Заставь меня остановиться 2 (СИ) - Юнина Наталья

— Да я пока и не лезу особо. Остынь. Кстати, ты помнишь, что намечается в воскресенье?

— Я мог бы сказать, конечно же, да, но нет А даже если и помню, то…

— Ты занят с Анной Михайловной. Ну так приезжайте вместе. Козырнешь перед одноклассниками молодой девочкой. Тебе приятно, другим завидно. Ладно, ладно. Все, ухожу.

Провожаю взглядом Измайлова и без раздумий захожу в комнату Ники. Наверное, еще вчера, увидь я заплаканное лицо дочери, немедля устроил бы сеанс препарирования, сейчас — нет.

— Уйди.

— Когда расставим точки над і, тогда и уйду, — сажусь на кровать.

— Почему вы такие? Ну неужели нет нормальных женщин или девушек? Почему надо выбирать вот таких как она? Тебе самому не противно, папа? Не противно подбирать после Егора?!

— Это тебе Егор сказал? — ухмыляюсь я.

— Да какая разница кто?! Хочешь сказать, что эта девка не была его девушкой? Вот так вот, из рук в руки это нормально?! Теперь из-за какой-то потаскушки вы с Егором враги.

— Я тебя последний раз предупреждаю — не смей ее так называть.

— Да ладно? Если бы ты не был ослеплен, то говорил бы точно так же, как и я, если не хуже. Не убеждай меня в обратном, — самое паршивое, что со стороны это выглядит именно так. Если бы не Анины встречи с Егором, сейчас бы все было по— другому. Да, Нике она бы все равно не понравилась. Но это была бы просто ревность. А теперь еще и брезгливость в совокупности с ненавистью.

— Все не так, как кажется. Аня не встречалась с Егором. Точнее — да, но это были скорее показательные двухнедельные выступления для меня. По-детски, глупо, но так бывает. Тебе ли это не понять, учитывая твой возраст.

— Не понять.

— Я в принципе не обязан тебе ничего объяснять. Ты либо принимаешь происходящие изменения в моей жизни, либо нет, — вновь выхожу из себя, повышая голос.

— Не принимаю.

— Тем хуже для тебя. Потому что их принимаю я. И когда Аня придет в этом дом, ты будешь вести себя так, как ведут нормальные люди. Свой негатив будешь выплескивать в комнате. На холсте, листе бумаги или где тебе еще нравится.

— Ты еще и в дом ее приведешь?! — усмехается, вытирая тыльной стороной ладони слезы.

— Приведу, конечно. Посмотри на все это с другой стороны, а не только с той, с которой тебе пытается это преподнести твоя мать и уже наверняка Егор. Ты же всегда была умной не по годам девчонкой, не будь такой ведомой, Ника. На сегодня закончим наш разговор.

* * *

Откидываюсь на спину и, подложив руки под голову, начинаю производить в памяти сегодняшний вечер. Хотя, судя по времени, давно уже вчерашний. И вроде бы радоваться нечему, учитывая очевидные проблемы в будущем с дочерью, но… радуется. Улыбаюсь как самый настоящий обдолбыш, у которого мозг утек в неизвестном направлении от передоза. Не приснилось. Это мне все не приснилось. Девочка, вашу мать. Аня и девочка! Чувствую себя хвастливым пацаном, которому хочется прилюдно отплясать победоносный танец и щелкнуть по носу Егора с громким «выкуси». Но нет, это только мое. А мое должно оставаться при мне. С одной стороны, не верится, что такое вообще возможно, учитывая Анин возраст, внешность и поведение. Уж кандидатов, чтобы потрахаться и набраться опыта у нее явно было выше крыши. С другой, а почему, собственно, не верится, если ей хотелось любви?

Есть еще такие девочки. Точно есть. И это не целка, которую можно заказать. Купить. Потом ее, вероятнее всего, «заштопают» и заново пустят продавать свою «целостность». Есть, конечно, вариант, что не заштопают, и первый покупатель станет единственным первым. Но это все не то. Совсем не то. Дело не в теле. Дело в голове. В сознании. В принципах, в конце концов. Сейчас уже на трезвую голову могу сказать четко, что в благородство играть не буду. Какое на хер отпустить? С какой радости вообще? Херня это все. И пусть я, как сказала Ника, малость, ослеплен, но мне-то это нравится. Пусть временами и злит собственная слабость в отношении Ани, но ведь в этом есть свой кайф. Определенно есть. С этой мыслью наконец-таки закрываю глаза и погружаюсь в сон.

