Эдгар По в России - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Библиотеки навязывают читателю свои условия, — ответил Шин. — Длинные столы, жесткие лавки. В Англии некоторые книги до сих пор приковывают цепями. Я рассматриваю библиотеки как клетки для книг.
— Зато книги всегда остаются на месте, — резонно заметил По. — Любой читатель может прийти и отыскать все, что ему нужно.
— О, мистер Поэ, далеко не всегда можно отыскать книгу, если вам это хочется, — покачал головой горбун. — Однажды я решил отыскать первоиздание "Travels into Several Remote Nations of the World, in Four Parts. By Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of several Ships"[14]. Поначалу хотел купить у автора, но у самого декана лишнего экземпляра не оказалось…
— Постойте-ка, мистер Шин, — перебил Эдгар старика. Спохватившись, что поступает невежливо, извинился: — Простите, я не ослышался? Вы хотели купить книгу у самого автора?
— Ну да, а что тут такого? — удивился Шин. — Обычное дело, чтобы авторы издавали книги за свой счет, а потом продавали их либо в книжные в лавки, либо случайным покупателям. Свифт давал объявления о продаже книг и просил дешевле, нежели у торговцев. Я находился в Дублине, решил навестить старого знакомого. Увы, все экземпляры господин Свифт уже распродал.
— Нет, я не про это. Я про Свифта. Это тот самый Джонатан Свифт?
— Ну да, а кому же еще им быть? — в некотором раздражении подтвердил Шин. — Возможно, в Британии был и другой человек по имени Свифт, тоже писатель, но лично мне он неизвестен. Я говорю о декане собора Святого Патрика в Дублине. Книга о Гулливере вышла в последний год его деканства.
— Еще раз простите, но Свифт умер… — Здесь Эдгар замешкался, потому что он не помнил, когда умер писатель. — Лет сто назад.
— Мистер Джонатан Свифт умер восемьдесят четыре года назад, — поправил юношу Шин. — А что вас смущает? Не вышел ли из ума странный старик? Я вам отвечаю — нет, не вышел. Я познакомился с Джонатаном Свифтом в тот год, когда государь Петр Алексеевич прибыл в Англию. А было это, — прищурился старик, — в семь тысяч триста седьмом году от Сотворения мира. Или, — перевел он взгляд на юношу, — в одна тысяча шестьсот девяносто восьмом от Рождества Христова. Мне было в ту пору девять или десять лет.
— Подождите, — совсем растерялся По. — Сколько же вам теперь?
— Кто его знает… — улыбнулся Шин. — В те времена было не принято делать записи о рождении. Мне меньше ста сорока, но больше, чем сто тридцать девять.
— Но так не бывает!
— Еще как бывает! В юности мне довелось видеть человека, помнившего царя Ивана Грозного. А сколько в деревнях мужиков, у которых в восемьдесят лет рождаются здоровые дети?
— Ну и ну, — покачал головой Эдгар, посматривая на старика. Ему, в его двадцать лет, даже тридцатилетние казались не очень молодыми, а сорокалетние — глубокими стариками. Мистер Джон Аллан, которому недавно исполнилось сорок пять, казался настолько древним, что Эдгар не мог понять — почему его воспитатель до сих пор не умер от старости, оставив ему состояние? Возраст в сто сорок лет казался чем-то немыслимым.
— Если вам интересно, я был знаком еще и с Даниэлем Дефо. К слову — Свифт терпеть не мог Дефо, считая его недоучкой. Я учил мистера Дефо русскому языку.
Упомянутые Свифт и Дефо казались Эдгару чем-то далеким, сродни философам Древней Эллады.
— Значит, вы застали самого императора Петра! — загорелся Эдгар. — какой он?
— Какой? — задумался горбун. — Петр Великий, он был разным.
Богдан Фаддеевич не хотел ворошить былые обиды. Родной отец — боярин Кашин, не пожелавший признать маленького горбуна родным сыном, отдал его на царский двор как уродца, на потеху молодого царя и его пьяных друзей. Если вспомнить, как его унижали, смеялись и поминутно давали то затрещину, то пинка, то никаких слез не хватит.
— Я читал, что царь Петр отправлял молодых людей учиться в разные страны, — вспомнил Эдгар. — Вы тоже попали в их число?
— Можно сказать и так, — ушел от ответа горбун. — Государь мне и фамилию придумал. Сказал, что вот, мол, у Кашина сын байстрюк половинчатый, так пусть и фамилию половинчатую носит.
Богдану Фаддеевичу не хотелось вспоминать, что его взяли в Великое посольство как маленького шута, а потом просто забыли в Лондоне. Спасибо боярину Матвееву — русскому послу в Лондоне, не позволившему умереть с голоду. Не позволившему умереть, но и только. Спасибо природному уму и сметке, позволившей маленькому горбуну не просто выбиться в люди, но и сколотить кое-какой капиталец. Чтобы уйти от неприятной темы, он решил вернуться к рассказу о книге Свифта.
— Давайте лучше поговорим о книгах, — предложил торговец.
Эдгар, которому хотелось расспросить Шина о самом знаменитом русском царе, кротко кивнул.
— Помните, я вам говорил, что искал книгу о приключениях Гулливера? — дождавшись кивка, Шин продолжил: — Не найдя книгу у книготорговцев, я отправился в библиотеку Дублина. Там очень объемный каталог книг. Библиотекарь долго искал "Приключения Гулливера" в художественной литературе, затем — в сказках и легендах, в разделе юмористических книг. Знаете, где она оказалась? В социальной сатире.
— И чем все закончилось? — полюбопытствовал По.
— Я прочитал книгу, а потом, уже будучи в порту, увидел, как торговка рыбой собирается заворачивать в страницы из "Гулливера" свежую сельдь. У нее оказалось аж десять экземпляров. Сказала, что сдавала комнату какому-то торговцу, а тот умер, не заплатив за последнюю неделю. Библии и прочие книги она очень удачно продала, а вот эти — страшные и огромные — оказались никому не нужны. Я купил десять экземпляров за бесценок. Один экземпляр остался в личной библиотеке, остальные я выставил на продажу.
— Надеюсь, вы их удачно продали? — заметил Эдгар.
— Ну что вы! Кому в России нужны книги на английском языке? Если бы это были французские романы или немецкие научные трактаты, они не простояли бы и года. "Путешествия Гулливера" пылились на моих полках пятьдесят лет, зато потом я выручил за них по рублю.
— Значит, они все-таки кому-то понадобились! — резюмировал По.
— О да! — рассмеялся Шин. — В правление нашей матушки Екатерины стало модным иметь собственную библиотеку. Придворные принялись скупать все подряд — от рыцарских романов до пособий по ветеринарии и трактатов по Каббале. Я опасался, что в моей лавке останутся
