Неизвестный Лангемак. Конструктор «катюш» - Александр Глушко

Внутренний двор бывшего здания женской гимназии. Вход в помещения, где располагались квартиры преподавателей, в одной из которых в период 1917–1920 гг. жила семья Г.Э. Лангемака. Фото автора

Еще раз подчеркнув тот факт, что все ее дети должны быть учителями, Марфа-Мария предложила сыновьям выбрать, в какой из университетов они хотят поступить.

– Я понимаю, ты молод, Жорж. Тебе хотелось славы, и ты ее получил. Ты получил хоть и полугодовое, но хорошее образование… И еще эти классы… Я думаю, что окончив университет, ты теперь сможешь стать прекрасным учителем! И никаких «нет»! Вот и сестра с братом так же считают. Кстати, Виктор собирается восстанавливаться в Новороссийском университете, думаю, что вам будет лучше учиться вместе. А заодно он тебя остановит, если ты опять начнешь…

– Мама, прошу тебя… Я не смогу жить, если не буду военным! Ты же знаешь, что я мечтал об этом с детства!

– Тебе что, мало Ёлки?!. Или ты забыл про завещание своего отца?!. Я сказала «Нет!», и ты станешь учителем, как мы все! А генералу Петерсу я напишу, чтобы он перестал потворствовать твоим штучкам! Дети, малые дети!

Сбежать из Императорского университета, чтобы поступить в Школу прапорщиков!

– Мама заранее знала, что ты выбрал японскую филологию, чтобы провалиться на экзаменах, но не сомневалась, что поступишь… Она ведь сама с тобой занималась, и серебряная медаль тому подтверждение…

– Мама, я могу отдохнуть?..

– Несколько дней, да… Я дам, как окончишь университет, я дам тебе такую возможность! Ты же понимаешь, что у нас нет возможности для пустых забав, да и время сейчас сложное, сам знаешь…

Побыв несколько дней дома (г. Елизаветград, Петровская улица, д. 2) и подумав над этим предложением, он уступает матери и вместе со своим старшим братом Виктором решает поступить (а Виктор восстановиться заново) на 1 – й курс Новороссийского университета. Еще одной причиной столь скорого отъезда в Одессу является стесненность в жилищных условиях. Марфа-Мария и Мария Эриховна жили в небольших комнатах, предназначенных для преподавателей женской гимназии, располагавшихся в здании учебного заведения. Каждый раз, когда к ним приезжали родственники, это очень сильно стесняло их и не способствовало хорошей обстановке в доме.

Они едут в Одессу и 12 и 13 августа 1918 г. пишут прошения на имя ректора университета с просьбой о приеме в число студентов 1-го курса историко-филологического факультета по классическому отделению. 24 августа они были зачислены9 и могли приступить к занятиям.

Согласно «Списку предметов, изучавшихся слушателями классического отделения», студенты 1-го курса должны были изучать обязательные предметы: Богословие (3 часа); Новый язык (2 часа); Древняя история: – Восток (1 час, 1-й или 2-й курс), – Греция (2 часа, 1-й или 2-й курс), – Рим (2 часа, 1-й или 2-й курс); Римские авторы и семинарии по ним (10 часов, 1, 2, 3 и 4-й курс); Логика (2 часа); Общее языковедение (3 часа, 1-й или 2-й курс); История античного искусства (3 часа, 1, 2 или 3-й курс); Древнеклассическая теория словесности (2 часа, 1, 2 или 3 курс); Энциклопедия и история классической филологии (1 час, 1, 2 или 3-й курс). Кроме того, были предметы, рекомендуемые для прослушивания в течение 4 лет обучения на отделении, не менее 4 часов по собственному выбору: Русский язык; Один из славянских языков; Один из романских языков; Один из германских языков; Среднегреческий язык; Новогреческий язык; Религия греков и римлян; Психология; Педагогика; Археология и нумизматика; История русской литературы; История славянских литератур; История западноевропейских литератур; История новой философии; Переводы с русского языка на древние.

В Государственной испытательной комиссии студенты классического отделения должны сдавать: Авторы греческие и римские (по 2 автора – прозаик и поэт); Греческая и римская литература; Древности греческие или римские; Сравнительная грамматика или санскрит; История древней философии; а также те предметы, которые читались на 4-м курсе.

Для зачета 1 – го и 2-го семестра студент должен сдать 6 экзаменов, для зачета 3-го и 4-го семестра – еще 6 экзаменов, для зачета 5-го и 6-го семестров – еще 4 экзамена; 7-й и 8-й семестры зачитываются без экзаменов, на основании заявлений преподавателей об участии студента в практических занятиях и о посещении им лекций. Все эти экзамены сдавались из предметов обязательных или рекомендованных. Экзамены, сданные из предметов необязательных и из новых языков, к зачету семестров не принимались; но сдача экзамена по Богословию и одному из новых языков составляет непременное условие для получения свидетельства о зачете 8-го семестра и выпускного свидетельства. Экзамен по лекторскому курсу греческого языка при зачете семестров в счет указанного выше количества экзаменов не принимался, но составлял непременное условие для перехода с 1-го курса на 2-й. Для зачета каждого семестра было обязательно получить зачеты по тем практическим занятиям, на которые в этот семестр студент записывался10.

Однако к занятиям он так и не приступает. В личном деле студента есть документ, говорящий о том, что в случае призыва Георгий Эрихович обязан (почему-то именно 23 июля 1918 г.) явиться на призывной пункт такого-то района11.

И все. Дальше его следы теряются. Что касается Виктора, то с ним вообще ничего не понятно. В его деле студента Новороссийского университета12 самым поздним документом является прошение о приеме в число студентов.

Согласно Алфавитной книге записи о выдаче дипломов испытательными комиссиями за 1912–1919 гг.13 за указанный период ни Г.Э. Лангемак, ни В.Э. Лангемак выпускной испытательный экзамен не держали и дипломов об окончании университета не получали14.

Таким образом, можно сделать заключение, что еще одно насилие со стороны его матери закончилось ничем, т. к. при первом же удобном случае Георгий оставляет университет и снова уходит в армию.

В начале сентября 1998 г. в г. Одессе, в дни празднования 90-летия со дня рождения академика В.П. Глушко, один из коренных жителей города рассказал мне историю о том, что Георгий Лангемак послужил прообразом поручика Леонида Юрьевича Шервинского, героя романа М.А. Булгакова «Белая гвардия». Г.Э. Лангемака же от Л.Ю. Шервинского отличали только две детали: честность и то, что Георгий Эрихович носил не черкеску поручика кавалерии, а форму мичмана флота. Однако это пока только легенда… Ничем не подтвержденная красивая легенда… За нее говорит еще и тот факт, что у Елены было два брата (у Елены Петерс – пятеро), все военные. Старший из братьев умирает (в фильме погибает), второй пропадает без вести… Некоторые параллели все же видны и совпадения понятны, да и дело происходит в Украине, что тоже в нашем случае не мало важно… По последним данным, эта легенда пока так и осталась легендой. И дело не только в том, что в документах «Пражского архива» (в части документального фонда времен Верховной Рады) нет ни одного упоминания о мичмане флота Георгии Лангемаке, как нет ни одного упоминания о его деятельности и далее15. Точно известно только то, что в один из вечеров в ресторане мичман знакомится с молодым человеком, склад ума которого очень сильно заинтересует молодого офицера. Сидя за столиком, он увидит импозантного мужчину в костюме, со спокойным взглядом и одновременно лихорадочно блестящими глазами. Общаясь со своими собеседниками, он с веселым смехом громко произнес: