Мэри Поппинс (перевод Б. Заходера) - Памела Трэверс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хотел сказать, — поправился мистер Бэнкс, — что она была… м-м-м… очень строгая. И всегда была права. И очень любила поставить тебя на место и ткнуть тебя носом, чтобы ты чувствовал себя ничтожным червяком! Вот такая она была, незабвенная моя мисс Эндрю!
Мистер Бэнкс наморщил лоб при одном воспоминании о своей гувернантке.
Динь! Динь! Динь!
По всему дому разнёсся пронзительный звон дверного колокольчика.
Сам мистер Бэнкс открыл дверь. На крылечке с очень важным видом стоял мальчик. Это был телеграфный мальчик — разносчик телеграмм.
— Срочная телеграмма на имя Бэнкса. Ответ будет? — Он вручил мистеру Бэнксу оранжевый конверт.
— Если новости хорошие — получишь на чай, — пообещал мистер Бэнкс, вскрывая конверт. Он прочитал телеграмму и побледнел. — Ответа не будет, — сказал он сухо.
— А на чай?
— Тем более! — с горечью ответил мистер Бэнкс.
Телеграфный мальчик посмотрел на него с упрёком и печально удалился.
— О боже, что случилось? — спросила миссис Бэнкс. — Кто-нибудь заболел?
— Хуже! — отвечал мистер Бэнкс трагическим голосом.
— Тебя уволили с работы? — испуганно спросила миссис Бэнкс, тоже побледнев.
— Ещё хуже! Барометр предсказывал, что возможны грозы и ураганы? Ну так вот, слушай!
Он разгладил телеграмму и прочёл вслух:
— ПРИЕЗЖАЮ К ВАМ НА МЕСЯЦ. ПРИБУДУ СЕГОДНЯ В ТРИ ЧАСА. БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ ЗАТОПИТЬ КАМИН В СПАЛЬНЕ. ЮФИМИЯ ЭНДРЮ.
— Эндрю? Ой, так звали и твою гувернантку! — сказала Джейн.
— Это она и есть! — ответил мистер Бэнкс, нервно расхаживая по комнате и отчаянно теребя остатки своих волос. — Её зовут Юфимия! И она приезжает. Сегодня. В три часа! — Он громко застонал.
— Ну, дорогой мой, это не такая уж плохая новость! — сказала миссис Бэнкс, вздохнув с облегчением. — Конечно, придётся сделать в комнате для гостей уборку, но это ничего. Мне будет приятно, что милая старушка…
— Милая старушка?! — проревел мистер Бэнкс. — Ты сама не понимаешь, что говоришь! Милая! Как бы не так! Погоди, пока ты её увидишь! Только погоди!
Он схватил свою шляпу и плащ.
— Что ты, дорогой! — вскрикнула миссис Бэнкс. — Это невежливо. Ты должен её встретить! Куда ты собрался?
— Куда угодно! Никуда! Скажи ей, что я умер! — прокричал мистер Бэнкс и умчался из дому, совершенно расстроенный и подавленный.
— Майкл, как ты думаешь, какая она? — спросила Джейн.
— От любопытства кошка умерла, — сказала Мэри Поппинс. — Наденьте шляпы, пожалуйста!
Она усадила Близнецов в коляску и быстро покатила её по переулку. Джейн и Майкл едва поспевали за ней.
— Куда мы сегодня пойдём, Мэри Поппинс? — спросили ребята.
— Через парк, потом вдоль линии тридцать девятого автобуса до Хай-стрит, потом через мост и оттуда домой мимо железнодорожного переезда! — последовал сердитый ответ.
— Тогда нам придётся всю ночь идти! — шепнул Майкл, семеня за Джейн. — И мы пропустим мисс Эндрю!
— Она ведь приезжает на месяц, — напомнила ему Джейн.
— Да-а, а ведь я хочу посмотреть, как она приедет, — пожаловался он, волоча ноги и изо всех сил шаркая по асфальту.
— Веселей, веселей, пожалуйста! — бодро сказала Мэри Поппинс. — Я с тем же успехом могла взять на прогулку пару улиток!
Но, когда они догнали её, она заставила их добрых пять минут ждать, пока она налюбуется своим отражением в витрине рыбной лавки. На ней была новая белая блузка в розовый горошек, и по выражению лица Мэри, отражавшегося над грудами жареной трески, можно было догадаться, что она в полном восторге от себя самой. Она немного распахнула пальто, чтобы блузка была виднее, и подумала, что, говоря честно, Мэри Поппинс ещё никогда не выглядела лучше. Казалось, даже жареные рыбы на витрине, засунувшие свои жареные хвосты в рот, любуются ею круглыми от восхищения глазами…
Наконец, удовлетворённо кивнув своему отражению, Мэри Поппинс помчалась дальше.
Они прошли всю Хай-стрит, перебрались через мост, а когда они миновали железнодорожный переезд, Джейн и Майкл кинулись бегом вперёд и бежали до самого угла Вишнёвого переулка.
— Ура! Такси! — завопил Майкл. — Это, наверно, мисс Эндрю приехала!
Ребята остановились на углу, поджидая Мэри Поппинс и наблюдая за такси. Такси не спеша ехало по переулку и наконец остановилось у ворот Дома Номер Семнадцать. Остановилась машина со скрипом и стоном, и это было неудивительно, потому что от колёс до самой крыши она была нагружена багажом.
Собственно говоря, самой машины почти не было видно под чемоданами. Чемоданы были на крыше, чемоданы были сзади, и с боков тоже были видны одни чемоданы. Из окон высовывались сундуки и кофры. К ступенькам были привязаны коробки и шляпные картонки. И даже на водительском месте, казалось, сидели два огромных саквояжа.
Наконец из-под них вынырнул шофёр. Он осторожно выбрался наружу, словно спускаясь с крутой горы, и открыл заднюю дверь.
Оттуда, подпрыгивая, выскочила коробка для ботинок; за ней — громадный свёрток в обёрточной бумаге; далее последовали зонтик и трость, связанные вместе верёвкой. И напоследок на волю вырвались, треща и звеня, большие весы и сбили таксиста с ног.
— Осторожнее! — протрубил из такси громоподобный голос. — Это ценные вещи!
— А я — ценный шофёр! — возразил таксист, поднимаясь с земли и потирая ушибленное колено. — Вы об этом, кажется, забыли?
— С дороги, пожалуйста, с дороги! Я выхожу! — вместо ответа прогудел тот же громовой голос.
И на ступеньке машины появилась такая огромная ножища, какой ребята в жизни не видывали. За ней последовали остальные части мисс Эндрю.
На мисс Эндрю было широченное пальто с меховым воротником; на голове мисс была водружена мужская фетровая шляпа, с которой свисала, развеваясь, длинная серая вуаль. Одной рукой она придерживала складки своей длинной юбки, а в другой держала какой-то круглый предмет, накрытый клетчатой материей.
Дети под защитой забора осторожно подкрались поближе, с интересом разглядывая огромную женщину с крючковатым носом, недобрым ртом и маленькими глазками, сердито смотревшими сквозь очки.
Мисс Эндрю заспорила с таксистом, и её голос едва не оглушил ребят.
— Четыре шиллинга три пенса! — провозгласила она. — Возмутительно! За эти деньги я могла совершить полкругосветного путешествия! Я не стану платить! Вынуждена пожаловаться на вас в полицию!
Шофёр пожал плечами.
— Плата за проезд, мадам, — спокойно сказал он. — Если вы умеете читать — поглядите на счётчик. Нельзя кататься на такси бесплатно. Тем более — с таким багажом!
Мисс Эндрю возмущённо высморкалась и, засунув руку в свой большой карман, извлекла оттуда очень маленький кошелёк. Из него она достала монетку. Таксист взял монетку и повертел её в руке, рассматривая, словно музейную редкость. Потом он невежливо засмеялся.
— Это что — на чай? — саркастически спросил он.
— Ни в коем случае! Это плата за проезд! Я не признаю чаевых! — прогудела мисс Эндрю.
— Ещё бы! — сказал шофёр, глядя ей в глаза. Потом он сказал словно про себя: — Столько багажа, что можно завалить полпарка, и не признаёт чаевых! Гарпия!
Но мисс Эндрю не слышала этих слов. Заметив у калитки детей, она пошла к ним навстречу, гремя каблуками. Вуаль развевалась за её спиной.
— Ну! — пробасила она, изобразив на лице подобие улыбки. — Вы, конечно, не знаете, кто я такая?
— Нет, знаем! — радостно откликнулся Майкл. Он был очень рад познакомиться с мисс Эндрю и говорил самым приветливым тоном. — Вы — Божеское Наказание!
Тёмно-багровый румянец залил всё лицо мисс Эндрю до самой шеи.
— Ты очень грубый, невоспитанный мальчишка! Я пожалуюсь твоему отцу!
Майкл посмотрел на неё с удивлением.
— Я не хотел грубить, — начал он. — Это папа сказал, что вы…
— Молчать! Не смей со мной спорить! — сказала мисс Эндрю. Она повернулась к Джейн. — А ты — Джейн, я полагаю? Никогда не одобряла этого имени!
— Здравствуйте! — вежливо сказала Джейн, хотя в глубине души она почувствовала, что ей не очень нравится имя Юфимия.
— Твоё платье слишком коротко! — загремела мисс Эндрю. — И почему ты без чулок? Девочки в моё время никогда не ходили с голыми ногами! Придётся поговорить с твоей мамашей!
— Я не люблю чулок, — сказала Джейн. — Я ношу их только зимой.
— Что за развязность! Дети должны помалкивать! — громыхнула мисс Эндрю.
Она наклонилась над коляской и в знак приветствия ущипнула Близнецов за щёки своей ручищей. Джон и Барби заплакали.
— Фу! Что за манеры! — пробасила мисс Эндрю. — Сера и патока — вот чего им не хватает! — продолжала она, обернувшись к Мэри Поппинс. — Воспитанные дети так не плачут, нет. Давайте им серу и патоку. И побольше! Не забывайте!
