Лекции по истории средних веков - Василий Григорьевич Васильевский

городов выделились, как особенный класс, вольные города. Под ними разумеют такие города, которые вышли из-под власти господина, но еще не вступили в подданнические отношения к государству, в которых они первоначально находились и в которых состояли, например, пфальцские, а теперь – имперские города (Heusler, 238 сл.).25 Присяга, которую приносили эти города их прежнему господину, не представляла из себя присяги в верности, а только в союз; также они не были связаны присягой с королем как своим господином и не обязаны были государю ни платой census camerae imperiali solvendus, ни военной помощью. Они пользовались, таким образом, свободой, которую не имел ни один имперский город, так как они создавали по своему желанию свои отношения с государством и имели самостоятельное управление. Без сомнения, такими вольными городами были Кельн, Майнц, Вормс, Шпейер, Страсбург, Базель и Регенсбург; другие города также изъявили притязание на эти права, но ни один из них не мог на долгое время удержать свою свободу. До середины XV века семь вышеназванных бывших епископских городов сохранили название вольных; с этого же времени мало-помалу совершалось смешение вольных и имперских городов. Скоро имперские города получили название вольных городов, но спустя немного времени отказались от этого титула и стали называться опять имперскими. Наконец, прежние вольные города стали называться «вольными имперскими городами» и такое же название получили некоторые имперские города в виде королевского пожалования (например, Франкфурт).

Происхождение немецкого городского устройства

Для истории городского устройства, говорит Dietsch (С. 311–312)26 чрезвычайно важно точное выяснение понятия иммунитета в меровингское и каролингское время, так как Оттоновы привилегии, составляющие исходный пункт городского устройства, могут быть понятны по своим целям и содержанию только в том случае, когда правильно выяснена сущность иммунитета. В своем месте (III, I)27 мы уже довольно подробно говорили об иммунитете и потому распространяться о нем теперь не будем. Под Оттоновыми привилегиями подразумеваются дававшиеся саксонскими королями (в особенности Оттонами I, II, III) грамоты, которыми духовные владетели получали право не только гражданского, но и уголовного судопроизводства. Другими словами, они получали в своих владениях те же права, которые принадлежали графам. Хотя Оттоновы привилегии по своей внешней форме во многом напоминают иммунитетные грамоты Меровингов и Каролингов, но они содержат нечто совершенно новое, стоящее в противоречии с первоначальным понятием иммунитета. «Иммунитет, – говорит Heusler, – означающий только отстранение правительственного чиновника, заменили Оттоновы привилегии… Историческое развитие должно было по необходимости привести к оттоновым привилегиям с тех пор, как графы перестали чувствовать себя имперскими чиновниками, но сами сделались помещиками, желавшими стать по возможности независимыми от короля; интерес государства требовал от королей поддержки желания духовных землевладельцев, которые противодействовали расширению графской власти на чужие владения. Так как духовные поместья не переходили от одного члена фамилии к другому члену ее, то духовный владетель графских прав скорее походил на пожизненно назначенного чиновника, чем на несменяемого в своем владении князя. Отсюда объясняются пожалования целых графств епископам и аббатам, которыми вместе с тем передавались в jus comitem eligendi u bannos habendi.

Графы дареных графских поместий были или чиновниками духовных владетелей и получали от них пожалования ленными поместьями, или же люди, исправлявшие прежде должность фохтов при епископах и аббатах. Но так как духовный владетель не мог по церковному праву ни иметь Blutbann, ни жаловать его, то король имел большее влияние в духовных поместьях, чем в светских, где землевладелец сам назначал уголовного судью. И графы, и фохты, хотя и представляли из себя чиновников духовных помещиков, но не были подчинены им, так как в то же время они были имперскими чиновниками, обязанными блюсти интересы короля и государства. Они препятствовали, чтобы свободные люди, получившие иммунитет, попадали в имущественную и личную зависимость и тем самым сохраняли союз их с королем и государством. В городах не видели несчастья в том, что судопроизводство перешло от графа к епископу, считали это за благодеяние. Большая мягкость епископского правления создала пословицу: под епископским посохом хорошо живется. Большинство духовных владетелей заботились отечески о благосостоянии своих подданных и помогали возвышению своих городов. Сами не замечая, они работали таким образом во вред своим владетельским интересам; когда они захотели усилить епископское фохство, то с ужасом должны были признать, что города незаметно уже вышли из него. Возникшая борьба кончилась повсюду низложением епископского господства и учреждением вольного городского устройства с думой (Rath) во главе управления. Происхождение думы надо искать в учреждениях, существовавших уже при епископском господстве, consilium в епископских городах было первой ступенью позднейшей думы. Это consilium первоначально не имело строгой организации, епископ по своему усмотрению привлекал к совещанию кого хотел, вассалов или свободных (burgenses).

Возвышение городов и связанное с ним понятие чувства собственного достоинства всех классов жителей способствовали тому, чтобы епископское consilium сделалось присутственным местом, в котором решались коммунальные дела низшего класса. Оно составлялось из заседателей народного суда, то есть из тех людей, которые слыли и пользовались общим доверием. Епископ те дела, одобрение которых со стороны граждан было ему особенно важно, переносил для обсуждения в общее судебное собрание, даже когда заседатели сами выбирали себе путем чрезвычайных выборов дополнительных скабинов… Само собой случалось тогда, что епископ предоставлял этому совету известное право управления, без внешнего акта, без точного назначения приобрел, таким образом, совет более крепкое положение» (Heusler. S. 180–206).28 Но это увеличение прав вовсе не вело к вольному городскому устройству, но только к большей самостоятельности епископского совета в коммунальных делах.

Образование вольного городского устройства было возможно только через передачу или переход официальной власти от епископа или его чиновников к совету. Только в очень незначительных случаях совершался этот процесс в мирной форме, по большей же части освобождение от епископского фохтства было доступно только после сильной борьбы. Большое значение в этом отношении для истории городского устройства имело время Генриха IV.29 Хотя епископы сделались повсюду, благодаря Оттоновым

привилегиям, высшими судьями и, занимая такое положение, назначались в город на положение в роде официальных чиновников, но связь между городом и государством оставалась прежняя. Жители епископских городов, как и раньше, должны были отправлять обязанности по отношению к королю: являться на войну, платить подати для содержания королевского двора и т. д. Епископ не смел, например, ограничивать обязанность государственной службы, и короли особенно наблюдали именно в епископских городах, чтобы не были уменьшены произвольно их королевские права. И наблюдать за этим было тем легче, что короли по старому обычаю по большей части останавливались со своим двором в епископских городах или имперских