Псевдоним Венеры - Антон Леонтьев

Целую ночь Галя размышляла о том, что же ей предпринять. Лучше всего было бы, конечно, удрать из колонии, тогда бы толстая врачиха осталась с носом, но ведь у них с Ликой еще не было четкого плана. И времени было в обрез!

Лике Галя решила ничего не говорить – зачем пугать бедняжку? Ей самой придется что-то выдумать, дабы выкрутиться из затруднительной ситуации. Только вот что? Этого Галя не знала.

Весь следующий день она упорно размышляла, отметая один план за другим. Напасть на докторшу и вывести ее из строя? Нет, это только все испортит. Не явиться на так называемый медосмотр? Тогда Инна Григорьевна заложит ее. Прикинуться больной? И что это даст, ведь тогда ей точно придется лечь на кушетку в кабинете врачихи!

Тут в голову Гале пришла занятная мысль, и она усмехнулась. А что, если попробовать обмануть врачиху? Сложно, времени в обрез, но почему бы не попытаться?

В обеденный перерыв того дня, когда ей требовалось явиться к Инне Григорьевне, Галя заглянула в библиотеку колонии. Книг там было не очень-то и много, но ей требовалось то, что обычно спросом среди заключенных не пользовалось. Взяв нужный ей толстенный том, Галя заняла последний ряд в читальном зале и принялась листать страницы. Так и есть, имелись даже фотографии, хотя бы черно-белые. Это именно то, что ей требовалось! Воспользовавшись тем, что библиотекарша отвернулась, Галя осторожно вырвала нужный ей лист и, сложив его, спрятала в кармане.

Дело было за малым: ей требовались подходящие краски. Их она смогла раздобыть в мастерской. Сама Галя рисовать умела не очень хорошо, зато, насколько она знала, Лика была подлинным гением.

Поэтому она обратилась к подруге и, не вдаваясь в подробности, попросила ее помочь. Они уединились в туалете, где Лика приложила все свои старания для того, чтобы воссоздать то, что было изображено на фотографиях.

Ровно в девять часов Галя подошла к госпиталю. Она увидела слабый свет в окне кабинета докторши, которое было задернуто шторой. Только Галя постучала в дверь черного входа (явиться ей было приказано именно туда), как дверь распахнулась, и она увидела Инну Григорьевну. Обычно ее волосы были прилизаны и зачесаны, но в этот раз они были распущены и струились по жирным плечам врачихи, делая ее похожей на ведьму.

«Она и была ведьмой, которая заманивала в свою избушку девочек и съедала их», – подумала Галя. Ну что же, всех, но только не ее. Потому что если она не возьмет Инну Григорьевну мольбами или попытками вызвать жалость, то использует хитрость.

– Молодец, минута в минуту! – заявила докторша, пожирая Галю глазами. – Не люблю тех, кто опаздывает! Но, как я вижу, ты поняла, как надо себя вести. Мы еще с тобой подружимся, Галя, ой как подружимся!

Она зашлась дребезжащим смехом, а Галя скромно потупила глаза, стараясь не расхохотаться, она ведь знала, что сейчас ожидает Инну Григорьевну. Врачиха провела ее в свой кабинет и снова закрыла дверь на ключ.

Кабинет был освещен старинной керосиновой лампой, на столе Галя заметила угощение – буженину, салаты, даже торт. Все это приготовила заботливая и похотливая Инна Григорьевна.

Она позвала девочку к столу, и Галя с жадностью набросилась на еду. Еще бы, такого она уже давно не пробовала! Врачиха же, наблюдая за тем, как Галя поглощает вкусности, кружила возле нее, подобно акуле.

Наконец, когда девочка наелась, Инна Григорьевна взглянула на нее и проблеяла:

– А теперь устроим наш медосмотр! Давай же, ложись на кушетку! И надеюсь, на этот раз мне не придется применять силу!

В самом деле, не пришлось. Галя послушно улеглась на кушетку, чувствуя, что наелась до отвала. Врачиха сама пожелала снять с нее одежду, и Галя позволила ей это сделать. Но когда толстуха стянула с девочки казенную форму, лицо Инны Григорьевны вдруг изменилось, она отшатнулась, как будто кто-то ударил ее в грудь.

– Это что такое? – произнесла она в ужасе, указывая на огромные волдыри и язвы, покрывавшие все тело Гали. Девочка сдержала самодовольную улыбку: Лика постаралась на совесть и намалевала не меньше трех десятков ужасных пустул и фурункулов на теле подруги.

– Да вот не знаю, вчера только вылезло, – ответила Галя. – Я же знала, что у нас сегодня медосмотр, поэтому хотела вас спросить: может, вы мне что-нибудь пропишете?

Инна Григорьевна, сопя, склонилась над Галей, а потом швырнула ей в лицо казенную форму и заявила:

– Одевайся! Живо!

