Псы войны - Антон Первушин

Начштаба кашлянул в кулак и снова повернулся к карте:

– …Когда отряды противника появятся на мосту, мы осветим их со стороны комбината переносными прожекторами. Потом кто-нибудь из командиров ударной роты с помощью мегафона объявит наступающим, что «Спираль» находится под охраной военизированного формирования. Что любая попытка приблизиться к проходной будет воспринята как намерение напасть, после чего по нападающим будет открыт огонь на поражение… Тут должен сработать эффект неожиданности, и мы полагаем, в первый момент подразделения Сил самообороны отступят. Потом они посовещаются, произведут перегруппировку и попробуют всё-таки атаковать. Тогда мы встретим их предупредительным огнём. Если и это не поможет, начнём вести прицельную стрельбу. Когда они поймут, что мы не шутим, то прекратят операцию. Время окажется упущено, и вряд ли Брумман решится на повторение, пока не выяснит все подробности ночной стычки. А подробностей он не выяснит – рота покинет позицию сразу после того, как штаб убедится, что противник отступил. И больше никто из батальона не появится ни в Белогороде, ни в Алонце…

– План отхода? – спросил Карташов.

Бояров помедлил с ответом, взглянул на Звягина, но тот спокойно кивнул, разрешая говорить.

– Уходить через Белогород бессмысленно и просто опасно, – заявил начштаба. – Отступая, подразделения Сил самообороны наверняка оставят разведчиков. Через Алонец уйти проблематично – в самый неподходящий момент ваши деятели могут развести мост. Потому было принято решение уходить по Виэне…

– По Алонке, – поправил непримиримый Карташов.

– По Алонке, – легко согласился Бояров. – Взвод специальных операций подойдёт на резиновых лодках к четвёртой и пятой опорам моста и будет ждать сигнала. Бойцы ударной роты и взвода огневой поддержки спустятся на альпинистских верёвках вниз, затем на вёслах выйдут к устью реки, а дальше – на катере, через Ладогу в Приозерск.

– Очень хорошо, – повторился Карташов, сразу оценив красоту замысла. – И никаких следов… – майор посидел в задумчивости, а потом спросил: – А зачем вам снайперы на чердаках и в «секретах»?

– На всякий пожарный случай. Если что-нибудь пойдёт не так, как мы задумали.

– А что может пойти не так?

Тут слово взял капитан Виноградов:

– Чтобы с большой точностью предсказывать развитие конфликтных ситуаций, необходимо иметь полное и всеобъемлющее представление о внутренней структуре сил противника. О характере взаимодействий между отдельными элементами этой структуры. О потенциальных возможностях, которыми они обладают… Великий учитель Сунь-цзы по этому поводу говорил: «Если ты знаешь себя и знаешь врага, то не подвергнешься опасности и в сотнях битв. Если знаешь себя, а врага не знаешь, то один раз победишь, другой раз потерпишь поражение. Если не знаешь ни себя, ни врага, то опасность будет подстерегать тебя в каждой битве». Но у нас нет времени, чтобы изучить врага досконально. Потому приходится подстраховываться и сажать на крышу снайперов.

– Па-анимаю, – протянул майор Карташов. – Но я не вижу каких-то подводных камней… Может быть, вы меня просветите?

– Что ж, – сказал Виноградов, перемигнувшись со Звягиным, – это может оказаться полезным и для вас, и для нас.

Капитан встал из-за стола, подошёл к Гурову и попросил его «распечатать квадрат семь-двенадцать». Получив из лазерного принтера листок бумаги, он положил его перед майором, а сам встал сбоку, наблюдая за реакцией. Карташов увидел на тёплом ещё листке контрастную фотографию – снимок земной поверхности, сделанный со спутника с очень приличным разрешением. На снимке были запечатлены: взлётно-посадочная полоса со всем оборудованием, рулёжные дорожки, ангары, два вертолёта и самолёт.

– Откуда это у вас? – с восхищением спросил майор, но тут же кивнул с пониманием: – Связи в Генштабе?

– Была нужда светиться, – пробурчал Виноградов. – Нет, товарищ майор, здесь всё проще. Любой человек может через глобальную сеть Интернет обратиться к частной американской компании «DigitalGlobe» и за скромную сумму в две с половиной тысячи долларов получить снимок какой угодно местности на Земле. Мы часто прибегаем к их услугам. Единственный недостаток этой системы – согласно американским законам, компания не имеет права продавать эти снимки в течение суток с момента фотографирования. Но и этого нам хватает, чтобы ответить на многие вопросы. Или, наоборот, задать правильный вопрос…

– Ловко, – похвалил Карташов. – Я и не знал, что американские компании предоставляют подобную услугу.