Проснулся резко, как от толчка. В реале ко мне на кровать запрыгнула собака. И хорошо, что запрыгнула, ибо на часах — половина восьмого. Сам сказал — подвезу, сам чуть не просрал, забыв навести будильник. Быстро принял душ и, закинув в себя наспех бутерброд, отчалил к дому Озеровой, не забыв прихватить остатки «Захера». Ждать около ворот мне никого не пришлось. Аня вышла через несколько секунд после моего смс. Ну как вышла, вспорхнула, я бы сказал. Розовое короткое платье с воздушными длинными рукавами аля детские нарукавники для плаванья, выглядит так, как будто она сбежала прямиком из мультика. Вся такая воздушная, что прям сейчас улетит, сверкнув на прощанье задницей. Правда, в мультиках таких коротких платьев, едва прикрывающих эту самую задницу, просто не бывает. Да и груди, настолько выпирающей там тоже не имеется. Да… дела у меня обстоят плохо.

— Доброе утро. Голова не болит?

— Как огурчик.

— Серьезно?

— А похоже на то, что я шучу?

— Вообще, нет Но странно, что после бутылки виски ты свежачок.

— Долго собиралась? — обвожу Аню взглядом, акцентируя внимание на ее лице. Ну постаралась на славу. При полном параде, так еще и волосы накрутила.

— Да нет, полчаса где-то. А что?

— А я думал не ложилась. Хочешь я расскажу тебе маленькую тайну.

— Давай. Я всегда за, — потирает руки, демонстрируя голливудскую улыбку.

— У меня секса месяц не было. Скажу тебе так — для меня это много.

— Тоже мне проблема. У меня его почти двадцать два года не было. Как видишь, жива, здорова.

— Ты неправильно мыслишь. Я веду к тому, что твой наряд не способствует моему воздержанию.

— Да? Как-то сразу и не подумала об этом. Ммм… как интересно получается, Богдан Владимирович. Вы мне верность блюли, сами того не осознавая, с нашего знакомства?

— Тебе приятно или честно? — трогаюсь с места, переводя взгляд на дорогу.

— А честно, но, чтобы приятно, можно?

— Нельзя. Я сказал месяц, а не с момента нашего знакомства.

— И кто это? Баба из супермаркета?

— Баба из супермаркета — замужем. Я с такими не связываюсь.

— А кто тогда?

— Какая разница кто?

— Женское любопытство, будь оно проклято.

— Я начал разговор совсем не для этого. А для того, чтобы ты поняла — ждать секса до развода я не буду, даже если ты будешь одеваться как монашка. Это несерьезно, Ань. Вопрос не в уважении и не в принципиальности.

— А в чем?

— В глупости. Месяц, а скорее всего больше, мы будем ходить за ручки? Ты на минутку вспомни сколько мне лет.

— Ладно, потерпи до своего дня рождения. Я подарю тебе подарок в виде себя. Тебе приятно, а я сэкономлю на подарке. О Боже, фу! Чувствуешь чем-то пахнет? — принюхиваюсь к Ане.

— Да. Твоими духами.

— Нет. В воздухе пахнет моей намечающейся жадностью и экономией. Блин, это заразно. Чуть больше месяца рядом с тобой и я уже думаю о том, чтобы сэкономить. Кошмар, даже боюсь представить, что будет дальше, — демонстративно прикладывает руки к груди.

— Трусы по праздникам и будешь собирать бутылки.

— Бутылка. Точно! Ты оставил у моего дома пустую бутылку. А ну разворачивайся и убирай за собой.

— Уже бегу.

* * *

Легкость, прекрасное настроение и грандиозные планы на то, чем можно заняться с Лукьяновым завтра, были напрочь испорчены приездом на отделение уже знакомой старушенции Богдана. И вроде бы ничего такого она не сделала, до тех пор, пока во время постановки капельницы она вдруг не заговорила о Богдане. Точнее, почему-то о его жене.

— Извините, а зачем вы мне об этом говорите? — пытаюсь взять себя в руки, накладывая на ее руку жгут.

— Ну как это зачем? Ты ж молоденькая дурехонька влюбилась в Бодю, шо само собой разумеется. Но не забывай, шо он женат. И как бы мне ни хотелось это признавать, Лерку он все равно любит.

— А кто вам сказал, что я влюблена в Богдана Владимировича? — как можно спокойнее интересуюсь я, а у самой все внутри клокочет от злости.