Мальтийский крест. Том 2. Черная метка - Василий Звягинцев

— Ты, это… Не думай, если что… Я сейчас пойду. — Просто — не удержался вдруг… Красивая ты…

Он сделал движение, чтобы встать. Людмила придержала его.

— Подождите. Поцелуйте меня ещё. Как хотите… Меня никто раньше не целовал. Вы так похожи с вашим братом. Мне кажется, что вас я тоже очень давно знаю. Потому и не боюсь совсем, — шептала девушка, пока Вадим целовал её крутые груди с затвердевшими сосками. Никакими духами от них не пахло, только слегка — туалетным мылом.

«Всё правильно, — думал он. — На пароходе, сколько они там прожили, всех мужиков — Воронцов да Секонд. Поневоле привыкла, где-то и влюбилась немножко. А при нём — жена неотступно. И в части — опять он то и дело перед глазами мелькал. В блеске погон и аксельбантов. И тут вдруг на тебе — брат-близнец, совершенно свободный. Очень даже интересно, — должна подумать Людмила. Теперь, главное, её не спугнуть. Несколько слов не так скажешь — и привет…»

— Ты, знаешь… — сказал он, с сожалением отстраняясь от Людмилы, — накинь на себя что-нибудь. Тут ещё работа кое-какая предстоит. Так чтобы не отвлекаться…

— Вам со мной не понравилось? — И опять глаза повлажнели. Но отстранилась послушно, нащупала рукой край простыни, набросила через плечо. Грудь вроде по-прежнему на виду, а вроде и прикрыта.

«Как она с таким эмоциональным фоном в „печенегах“ служить сможет?» — удивился Фёст, не сразу догадавшись, что для Вяземской, да и остальных её подруг работа — это одно, а собственные чувства — совершенно другое. Понятия абсолютно разноплановые. Непересекающиеся.

— Очень понравилось. — Он снова поцеловал её в губы. — Ты чудесная девочка. Только сначала как следует подумай. Вдруг ты принимаешь меня за кого-то другого? Даже если мы с братом очень похожи, я — не он. И наоборот. Жизнь, надеюсь, у нас не сегодня кончается…

Ляхов с огромным усилием отстранился от девушки, настолько красивой и настолько готовой стать для него самой-самой… О какой всю жизнь мечтал. Потому и отстранился. Завтра, может быть — послезавтра что-то и выйдет. Если она захочет увидеть в нём того самого человека. Тогда и подойдёт. Нет — нет. Тридцать лет прожил — ещё проживу.

— Тогда я вот тут, с краю постели прилягу, — прошептала Люда, — вы отдохнёте, будем работать.

Легла, вытянувшись всем своим прекрасным телом, накинула поперёк бёдер простыню. Из скромности, как будто. Грудь не закрыла, а то место — сочла нужным. Ляхов поразился, но через минуту она действительно спала. Глубоко, по-настоящему. Такого не изобразишь. Ему пришлось выпить ещё рюмку коньяка, выкурить сигарету, изо всех сил заставляя себя не смотреть на раскинувшуюся, спящую на спине Вяземскую. Вот и Бунин вспомнился:

Она лежала на спине,Нагие раздвоивши груди,И тихо, как вода в сосуде,Стояла жизнь её во сне.

Или не Бунин? Да какая разница?

Провёл ладонью по щеке девушки, послушал её тихий, неизвестно чем вызванный вздох, и вышел. В соседнем кабинете устроился на диване, целый час пялился на мутные фонари за окном, слушал стук капель по козырьку подоконника — снова дождь пошёл — и незаметно для себя уснул. Правда — ненадолго. И Люду разбудил. Служба есть служба, работа — работа. Единственное, что себе позволил, — приобнял за талию и коснулся губами шеи в вырезе халатика, что она на себя накинула. Ничего больше.

Все трое встретились в гостиной только утром. Людмила, в узких белёсых джинсах и сиреневой, в цвет глаз, маечке, туго обтягивающих соблазнительные формы, была спокойна, деловита, явно готова к дальнейшей работе. Хоть теоретической, хоть «в поле». Только общее выражение лица, глаз, манера держаться почти неуловимо для постороннего изменились. Однако Секонд посторонним не был. И порадовался за обоих, не обратив внимания на совсем лёгкий укол ревности.

— Люда, кофейку не затруднись, — попросил Фёст.

— Кофейком не обойдёмся, — сказал Секонд, когда девушка ушла на кухню. — Всё в порядке?

— Более чем, — ответил Ляхов-первый со странной интонацией, закуривая, вопреки общей привычке, до завтрака. Потянулся к пульту, включил первую программу телевизора.

Секонда до сих пор поражало, что в этом мире имелось больше полусотни программ кабельных и под двести тарелочных. Как в очень старом еврейском анекдоте совсем на другую тему: «Кому это надо, и, главное — кто это видит?»

