Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

- Договоримся на месте, - заявил Ублюдок прежде, чем я успела осмотреться. - Правила всего три. Запомни или запиши. Вопросы не задавать, по дому не болтаться, из дома не высовываться. Ясно?

- Ясно... и всё?

- Нет, не всё. Буду пить твою кровь по утрам, а ночами подвергать страшным пыткам. Согласна? Так буду больше соответствовать твоим ожиданиям?

- Я не шучу.

- И я не шучу. Почему, по-твоему, нельзя безнадзорно бродить по моим владениям? Чтобы не испортить первого впечатления. Вон за той дверью, к примеру, у меня каземат с арсеналом напильников и молотков. Работаю не выходя из дома. А на досуге заманиваю в своё логово маленьких доверчивых девочек. Предыдущая закончилась, а тут ты кстати подвернулась. - И неожиданно скомандовал: - Руку дай.

- Зачем?..

- Лечить тебя буду. Ты мне здоровая нужна. Люблю, когда кричат подольше. А ты уже на ладан дышишь.

На ладони был небольшой ожог, оставленный дужкой использованного в качестве оружия самозащиты чайника. Я находилась в таком состоянии, что не почувствовала боли. Ублюдок принёс какую-то желтовато-оранжевую маслянистую жидкость и заставил намазать руку. Пожалуй, в вопросах того что касается ожогов, он должен разбираться...

Мне требовалось чем-то заполнить неопределённость. Хотя бы самым простым.

- Где у тебя хранятся продукты?

- Не суетись, - хмыкнул он, убирая пузырёк в дальний угол аптечки, пока я ходила за ним как на привязи. - Я сам в состоянии сообразить что-нибудь съедобное. Так что можешь не благодарить.

Я покраснела от того, как он меня осадил. В самом деле, собиралась повторить уже опробованное на Красавчике поведение. От этой мысли сделалось кисло. Совершенно не хотелось ни в чём равнять его с Красавчиком.

Правда, тот был абсолютно беспомощен в плане быта. Не в состоянии даже бутерброд собрать.

Ублюдка развеселило моё замечание.

- Впускать в дом посторонних ради жратвы? Нет уж. Пойдём, буду возвращать тебя к жизни.

Ублюдок поскромничал. Готовил гораздо лучше, чем просто хорошо - этого я не могла не признать даже с напрочь заложенным носом. И всё же кусок не лез в горло. И угораздило же расклеиться именно теперь! а ведь не поддавалась болезням в куда более располагающих к тому обстоятельствах. Подумаешь, просквозило на крыше... Судя по тому, как с каждой минутой отчётливей ломило всё тело, дела принимали скверный оборот.

Мысли делались какими-то размазанными, но я ещё пыталась ухватиться за важное.

- Но что Водян... что он...

- Это не твоя проблема, - отрезал Ублюдок. Некоторое время наблюдал за моими попытками усидеть на месте и заявил: - Вот что, ложись спать. Где аптечка знаешь. Аспирин найдёшь.

Я с благодарностью поспешила последовать совету, но лекарство не помогло. И сон, даже то маятное полузабытье, что замещает его при тяжёлой болезни, не шёл. Я лежала, не снимая выданного свитера, под двумя одеялами и колотилась в ознобе так, что, будь подо мной нормальная кровать, а не тот монстр, на котором можно было играть в прятки и догонялки, кровать ходила бы ходуном. В голове крутилась всякая дрянь, хотелось плакать. Пожалуй, никогда в жизни не доводилось физически чувствовать себя настолько паршиво.

Хозяин дома явился через несколько часов, показавшихся вечностью. Наверное, то, как я стучу зубами, можно было услышать через ряд дверей.

Я виновато сжалась. Свет был включен где-то за пределами комнаты, но даже так ужасно резало глаза, и слёзы текли ручьём. Ублюдка я почти не видела, лишь лучащийся силуэт на фоне света, но его лицо и выражение на нём были легко представимы.

Уверенными движениями, не допускающими саму возможность сопротивления, он сдёрнул с моего лица одеяло и потрогал лоб. Так же молча вздёрнул меня, как куклу, одной рукой и, жёстко удерживая за подбородок, заставил посмотреть на свет.

- Никогда не было так плохо... с чего... Ничего не понимаю, - залепетала, оправдываясь. Хуже делалось буквально поминутно, отчаянно хотелось разреветься, с расстроенными нервами творилось нечто из ряда вон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он отпустил меня так же внезапно, как начал этот осмотр.

