче занята. Придется оставить тебя здесь.

— И что мне тут делать? — Ким обвела новое помещение тоскливым взглядом.

— Ждать. Перед встречей с Мастером нужно находиться в уединении, чтобы очистить мысли от лишнего и не нахвататься ничего нового. Остаток времени ты проведешь здесь. Еду тебе будут приносить. Наслаждайся отдыхом, пока можешь, — Мелена мрачно ухмыльнулась и ушла, громко провернув ключ в замке.

Ким потеряно осмотрелась по сторонам. Вроде не плохая комната, не бараки и не камера в душном темном подземелье, но все равно тюрьма.

Не зная, чем себя занять, она слонялась из угла в угол, заглядывала в шкафы, большинство из которых оказались или запертыми, или пустыми, потом вышла на балкон и долго смотрела на то, как летние сумерки окутывают шумный город. Как постепенно он затихает, становится мягче и спокойнее. Как на улицах загораются масляные фонари, мягко разгоняя подступающий сумрак.

Наверное, здесь было красиво. Но сердце рвалось в другое место. Туда, где костры до самых небес. Где звучит музыка, пробивающая до самых костей и вибрирующая на потаенных струнах души.

Как ни странно, но в лагере андракийцев, с кольцом на шее, Ким чувствовала себя более свободной чем здесь.

Она была измучена. В голове роились миллионы мыслей, вынуждая стискивать виски, чтобы хоть как-то погасить нарастающий гул. Не выходило. Слишком много всего произошло, чтобы делать вид, что все идет как обычно.

Этот день перевернул все с ног на голову. Разбил иллюзии, заставил выбирать и действовать. Может завтра станет лучше? Может, надо просто поспать, и тогда мир перестанет казаться таким сложным?

Ким плюхнулась на кровать прямо в одежде, подтянула к себе мягкую квадратную подушку. И закрыла глаза.

* * *

Проснулась она спустя несколько часов, словно от толчка. Сев на кровати, Ким настороженно прислушалась.

На улице стояла глубокая ночь. Сквозь распахнутые балконные двери в комнату лениво струился свет бледной луны, тонущей в рыхлых облаках. Так тихо…что стало жутко. Город спал, и единственным звуком, оглушающим в тишине, было биение ее сердца. Оно нарастало, становилось неровным, болезненным…Как у маленького зверька, который чувствует, как кто-то большой и страшный притаился между деревьев и выжидает момент, чтобы напасть.

До рези в глазах она всматривалась в темные края комнаты, пытаясь убедить себя, что это просто беспочвенный страх, что тут никого кроме нее нет. Но ощущение чужого взгляда усиливалось с каждой секундой. Ей уже чудились шорохи и чье-то хриплое дыхание.

Тонкие шторы, чуть заметно колыхались на ветру, ленивые тени едва различимо скользили по потолку, и прятались по углам, как живые.

…Одна из них, та, что притаилась напротив кровати, казалась темнее всех остальных. Словно чьи-то очертания, прикрытые коварной тьмой.

Просто кажется. Просто страхи разыгрались. От постоянного недосыпа и натянутых до предела нервов. Надо просто спать дальше, и на утро все это исчезнет.

Ким опустилась обратно на подушки, обняла одну из них, но вместо того, чтобы закрыть глаза и попытаться заснуть, продолжала смотреть.

Минута, две, пять… Тень шевельнулась.

Ким зажмурилась, что есть сил, пытаясь отогнать наваждение. Потом открыла. Тень исчезла. А может быть ее никогда и не было.

Девушка надсадно вздохнула, перевернулась на другой бок и замерла.

В балконном проеме, четко обрисованный лунным светом, возвышался огромный черный силуэт. И прежде, чем Ким успела хотя бы пикнуть, он ринулся к ней, придавил к кровати, зажав рот рукой.

— Тихо! — во мраке комнаты, совсем близко к ней мерцали янтарные глаза.

От низкого, хриплого голоса Ким перетряхнуло, и что-то оборвалось глубоко в животе, наполняя диким трепетом. Она задохнулась от испуга и внезапной, совершенно неуместной радости. Дурочка!

