Период распада ч.3 - Александр Маркьянов

В поселке творился сущий хаос, один танго лежал на дороге там, где он его подстрелил, еще дин распластался рядом — возможно пытался спасти товарища, оттащить его за дувал. Там, откуда работал пулемет — из-за дувала вырывалось пламя, искры — неслабо горела машина, рвался боезапас. Внедорожник пытавшийся скрыться стоял на обочине дороги, как бы не была в Афганистане иллюзорна граница между обочиной и дорогой, он наклонился набок, потому что оба колеса с левой стороны были прострелены, передняя две была открыта, и оттуда свешивался на дорогу труп. Сопротивление в деревне еще было — но гранатометы уже не применялись, уцелевшие были загнаны за дувалы, откуда тупо выбивались подствольниками. Взрывы сорокамиллиметровых гранат в ночи выглядели как хлопки новогодних хлопушек, группа сержанта Кхазана уже прорвалась в кишлак, прикрывая друг друга, они перебегали от укрытия к укрытию, включив лазерные прицелы, и красные лучи полосовали темное небо подобно световым мечам. Можно было бы сказать, что все это дерьмо похоже на дискотеку, если бы не пулемет, который они прохлопали в самом начале. Не может быть, чтобы в группе майора Хана не было погибших.

И тут майор увидел двоих. Увидел он их случайно, просто неудачно пошевелился и сбил прицел. Они каким-то образом миновали группе сержанта Кхазана и уходили на юг, вниз по склону, они бежали, пригнувшись, и у каждого из них было оружие. Но самое главное — они что-то тащили, бежали рядом друг с другом и тащили что-то, похожее на огромный баул, такой большой, что один тащил за одну ручку, а другой за другую.

Майор принял позицию "сидя", упер локти об колени. Лазерный прицел показал дистанцию до этих мужиков, которые вот-вот должны были скрыться — семьсот восемьдесят метров, увеличивается. Из его винтовки, да еще и с глушителем — уже не достать, несмотря на патрон SOST или как его называли моряки — Мк. 318 mod 0. Какой-то умник из Пентагона сказал журналистам, что этот патрон равноценен 7.62*51 NATO — вот его бы сюда, этого умного.

Трофей!!!

Германскую винтовку он нашел совсем рядом, она бесхозно лежала в пыли. Винтовка была тяжелой с длинным стволом и ортопедическим прикладом, в руку она легла непривычно, но удобно, щека приклада подперла голову. Прицел был обычным, дневным и он был вынужден целиться через монокуляр на каске, видно было предельно хреново — но бегущих мужиков он видел. До них уже был как минимум километр.

Палец потянул спуск.

Спуск был непривычно легким, он "оборвался" почти сразу, винтовка лягнулась в плечо, громко бухнула — он не знал, под какой патрон винтовка, но явно не меньше 300 WinMag. В прицел было еле видно, как пуля ударила в землю, выбив из нее фонтан.

Ниже и левее. Хорошо хоть не выше, тогда бы пуля просто улетела незнамо куда.

Не трогая маховики прицела, а просто взяв поправку, благо сетка была стандартная, mil-dot, майор попытался передернуть затвор — но затвор не поворачивался. Не поворачивался и все, а мужики то ли не поняли, что по ним стреляют, то ли еще что — они просто прибавили ходу.

— Твою мать!

Крепкое ругательство и рывок затвора помогли — оказывается, он здесь просто отводился назад, без поворота. Новый выстрел — и снова промах. Теперь те, кто бежал уже поняли, что дело дрянь, но сделать ничего не успели. Третьим выстрелом майор попал одному из беглецов прямо в спину — его подбросило как в кино, он упал с разбега и закувыркался под гору на осыпи, сбив с ног и второго.

Второй сделал ошибку — вместо того чтобы бежать как зайцу, стремясь как можно быстрее разорвать расстояние между собой и снайпером, вместо того чтобы кувыркаться по скальной осыпи, пусть весь изобьешься, может даже изломаешься, но останешься жив — он залег за трупом своего сотоварища и попытался вести огонь в ответ. Четвертым выстрелом майор снова промахнулся, пятым, шестым и седьмым попал. Стрельбы с того места, где валялся баул, и лежали двое — больше не было…

Болела голова. Сильно. Отчего-то саднило глаза.

— Бульдог-четыре всем Бульдогам, доложить обстановку…

— Отель-Квебек-три всем станциям тишина на линии, Бульдог-четыре доложите обстановку. Что у вас произошло?!

В голосе оператора в штабе проскальзывала паника.

— Отель-Квебек-три, танго[35] обстреляли нас, и пошли на прорыв, вынужден был вступить в бой. Остатки живой силы противника блокированы в кишлаке, группы приступили к зачистке.

— Бульдог-четыре, вы слышите меня? Бульдог-четыре, доложите потери, прием!

— Потери доложить не могу, Отель Квебек три. Перекличка еще не проводилась, группам поставлена задача по зачистке. По окончании выйду на связь с окончательным докладом, конец связи.