Вцепившись в края одеял, пыталась различить приговор на его лице, но по глазам проводили бритвой.

- Как раз всё понятно. - Его обманчиво-спокойный тон не предвещал ничего хорошего. - Что ты принимала?

Я открыла и закрыла рот. Липкий ужас происходящего - уже происходящего со мной, а я и не подозревала - опутывал тело и рассудок.

- Я... я не... не знаю.

- Это он тебя накачивал?

Его желание кого-то избить прочитывалось мною почти физически.

- Д-да... - Из сведённого спазмом горла всё же вырвался какой-то первобытный вой. Я залепила рот ладонью, глуша его. - О Боже... Я стану... Я не хочу стать наркоманкой!

Ткань мира, и прежде непрочная, стремительно расползалась гнилыми обрывками. Внезапная простуда, неустойчивое настроение, навязчивое желание расплакаться... всё это было слишком близко - разве что не на собственной шкуре - знакомыми симптомами. Синдром отмены. Ломка, если по-простому. Нет, только не это...

- Не станешь, - жёстко отрезал он. - Я же не стал.

- Слушай меня. - Ублюдок сжал моё лицо в ладонях и легко встряхнул, заставив сфокусировать на себе всё то, что ещё оставалось от моего сознания. - Ты никуда отсюда не выйдешь и не получишь новую дозу. - Я механически кивала в такт его словам. - Это сделали с тобой, понимаешь? Сложнее, когда это собственный выбор. Когда желание сидит здесь, - его пальцы упёрлись мне в лоб. - Эта дрянь выветрится и всё закончится. И повторения не будет. - Кажется, я всё же разревелась, но мы оба не обратили на это внимания. - Ты принимала раньше? - Я яростно замотала головой. - Хорошо. Сколько это продолжалось? Сразу началось? Около двух месяцев?

- Н-нет... Не думаю. Я была совсем никакая... никуда бы не ушла и так.

Он беззвучно выругался.

- Больше месяца. Может, полтора. Не так уж долго. С этим можно справиться. Сколько у тебя уже не было?

- Н-не знаю... не уверена, что не получила что-то после... как узнала. Дня два, может...

- Значит, началось. Вот что мы сделаем, Виллоу. Сейчас ты кое-что выпьешь...

Я в ужасе задёргалась.

- Снотворное, - продолжил он жёстко. - Иначе эта ночь тебе очень не понравится.

Вместо слов согласия я только длинно всхлипнула, но Ублюдку моё согласие и не требовалось. Я выпила всё до капли, выстукивая зубами дробь о край кружки.

- Вот и умница. - Он забрал у меня пустую кружку, нажатием ладони укладывая обратно. - Сейчас ты будешь спать, а я ненадолго уйду.

- Нет, нет, пожалуйста! - Я вцепилась в его руку с отчаянием, сравнимым разве с тем, с которым держалась за Верити после похорон Паука и дяди Адама. - Не оставляй меня одну, только не сейчас!

Он легко разжал мои пальцы и вернул на место одеяло.

- Не глупи. По-твоему, я держу на полочке в ванной всё, что потребуется для детоксикации? Очень жаль тебя разочаровывать, но я не настолько предусмотрителен.

- Мне страшно...

- Знаю. Но снотворное скоро подействует. Ты даже не почувствуешь моего присутствия, а я зря потеряю время. Понимаешь? - Он разговаривал со мной как с умалишённой, и волей-неволей пришлось кивнуть, чтобы не соответствовать. Я понимала, что он прав, но страх был сильнее доводов рассудка. - Когда будет сложнее всего, я останусь рядом, обещаю. А пока твоя задача просто отмотать эти часы. Просто перетерпеть эти дни - всё, что от тебя требуется. Да?

- Да.

- Умница. Спи, я скоро вернусь.

Искусственно навязанный сон был не то же самое, что приходящий естественно. Это была чёрная яма без ощущений, без времени, яма, в которую не спускаешься, а падаешь, как в незамеченный люк. Но это было тем, что мне требовалось тогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тьма истончалась, будто ночь перед рассветом. Ко мне пришёл ни разу не виденный отец, склонившись, укрыл сбившимся одеялом. Лицо оставалось неразличимо в предутренних тенях, но я чувствовала наше родство.