Как раз начинались утренние новости. То, что Вадим услышал из уст очень красивой дикторши с нерусской фамилией, его не то, чтобы совсем уж потрясло, но близко к этому. При всём его опыте участия в боях и спецоперациях. «Прав был Фёст, все мы перед ними салаги! Я думал, он на девочку девятнадцатилетнюю запал, хвост павлиний распустил, уговорил, походу и всё. Дела побоку. Ночь короткая, Вяземская — мечта, а не женщина. Начальства над ним нет.»

Вадим здраво оценивал свою (их с Фёстом общую) натуру. Если бы не Майя, если бы вообще шанс аналогом поменялись местами, он наверняка предпочёл бы ласки Вяземской любому, никому, по-большому счёту, не нужному делу. Президента в другой раз удивить можно. А вот братец поупёртее в своих намерениях, оказывается. «Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом», — вспомнил он песенку из старинного фильма о здешней Отечественной войне.

Тридцатилетняя дама (по меркам секондовской России), улыбаясь только губами и не двигая ни одной другой мышцей на тщательно раскрашенном (как здесь принято) лице, мелодичным голосом сообщала собирающимся на работу соотечественникам, что в течение минувшей ночи случилось несколько удивительных происшествий. Для них здесь, в этом мире, ни страшных, ни трагических, просто — удивительных.

Известный рядом умеренно скандальных подробностей биографии депутат Госдумы господин «N» в три часа ночи возвращался из ночного клуба за рулём собственного «Бентли». Естественно, приобретённого непосильным трудом на ниве сомнительного законотворчества и ещё более сомнительного лоббирования. На скорости около двухсот километров в час вишнёвый красавец с большим шумовым эффектом пробил ограждение Краснохолмского моста и канул в грязные воды Москва-реки. Какой-либо злой умысел или теракт исключаются, поскольку нарушителя последние десять кварталов преследовали патрули ДПС, непрерывно подавая звуковые сигналы. Автомобиль и тело ищут до сих пор по причине крайней мутности воды и сильного течения.

— Номер раз, — сказал Секонд. Фёст равнодушно кивнул.

Люда прикатила столик с кофейником, чашками и тарелочками с холодными закусками.

— Может быть, вам яичницу поджарить? — спросила она, как настоящая хозяйка.

— Спасибо. Лучше потом в город сходим, пора тебе с ТВД[25] знакомиться, — поблагодарил Фёст.

— Всем хорошо известный предприниматель «NN», недавно поднявшийся на три пункта в списке Форбса, выпив сверх всякой меры в большой компании друзей в своём швейцарском замке, безобразно поскандалил со своей третьей женой, ударил её по лицу, вышел в соседнюю комнату и почти демонстративно выстрелил себе в голову из пистолета большого калибра, — сообщила дикторша.

— Два, — загнул палец Секонд. Фёст разлил по рюмкам коньяк.

— Ну, за всё хорошее. — Он посмотрел на Людмилу и едва заметно ей подмигнул. Вадим-второй увидел, что сияющий взгляд девушки направлен только на «брата». Того, что звучало с экрана, она, кажется, даже и не слышала.

«Везёт же людям», — внутренне усмехнулся он и тоже выпил.

— Сегодня же ночью, предположительно между тремя и четырьмя часами утра, один из предполагаемых кандидатов на должность Генерального прокурора «Z» в собственном загородном доме на Рублёвском шоссе, соперничающем размерами и архитектурой с дворцом артиста «М» (этот факт дикторша с нескрываемым удовольствием подчеркнула интонацией), оступился на лестнице. От удара затылком о мраморные ступени произошёл перелом основания черепа. По словам врача «Скорой помощи», давшего эксклюзивное интервью нашему корреспонденту, случайно оказавшемуся вблизи места происшествия, пострадавший скончался мгновенно. Кроме него, жены и двух собак бразильской породы (что исключает возможность проникновения злоумышленников), в доме никого не было. Ведётся расследование. В настоящее время на месте работают бригады сотрудников прокуратуры, МВД и МГБ.

— Уже три, — вздохнул Секонд и искоса взглянул на Вяземскую. На Фёста смотреть было бесполезно. А если он заставил девушку к этим происшествиям руку приложить, неужели ничего не вогнет у неё в лице?

Глупая, в общем-то, мысль. Как будто не сам он помогал инструкторам готовить из «великолепной семёрки» настоящих валькирий, воинственных дев. Правда, готовили их в основном к вооружённой борьбе на поле боя, а тут — несколько иное.

— Нашим обозревателям кажется, — сказала дикторша, старательно делая скорбное лицо; — количество несчастных случаев за минувшие сутки превышает статистическую норму. Это, конечно, не взрыв на шахте, но столько совпадений. Только что мы получили сообщение с другого континента. Директор департамента Главного финансового контроля такой-то, находясь в отпуске и катаясь на гидроцикле в Палм-бич (там ещё был вчерашний вечер), на полной скорости врезался в бетонную причальную стенку. С безусловно летальным исходом. Американскими властями проводятся следственные мероприятия и анализы для определения присутствия в организме алкоголя и наркотиков.