Волчий Рубин - Ольга Гребнева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чезаре покосился на своё левое плечо, надо было остановить кровотечение, но он боялся надолго отвлекаться. Ситуация сложилась патовая, нет, скорее проигрышная для него. «Вражеский стрелок здоров и может спокойненько ждать, пока я отрублюсь. Если не сниму его прямо сейчас, то живым мне не уйти». Лучник присмотрелся к позиции противника, с такого ракурса того почти не было видно, пытаться попасть — только стрелы тратить. Нужно было менять дислокацию, что тоже достаточно рискованно. Хотя Чезаре обратил внимание, что враг не слишком шустр. Можно и попробовать успеть. Юноша понял, что надо решаться срочно, пока рука не потеряла подвижность.
Противник внезапно вырос на открытом пространстве между деревьями, спустил тетиву и тут же упал, вжавшись в землю. У Влада сработал рефлекс, его стрела тоже сорвалась в полёт. Серебряный наконечник рванул кожу на предплечье, а инквизиторский лучник застонал, не успев добраться до укрытия.
— Что же это я делаю? — буркнул Влад и, на ходу выхватывая кинжал, побежал к упавшему воину. По коже словно пробежал холодный порыв ветра, выплёскивая в кровь адреналин, заставляя двигаться быстрее и уверенней. Пока летящая смерть не успела. Лучник скорчился в какой-то ложбинке, по его правой руке сочилась кровь — стрелой сорвало довольно большой лоскут кожи. Ранение не слишком серьёзное, но болезненное. Всё это Влад увидел как будто одним взглядом, сразу. Не раздумывая, ударил клинком. Пока враг не может оказать сопротивления. А он впрочем и не пытался.
Лежащий без сознания лучник был молод. Лет восемнадцать, а может, и меньше. Длинные белокурые волосы разметались по траве, один из чуть вьющихся локонов прилип к вспотевшему лбу. На лице застыла боль.
Влад стиснул кинжал в руке, собираясь добить противника, доставившего столько хлопот, но только бессильно выругался. Убить в разгаре боя — одно, а хладнокровно перерезать горло бесчувственному мальчишке… Влад, присев, покопался а своей мини-аптечке и перебинтовал ранение.
— Что ж мне с тобой делать?
Комольцев закинул за спину колчан пленного, пристроил на плече трофейный лук, снял с пояса ножны. Лучник в себя не приходил, а нужно ещё посмотреть, что с Альберто. Может, жив всё-таки? Парень, недолго думая, вытащил из своего вещмешка верёвку и сноровисто связал раненому руки за спиной. Хоть тот ранен и без сознания, но, вспоминая меткие стрелы и стремительные движения противника, не грех было перестраховаться.
Ополченец и оборотень лежали, переплетясь в последних смертельных объятиях. Альберто серебро насильно вернуло в человеческий облик, две стрелы торчали из трупа, а на боку багровел не успевший зажить порез от простого стального ножа. Влад попытался нащупать биение пульса, хотя сразу понял, что товарищ по оружию мёртв окончательно. Его последнему противнику, правда, это не помогло. Оборотень в последнем броске сумел сомкнуть клыки на шее солдата раньше, чем стрелы настигли его самого.
Парень почувствовал, как в горле собирается комок, он кое-как оттащил тело Альберто в сторону (оборотень оказался на редкость тяжёл), уложил под деревом, аккуратно вытащил стрелы и отбросил в сторону.
— Спи спокойно, друг.
От скорбных мыслей Влада отвлёк шорох и сдерживаемое постанывание. Пленник пытался принять сидячее положение, но с такими ранениями ему еле получалось двигаться, да и связанные руки мешали. Однако мальчишке всё же удалось кое-как опереться спиной на ближайший дуб. Он тяжело, с присвистом дышал. Взгляд исподлобья обжёг нескрываемой ненавистью. Комольцев почувствовал, что в душе борются два противоречивых чувства: с одной стороны, желание прикончить врага, а с другой, как ни удивительно, сочувствие.
— Очухался? — спросил он нарочито грозным тоном.
Лучник промолчал.
А Влад понял, что не знает, что дальше делать. Убить? Жалко. Да и раньше надо было это делать, а не вязать. Допрашивать? Так неизвестно, о чём. К Конраду вести? Дорогу без проводника не найти. «Глупая ситуация. На редкость. И молчать вот так тоже бессмысленно».
— Как тебя зовут хоть?
Мальчишка только скривил губы, но вновь не произнёс ни слова.
— В героя, значит, играть будем? — Влад потихоньку начинал злиться.
— Я знаю, кого я теперь ненавижу больше нечисти, — голос пленника сочился презрением. — Тех, кто воюет на их стороне, забыв о собственной природе. Это такие, как ты, хуже зверей, лизоблюды оборотневы!
«Смелый, но глупый. Или специально нарывается», — отметил про себя Влад, а вслух сказал:
— Оборотни не такие монстры, какими их представляют инквизиторы. Они помогли мне, когда я в том нуждался.
Мальчишка хмыкнул, отведя глаза в сторону.
«Молодой ведь совсем, жизни ещё не видел, а уже такой фанатизм во взоре. С одной стороны, жалко его, но он ведь сам выбрал. Его никто не гнал на эту войну», — Влад достал сигарету, долго стучал огнивом, тихо матерясь. Горький дымок потянулся вверх, заскользил клубами серых ниток в звенящем птичьими трелями лесном воздухе.
— Я думаю, что не стоит судить так однозначно, как ты. Вот придём к Конраду, пообщаешься с ним. Глядишь, и переменишь мнение о нелюдях, — проговорил Влад, делая затяжку.
В ответе пленника звучала явная показная бравада:
— Лучше сразу убей!
— Дьявол, — выругался Влад, выходя из себя. — Ты, сопляк, не понимаешь, насколько ценна единственная и неповторимая жизнь, а уже рискуешь ей! Неужели жить не хочется?
Лучник смотрел в землю, играя желваками на щеках.
— Хочется, — тихо ответил он. — Только, наверное, не выйдет. — И вдруг вскинул серо-зелёные глаза, в которых сверкнула безумная надежда. — Оборотни меня точно убьют, если я в их лапы попаду. Отпусти, я всё равно не в состоянии сейчас кому-то вред причинить.
«Вот наглец! — подумал Влад почти восхищённо. — Хотя мысль неплохая. Действительно, ему бы свою шкуру спасти. — Окинул внимательным взглядом намокающую кровью повязку, израненные руки мальчишки, бледное лицо с ползущими по вискам капельками пота. — Не дойдёт ведь».
— Если я тебя отпущу, ты приведёшь сюда подмогу, и меня, а также кучу женщин и детей в деревеньке оборотней порубят на кусочки.
— Я никого не приведу.
— Поклянись Богом, — хитро прищурился Влад.
На лице лучника вспыхнул гневный румянец:
— Для тебя имя Господа ничего не значит, еретик!
— Зато для тебя значит. Поклянёшься — и иди с миром, — Влад притушил окурок о лежащее бревно и испытующе посмотрел на пленника.
Мальчишка закатил глаза под лоб и как будто через