Рассердившись на саму себя, Ким забилась в чужих руках, пытаясь оттолкнуть его от себя, освободиться.

— Не дергайся.

Он склонился ниже, к самым волосам и жадно вдохнул, опаляя кожу горячим дыханием. Провел языком по шее и совсем по-звериному заурчал.

Ким замерла. Ее колотила крупная дрожь и едва хватало сил, чтобы дышать.

— Я уберу руку, если обещаешь не кричать.

С трудом кивнула, соглашаясь на его условия. В тот же момент ладонь, зажимающая ей рот исчезла, как и тяжесть чужого тела.

Ким тут же отпрянула и скатилась с кровати. Обхватив себя руками, она до боли в глазах всматривалась в темноту, пытаясь его рассмотреть.

Тихий шорох, щелчок и одна из свечей, стоявшая на полке, загорелась.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она, глядя на неспешно приближающегося мужчину.

Он выглядел гораздо лучше, чем в последнюю их встречу, когда она выпустила его из тюремной камеры. Не такой бледный и худой, как раньше. В темной одежде стражников Асоллы. Ким даже не хотела думать о том, откуда он ее взял.

В движениях появилась привычная звериная грация и едва скрываемая ярость.

— Скучала?

— Нет!

— Как жаль, — хмыкнул кхассер, продолжая надвигаться на нее.

— Я думала, ты ушел… — выдохнула она и попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Хасс приближался, не отводя насмешливого, хищного взгляда.

— Не переживай, Ким, уйду, — оперся кулаками по обе стороны от ее лица, склоняясь все ниже, — и ты пойдешь со мной.

— Ни за что!

Ким попыталась вывернуться и сбежать, но он не дал этого сделать. Поймал за талию и снова прижал к стене. Его прикосновения обжигали даже сквозь ткань.

— А кто тебя спросит?

— Как всегда?

— Да, Ким, как всегда. Ты идешь со мной. Разве не этого ты ждала, когда пришла ко мне в темницу?

— Я ничего не ждала! Просто хотела помочь. И все! Уходи, Хасс. Я сделала все, что могла — вылечила тебя, выпустила. Теперь возвращайся в свой Андракис, а я остаюсь здесь.

Наивная. Она не знала, что выбора у нее давным-давно нет. Как и у него. Связаны, навсегда. И друг без друга просто сдохнут. Она еще не поняла этого. Пытается бороться, отрицать очевидное. Думает, что сможет без него. Сможет сама жить, как прежде. Глупая.

Он тоже так думал, когда отправлял ее к императору. Искренне полагал, что справится, вытянет. Но разве можно вытянуть, когда у тебя половины сердца не хватает? Или половины души?

Нельзя. Он это понял. И она поймет. Пусть не сразу, но поймет. Он приложит к этому все усилия.

А сейчас… Сейчас ему надо почувствовать ее тепло, впитать те эмоции, которые дарит только она. Почувствовать близость, насытится, напитать своего зверя на полную. Так будет правильно, так нужно. Без этого ему просто не хватит сил вытащить их отсюда.

Он обхватил ладонями ее лицо, не позволяя отвернуться.

— Пусти! — прошипела Ким, упираясь руками в каменную грудь, — слышишь меня! Пусти немедленно! Я буду кричать…

— Кричи, бродяжка. Кричи, — он поцеловал ее. Жестоко, требовательно, без лишней нежности. Ему не хотелось нежности, ему хотелось Ким. Здесь и сейчас. Злую, яростно сверкающую глазами…Его Ким. Только его.

* * *

— Не смей! Слышишь? Не смей?! — Ким пыталась его остановить, оттолкнуть от себя, но голова все больше шла кругом. Тело с жадностью откликалось на его близость, а внутри, вопреки здравому смыслу, пылало желание чтобы он продолжал.

— Хасс! — увернулась от его губ и укусила за плечо. Сильно, не жалея, сама того не подозревая распалив еще больше.

— Мерзавка, — почти восхищенно.

Она снова попыталась его ударить, но кхассер одной рукой перехватил тонкие запястья и прижал их к шершавой стене над головой Ким.