Невеста джентльмена - Кэндис Кэмп

– Ну, если все они обожали своего отца и находились у него, как говорится, под каблуком, может быть и такое, – согласилась Мэри. – Так или иначе, у меня есть ощущение, что для графа имеет значение только одно.

– Ты имеешь в виду его… э-э… – начала Камелия.

– Аристократичность? – подсказала Лили.

– Отнюдь, – сухо поправила Мэри. – Я бы сказала – автократичность.

– Да уж, – согласилась Роуз, – в высокомерии и самонадеянности ему не откажешь. Но, вероятно, невозможно быть аристократом без этих качеств?

– Ну уж не знаю, – надула губы Лили. – Посмотрите на сэра Ройса. Ни высокомерия, ни надменности в нем нет, а выглядит совершенным аристократом.

– Мэри, – поддела Камелия, – будь начеку, а то попадешь под аристократические чары.

– Что? – С неподдельным интересом Роуз повернулась к Мэри. – Тебе понравился сэр Ройс? В самом деле?

– Камелия, как всегда, плетет бог весть что, – покачала головой Мэри, поглядывая на остальных сестер без признаков того веселья, которое прямо-таки переполняло остальных. – Меня вообще не интересуют мужчины.

– Почему бы и нет? – пискнула Лили. – С моей точки зрения, он очень даже красив. И еще он вежлив и галантен. Вы видели, с каким изяществом он отвешивает поклон? В жизни такого не видала.

– Меня это вовсе не заботит! – Глаза Мэри расширились.

– И часто, Лили, тебя баловали поклонами? – прыснула Камелия.

– Ну, может, лично меня – никогда. Но я видела, как это делается. Мистер Кертис всегда…

Беседа сестер прервалась на самом интересном месте, поскольку в комнату вошли две горничные и следом пара лакеев с багажом. Когда все вещи были рассортированы, одна из служанок направилась в спальню Лили и Камелии, а другая принялась раскладывать нехитрые пожитки в гардероб и туалетный столик. Мэри сидела на стуле и чувствовала себя неуютно. Ей было неудобно наблюдать, как кто-то другой выполняет работу, которую она могла бы без труда сделать самостоятельно. Нет, Мэри сначала не сидела на месте, но как только попыталась предложить помощь служанке, получила в ответ столь изумленный взгляд, что тут же ретировалась на стул.

Безусловно, это не был ее первый опыт общения с прислугой: она содержалась и в самой таверне, и на кухне. Но как сама Мэри, так и ее сестры никогда и в мыслях не держали, чтобы кто-то приводил в порядок их собственные комнаты и вещи. Кроме того, им нередко приходилось разделять работу с прислугой. Бывало, что при нехватке рабочих рук они трудились наравне со всеми, не считая это зазорным.

И уж совсем ни в какие ворота не лезло, когда ближе к вечеру в комнате снова появилась горничная для того, чтобы помочь одеться и привести в порядок прически. Получив от Мэри вежливый отказ, служанка снова одарила сестер красноречивым взглядом, предполагающим прямую дорогу в Бедлам. Несмотря на то что служанка не проронила ни слова, у Мэри закралось подозрение, что горничная не может отыскать в их гардеробе нужных платьев. В свое время Флора рассказывала, что с раннего детства и она, и ее сестры имели специальные платья для вечерних выходов, поэтому и сестры, и она сама предусмотрительно запаслись таковыми. Это были самые лучшие и красивые платья! По крайней мере они надевали их только по воскресным богослужениям…

По выражению лица горничной Мэри поняла, что даже их самые лучшие наряды очень далеки от минимального соответствия туалетам британских леди, но только спустившись вниз, она в полной мере ощутила свою наивность. Лучшие платья сестер в крайнем случае можно было назвать убогими. Ожидавшие их граф и сэр Ройс были облачены в шелковые брюки и смокинги, а белоснежные сорочки со стоячими воротничками украшали нарядные широкие галстуки. В манжетах и на заколке галстука сэра Ройса поблескивали рубиновые искры. В отличие от сводного брата граф выглядел более скромно: вместо рубинов он ограничился ониксами, однако Мэри не сомневалась, что при желании он легко перещеголяет сэра Ройса на этот счет.

Мужчин сопровождали две леди. Первая – чрезвычайно представительная, с жесткими седыми волосами и тяжелым взглядом, другая – удивительная копия первой в молодости, только со стройной фигурой и темными волосами, которых не коснулась седина. Старшая женщина была облачена в черный атлас и затянута в корсет. Достаточно откровенное декольте демонстрировало грудь несколько больших размеров, чем Мэри видела в обыденной жизни, особенно у женщин такого возраста. На ушах, на шее и на ее запястьях искрились бриллианты. На второй леди, более молодой, было высоко приталенное платье бордового шелка. Ее украшения были более скромны – всего лишь жемчужные серьги и ожерелье.

Тем не менее Мэри не обратила на уборы этих женщин никакого внимания. Ее привлекал лишь сэр Ройс, такой неотразимый в вечернем костюме! Его суховатую и в то же время атлетическую фигуру волшебно подчеркивал безупречно сидящий костюм. Сердце Мэри опять подпрыгнуло.

Остро-стыдливое ощущение убожества одежды сестер и ее самой пронзило насквозь. Легкие, почти детские платьица с рукавами чуть пониже локтей… Но различие в одежде можно было бы перетерпеть. Непреодолимы были простота и открытость, которые несли в себе сестры Баскомб. Люди, собравшиеся ради них, ожидали увидеть девушек для выхода на бал, и Мэри подозревала, что все эти женщины, злорадно обсуждающие сейчас ее наряд, не знают, что такое покупать одежду на базаре. И вряд ли они знают, что такое базар…

Удивление, пробежавшее по лицу графа и его компаньонок, увидевших сестер Баскомб в невзрачном одеянии, привело Мэри в замешательство. Но тут на помощь пришел невозмутимо улыбающийся Ройс.

– Мисс Баскомб! С каким удовольствием я вижу вас снова! – Он поклонился и, взяв за руку, вывел ее ко всем присутствующим.

Чувствуя, как у нее перехватывает дыхание, она, благодарная за поддержку, лишь пролепетала:

– Благодарю вас…

– Напротив, это вы оказываете мне любезность. Настоящий джентльмен всегда получает преимущество перед остальными, если на его руку опирается прекрасная женщина.

– Боюсь, наши наряды ужасны, – тихо проговорила Мэри.

– Ерунда. Ваша красота затмевает все эти шелка и драгоценные побрякушки.

Мэри прекрасно понимала, что Ройс говорит нелепости, но даже от таких неуклюжих комплиментов становилось теплее и напряженные нервы приходили в порядок.

Выступивший навстречу граф произнес:

– Мисс Баскомб, позвольте мне представить мою тетушку, леди Эфронию Харрингтон, и ее дочь, леди Элизабет.