— Принято, Бульдог-четыре, мы приняли решение о вашей эвакуации, вертолет будет через двадцать-майк, просим обозначить площадку.

— Отель Квебек три — принято.

Сменив магазин в своей штатной винтовке — это надо делать всякий раз, когда представляется возможность, а не когда закончатся патроны, взяв подмышку вторую, трофейную винтовку, майор начал осторожно спускаться вниз, к кишлаку.

Две машины, стоящие у одного из домов были изрешечены, но не взорвались, машина с ДШК отгорела, ее никто не тушил, и сейчас она просто исходила дымом. Стрелять уже никто не стрелял, все просто продвигались к центру кишлака.

Майор вышел группам зачистки в тыл, двое вскинули автоматы — но тут же убедились, что перед ними свой. У каждого из них на форме была специальная отметка, ее можно было закрыть накладным карманом или открыть. Отметка хорошо была видна в прибор ночного видения.

— Сэр…

— Отставить. Продвигаемся дальше.

Вместе они прошли до тех домов, откуда выехала машина и откуда в них стреляли. Здесь же рядом торчали две расстрелянные машины, майор взглянул на них, и неприятное чувство ворохнулось в душе. Два новеньких Мицубиши Л-200, одна из тех марок машин, которые закупают команды по реконструкции, правительственные структуры, полиция. Эта, потом индонезийский Форд и индонезийская же Тойота, простые, достаточно современные и дешевые машины, в самый раз для Афганистана.

Неужели, это полицейские? Неужели они уничтожили полицейских? А чем тогда докладывала группа по реконструкции? Неужели перепутали?

Обменявшись условными сигналами на пальцах, они ввалились в раскрытые настежь ворота, из которых выехала машина.

Еще хлеще! Форд Икскершн, стоит, занимая половину немаленького двора! Пресвятой Бог! Такие машины есть только у частых охранников, их больше не выпускают, но для Ирака и Афганистана, для частых охранных структур они подходят как нельзя лучше.

Окна закрыты. Там внутри горит свет, дверь тоже закрыта.

Майор достал пистолет, показал афганцам пальцами — иду первым. Те согласно кивнули, пристроились за ним.

Пинок — по двери ногой, это надо уметь, ты сам должен стоять не перед дверью, чтобы принять пули и осколки растяжки, если таковая там имеется — а за стенкой, а бить ногой надо примерно так, как лягает назад лошадь. Взрыва нет, пуль нет, быстро внутрь. Пистолет в руках, красная точка лазерного прицела скользит по стенам, по полу.

— Дреш! Фаери мекунам![36]

Любой афганец знает эту команду и знает, что при ее подаче надо падать на землю и лежать во избежание более крупных неприятностей.

Самое плохое — в афганском доме нет дверей, но есть что-то вроде занавесок, через которые не видно, что происходит в соседней комнате, но выстрелить или бросить гранату они вполне даже позволяют.

Следующая комната. В куче какого-то тряпья, в углу — женщины, дети, много детей — здесь в каждом богатом доме несколько женщин и много детей.

Майор отступил в комнату, афганцы прорвались в нее, взяли кучу-малу на прицел. Ненависть в глазах — и стой и с другой стороны. Каждый американский солдат знал, что здесь нет ни женщин, ни детей, а есть рабы Аллаха, каждому из которых может вздуматься срочно встретиться со своим господином. В третьем году, еще в само начале погиб американский спецназовец Натаниэль Чэпмен, его убил двенадцатилетний пацан, к которому тот повернулся спиной, не видя в нем опасности. Вот и тут… из этой кучи малы, может в любой момент выкатиться граната. Им наплевать… нынешнюю скотскую жизнь они с радостью променяют на рай, в который гарантированно попадает каждый шахид.

Интересно только — на хрена будут нужны двенадцатилетнему пацану семьдесят две девственницы? Или все же найдет применение?

Лестница на второй этаж в доме была деревянной, что лишний раз подчеркивало его зажиточность. Майор тщательно осмотрел ее, потом с зеркальцем в одной руке и пистолетом в другой начал подниматься наверх.

Осторожно просунул зеркальце, повел, осматриваясь — никого.

Наверху были две большие комнаты, видимо мужские. Вообще, дом был редким для Афганистана, афганцы почти никогда не строят больше чем в один этаж, даже в самых богатых домах можно встретить земляные полы. Ни в одной из комнат никого нет, одна пуста, с мебелью и даже телевизором. Вторая — большой стол, на столе ноутбук, современный, в исполнении "Heavy Duty", для тяжелой работы, то есть противоударный и водоустойчивый, но не армейского исполнения, гражданский. На черном экране — бесконечное звездное небо, летящие навстречу звезды. Майор не рискнул трогать ноутбук — может быть заминирован. Чуть в стороне на столе какие-то бумаги, он мельком глянул — и выругался. Карты! Штабные карты, твою мать, со схемами прикрытия, с минными полями! Ублюдки, в Бога душу, даже если он сейчас перебил американцев — он сделал это совершенно правильно. Это ни что иное, как сделка с мусликами! Кто-то решил сдать им карты прикрытия объектов по всей провинции.