– Скажу вам больше, на этом рынке царит жесточайшая конкуренция. Но разговор сейчас о другом. Этот снимок был сделан четыре дня назад. На нём – старый аэродром неподалёку от Солдатово.

– Я знаю это место, – кивнул Карташов. – Аэродром времён советско-финской войны. Был восстановлен и расширен в шестидесятые для нужд ПВО, потом его снова забросили. Сейчас там какая-то белогородская контора пытается устроить аэроклуб. Кажется, уже закупили пару вертолётов, три или четыре пятьдесят-вторых «Яка» для пилотажа…

– Но это не «Як-52», – подавшись вперёд, Виноградов постучал пальцем по белому силуэту самолёта на спутниковом снимке. – Это «МиГ-29». И вертолёты не столь безобидны, как может показаться на первый взгляд. «Ми-8» и «Ми-24». Не слишком ли шикарно для гражданского аэроклуба?

Карташов потёр переносицу, потом снизу вверх посмотрел на Виноградова и произнёс, медленно и словно в некоторой растерянности:

– Теперь мне понятно…

– Что понятно? – встрепенулся Звягин.

Карташов перевёл взгляд на него:

– Теперь мне понятно, что это был за вертолёт…

Офицеры батальона «Икс» с недоумением воззрились на него:

– Какой вертолёт?

– Тот, который обстрелял праздничную демонстрацию на Садовой площади.

– Складывается, – согласился Виноградов. – Но мы почему-то думали, что это была инициатива соотечественников.

– Мы ещё не настолько свихнулись, чтобы стрелять по демонстрации в День Победы, – обиделся за своих Карташов. – Если бы наши планировали устроить показательную акцию, то делали бы её на двадцать четвёртое марта – день Белогорода… А по большому счёту, даже на это мы не способны: нет у нас штурмового вертолёта…

– А у биармов, получается, есть…

– Получается, есть.

– А ещё у них есть боевой многофункциональный истребитель «МиГ-29». Получается, биармы всерьёз озабочены созданием собственных военно-воздушных сил?

– Получается, так, – Карташов, всё ещё занятый своими мыслями, соглашался со всем, что ему говорил капитан разведки.

– Вот это нас больше всего и беспокоит, – подвёл итог капитан Виноградов. – Биармы оказались не так просты, как представляется при первом, поверхностном, взгляде. У них за пазухой, оказывается, есть свои ВВС. И нам приходится сажать двух наблюдателей с телефоном у аэродрома и снабжать взвод огневой поддержки переносными комплексами «Игла». Что у биармов ещё имеется за пазухой? Может быть, пара танков? А может, ракетный крейсер?

Карташов словно очнулся.

– Нет, – сказал он. – Танков и крейсера у биармов нет.

– Может быть, и нет. А может быть, и есть. А может быть, они появятся за день или за два до начала акции.

– Возможно, – Карташов уже понял, с кем имеет дело, и в дискуссию по мелочам не вступал. – Однако всё предусмотреть нельзя. С тем же успехом вы можете предположить, что у биармов имеется или появится гиперболоид инженера Гарина…

– А поскольку всё предусмотреть нельзя, – подхватил Виноградов, – мы и собираемся разместить на крышах снайперов. В случае чего они выбьют полевых командиров и лишат подразделения Сил самообороны непосредственного управления. Даже если биармы приготовили сюрпризы, подобная потеря дезорганизует их, все планы полетят к чёрту, уцелевшим придётся импровизировать на ходу, а это нам на руку.

Карташов покивал.

– Теперь мне всё понятно, – сказал он. – А что, вы и вправду собираетесь убивать этих… э-э-э… командиров Сил самообороны? Мне биармы со своими завиральными идеями не шибко-то нравятся, точнее – вообще не нравятся, но всё ж таки там будут бывшие советские офицеры… С которыми мы когда-то учились вместе. И служили…

– На стороне Ичкерии тоже воевали бывшие советские офицеры, – отозвался Звягин. – И это никому не мешало их убивать. Но я понимаю, что вы хотите сказать. Мы тоже не звери, не людоеды. Убийство не доставляет нам ни малейшего удовольствия. Мы постараемся сделать всё, чтобы избежать жертв. Мы всегда стараемся избегать жертв. Нам платили и нас натаскивали не для того, чтобы «мочить в сортире» сограждан…

– А для чего?

– Для того, чтобы какой-нибудь умник не замочил в сортире нашу страну…

– …Зря ты ему все карты выложил, – сказал Бояров подполковнику Звягину, дожидаясь, когда Гуров приготовит кофе для старших офицеров.