Галя быстро оделась, а врачиха направилась к стеклянному шкафу, в котором хранились медикаменты, извлекла оттуда коробку с порошками и заявила:

– Первый раз такое вижу! Похоже, какая-то редкая инфекционная гадость! Думаю, тебе вот это подойдет…

Галя уже направилась к двери, когда Инна Григорьевна остановила ее:

– Куда ты собралась? Хочешь заразу по всей колонии разносить? Никуда ты не пойдешь с такой мерзостью по всему телу! Останешься здесь, в госпитале!

Тут Галя поняла, что попала в расставленную самой себе ловушку. Она хотела добиться того, чтобы Инна Григорьевна не приставала к ней, и это у нее получилось. Но плюс к тому она стала пациенткой жирной врачихи!

Галя завела разговор о том, что ложиться в госпиталь не хочет, заверила, что будет принимать порошки строго по расписанию, сказала, что у нее такие высыпания и раньше уже были и быстро проходили без всякого лечения, но Инна Григорьевна была неумолима.

– Ты что, удумала мне тут форменную эпидемию устроить? И вообще, не исключено, что у тебя какая-то новая болезнь, о которой еще никто никогда не слышал! Придется вызывать специалистов из областной больницы, они, может, и разберутся, что там с тобой приключилось!

Этого только не хватало! Видимо, Лика так тщательно изобразила ужасные фурункулы и язвы, что переборщила. Не хватало еще, чтобы сюда понаехали врачи-кожники, которые в два счета определили бы, что никакая это не болезнь, а всего лишь разрисованное разноцветными красками тело. За такое тоже по головке не погладят, Инна Григорьевна быстро смекнет, что к чему и зачем Галя это сделала, и тогда уже точно она окажется полностью зависимой от жирной докторши.

Как Галя ни сопротивлялась, поделать было ничего нельзя. Инна Григорьевна проводила ее в бокс, располагавшийся в отдельном крыле госпиталя. Бокс представлял собой крошечную комнатку с одним-единственным, но не открывающимся оконцем под самым потолком, с привинченной к полу кроватью, умывальником и унитазом.

Гале было велено принять несколько порошков, и она сделала вид, что проглотила их, хотя в действительности высыпала в умывальник. Инна Григорьевна, заперев ее в боксе, удалилась. Погас свет, и Галя улеглась на кровать.

Похоже, все вышло не так, как она планировала. Она-то думала, что Инна Григорьевна, завидев фурункулы, выпроводит ее из госпиталя и больше не будет к себе звать на так называемый медосмотр. А она вздумала ее лечить!

Ночью Галя осторожно смыла большую часть нарисованных нарывов, и когда на следующий день Инна Григорьевна, в резиновых перчатках и с марлевой повязкой на лице, явилась, чтобы осмотреть Галю, выяснилось, что пациентке вдруг стало намного лучше.

– Вот видите, я же говорила, что такое у меня бывало и что оно быстро проходит! – сказала Галя. – Так что держать меня в боксе необходимости нет!

Инна Григорьевна, осмотрев Галю, произнесла:

– Да, с таким я сталкиваюсь впервые. Необходимо, конечно, лабораторное исследование, но у нас нет нужного оборудования. Поэтому я уже договорилась со специалистами из областной больницы, они завтра приедут к нам.

Кажется, врачиха была уверена, что столкнулась с ранее неведомой болезнью, и ей уже мерещились лавры за великое медицинское открытие. Гале пришлось провести еще целые день и ночь в боксе, и она, конечно, удалила с тела все то, что нарисовала на нем Лика.

Поэтому, когда на следующее утро в колонии появилась делегация из четырех человек, перед их глазами предстала совершенно здоровая девочка с чистой кожей и без единого высыпания. Инна Григорьевна была страшно смущена и раздражена, но поделать ничего не могла.

Специалисты внимательно осмотрели Галю, пришли к выводу, что никаких явных болезней у нее нет, взяли ее кровь на анализ и удалились. Галя слышала, как в коридоре они беседовали с Инной Григорьевной, намекая на то, что она не очень хорошо распознала симптомы и приняла за новую болезнь какую-нибудь обыкновенную сыпь, исчезнувшую столь же быстро, как она и возникла.

Заточение в боксе тем самым закончилось. Когда коллеги из областной больницы отбыли восвояси, в бокс зашла Инна Григорьевна. Лицо ее пылало, а в глазах стояли слезы: еще бы, ведь она выставила себя на посмешище!

– Ну, раз у меня ничего нет, может, я пойду? – спросила Галя, но Инна Григорьевна преградила ей дорогу.

– Никуда ты не пойдешь! Будешь сидеть здесь, пока я тебе не позволю убраться! И вообще, тебе необходим еще один медосмотр! И я тебе его устрою!