Следствие продолжается - Кира Измайлова

— Видите ли… — подумав, произнес Руперт. — Хм, как бы это объяснить? Такая сама собой разумеющаяся вещь…

— Да всё просто, — встрял Ян и повернулся к стажеру. — Помните, был у нас разговор о кочегарах и прочем?

Дубовны кивнул.

— Так вот, когда дама берет пишущую машинку или господин — локомобиль с кочегаром, на это смотрят косо!

Стажер не увидел в этом никакой логики. Видимо, это читалось по его лицу, потому что Ян добавил:

— Традиции! Например, одного почтенного господина вызвали срочной телеграммой в… неважно, куда, а его собственный локомобиль был в ремонте. И он, представьте себе, воспользовался экипажем супруги, с кочегаром, разумеется, даже не подумав, к чему это может привести!

— И к чему же? — с любопытством спросил Дэвид.

— К настоящей катастрофе! Случился ужасный скандал, этого человека бросила жена, от него отвернулись знакомые…

— Ничего не понимаю, — честно сознался стажер.

— В общем, — сдался Ян, — если пишущая машинка стучит в кабинете господина, то тут всё в порядке. Но если в будуаре дамы… гм… В общем, это вызывает кривотолки.

— И госпожа Кисленьких… — ужаснулся было Дэвид.

— А она выше этих бредней, — припечатал Руперт. — И вообще, довольно об этом!

— И правда что, — согласился Розен, снова накрылся шляпой и собрался подремать, как вдруг рядом послышался нежный звон и вкрадчивое:

— Господа… Быть может, вы соблаговолите на ничтожное мгновение прервать вашу многомудрую беседу с тем, чтобы выслушать слова недостойного слуги владыки Великого дивана?

От неожиданности все лишились дара речи. Присутствия духа не потерял один комиссар.

— Валяйте, — сказал он, не поднимая шляпы. — Какие проблемы?

— О, никакие проблемы не омрачают сердце недостойного слуги…

— И покороче, — велел Сидельских. — Скоро обед, а я еще не выспался!

— Гхм… — господин с Мглистых островов, а это был именно он, прокашлялся и заговорил уже другим тоном: — Господа, позвольте представиться: мое имя Фридрих Ибрагим фон Цвишен, поставщик континентальных товаров гарему Его диванного величества, с правом ношения золотых и хрустальных колокольчиков.

— Он тебя узнал, что ли? — шепнул Ян Берту, пока остальные представлялись, а Пол заполнял очередной бланк (иностранец ли это, нет ли, его не волновало).

— Вряд ли, — ответил тот, — скорее, он просто еще не знает, что старый султан окочурился… А шишка и впрямь важная, судя по фамилии.

— Так чем мы можем вам помочь, господин фон Цвишен? — поинтересовался тем временем Бессмертных.

— Будет ли мне позволено узнать, кто отвечает за ту неземной красоты девицу, что изволила услаждать взоры собравшихся, будучи в воде?

— Ну, допустим, я, — осторожно сказал следователь.

— О, значит, это вы благородный родитель юной девы! — расплылся в улыбке фон Цвишен, и колокольчики в бороде радостно тренькнули.

— Отчего же сразу родитель? Может быть, муж, — хмыкнул Руперт. — Я еще не настолько стар!

— Конечно, вы находитесь в самом расцвете лет! — заверил островитянин. — Я хотел сказать лишь, что на Мглистых островах ни один мужчина не позволил бы жене подобных вольностей! Право слово, я бываю поражен здешними нравами: даже в вольерах наши дочери не позволяют себе того, что порой проделывают ваши замужние дамы… Гм… Прошу извинить, я отвлекся…

— Вы решили, что я отец этой девицы, — подсказал следователь. — Почему же? Если, как вы говорите, я в расцвете лет, а дамы наши весьма раскрепощены по сравнению с вашими?

— Она выказывала к вам поистине дочернее уважение, поверьте, господин, это прекрасно заметно, — сообщил фон Цвишен и церемонно поправил тюрбан.

— Хм… ну, допустим, это моя дочь. И что же?

— Это истинный цветок! А каковы навыки синхронного плавания!.. Жемчужина!

— Синхронного? — перебил следователь.

— Ну разумеется, — понизил тот голос. — Знаете ли, Его диванное величество обожает любоваться синхронным плаванием. Дамы размещаются в ваннах, в ряд, и совершают одинаковые движения ногами… Если раздается «плюх!» — значит, команда демонстрирует идеальную синхронность, а если «плюх-плюх-плюх!», то тренера следует выпороть! Ну а тем, к кому Его диванное величество особенно благоволит, он позволяет послушать это «плюх!» или даже полюбоваться на это дивное зрелище через ширму…

— А разве за ширмой что-то видно? — удивился Дэвид.

— Там слабенькая подсветка, — масляно улыбнулся фон Цвишен, и хрустальные колокольчики задребезжали. — Так что же, господин Бессмертных, вы готовы выслушать мое предложение?

— Ну, давайте, только я никак не возьму в толк, в чем оно может заключаться!

— Я ведь назвал свою должность, — снова улыбнулся тот. — И у меня есть к вам крайне выгодное предложение…

— Какое же? — заинтересовался Руперт.

— Я бы хотел приобрести вашу дочь для гарема Его диванного величества, — застенчиво проговорил островитянин. — Разумеется, по самой выгодной цене!

— Что-что? Я не ослышался? — нахмурился тот. — Приобрести?..

— Ну разумеется! Поверьте, я очень, очень хорошо заплачу! Дело в том, — тут фон Цвишен понизил голос, — что на жен-иностранок у нас государственная монополия, поэтому Его диванное величество может выбирать самое лучшее, а платит он, не скупясь!

— Гхм… — произнес Бессмертных.

— Так, — сказал Сидельских и поднялся, уронив шляпу. — Пшел вон!

— Как можно так говорить пусть даже с самым недостойным слугой Его диванного величества?! — оскорбился островитянин, и колокольчики разразились возмущенным звоном. — Я ведь даже не успел назвать сумму, которую готов предложить за…

— Не продается, — веско произнес комиссар и сунул руку за пазуху. Фон Цвишен попятился. — А ну, чтобы на счет «три» я тебя тут не видел! Раз…

— Он никогда не говорит «три», — просветил Руперт, и островитянин обратился в позорное бегство, теряя туфли с загнутыми мысками и отчаянно звеня. — Благодарю, Розен, я, право, даже растерялся!

— Не опасаетесь вызвать дипломатический скандал? — с ехидцей поинтересовался доктор.

— С кем?! — поразился Сидельских. — Султан — вот он сидит, а ту макаку с колокольчиками я, если что, за борт выкину… Пор-рядочки!

— Не надо за борт, — хмыкнул Бессмертных. — Лучше просто сказать поручику, что нашу дорогую Каролину пытались купить для гарема. Берт, вы ведь не будете возражать?

— Более того, я сам ему об этом поведаю, — ответил тот. — В красках опишу! Ну и обычаи у меня на родине… Матушка, конечно, рассказывала кое-что, но всех подробностей она, по-моему, просто не знала!