Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

— Скажите мне, Белла, ваш брат открыл вам настоящее имя этого кавалера?

— Его имя… Реджинальд Мюррей. Это сын мистера Альфреда Мюррея, человека, которого мой отец лишил всего — подлинного имени, имущества, невесты — и которого бросил умирающим на необитаемом острове. Чарльз намерен восстановить права Реджинальда на все, что потерял его отец.

— Дочь моя, но каковы же дальнейшие планы вашего брата? Неужели он откажется от своей доли Ченсфильда? Может быть, он рассчитывает на… чье-нибудь другое богатство?

— Нет, святой отец, Чарльз поклялся восстановить права Реджинальда на титул и поместье единственно во имя справедливости. Сам он хочет вернуться на далекий остров в Индийском океане и создать там новое поселение. У него есть очень умный, начитанный друг — Джордж. Они вместе задумали создать какой-то Город Солнца для обездоленных людей… Этот город должен стать царством света, справедливости и братства. Все богатства там должны быть разделены между людьми поровну…

— Это опасные помыслы, дочь моя. Господь не создал своих детей равными и освятил разделение людей на бедных и богатых.

— Я боюсь, что Чарльз не тверд в вере, святой отец!.. Но, святой отец, больной дышит все тяжелее.

— Вероятно, его час близится… Белла, благословляю ваше решение покинуть Ченсфильд. Вероятно, Реджинальд Мюррей намерен бежать с вами на каком-нибудь корабле?

— Святой отец, не произносите этого имени… Пусть даже стены слышат только имена: Лео Ноэль-Абрагамс и Наль Рангор Маджарами… Да, вы, как во всем, прозорливы. Брат и его друг предлагают мне бежать на португальском судне «Санта-Роза». Оно должно уйти из Бультона в воскресенье.

— В воскресенье? Через двое суток? Когда же вы должны покинуть отчий кров и где вы намерены ожидать отплытия корабля?

— Где-нибудь в порту. Я должна буду надеть, мужское платье и завтра, в субботу, встретиться с Реджинальдом.

— Белла, я помогу вам. План вашего брата наивен. Он не знает, что весь порт кишит соглядатаями. Вас немедленно схватят, и гнев вашего отца обрушится на обоих молодых людей, которые, насколько я понимаю, уже сделались близки вашему сердцу. Я укрою вас до отхода корабля в моей капелле. Там никто не станет вас разыскивать. Я заранее подготовлю ко всему своего служку Грегори. В ночь на воскресенье он незаметно доставит вас в лодке на борт португальского корабля… Но я слышу во дворе карету… Доктор Грейсвелл уезжает, он обещал довезти меня до города!.. Мисс Райленд, да благословит вас всевышний за вашу христианскую помощь больному!.. Завтра утром я вернусь сюда…

Когда патер спустился во двор, доктор Грейсвелл уже садился в карету. Но не успел этот экипаж тронуться с места, как в открытые для него ворота медленно въехала пропыленная наемная коляска. Оба экипажа разминулись на подъездной аллее. В окно кареты доктор Грейсвелл и патер Бенедикт разглядели незнакомого приезжего, который сошел с подножки коляски на каменные ступени подъезда. В свете двух фонарей над крыльцом отъезжающие увидели невысокого полного человека в обычной одежде ученых итальянских богословов.

Патер Бенедикт понял: в Ченсфильд прибыл доктор Томазо Буотти! Медлить дальше невозможно! Судьба наследницы Ченсфильда и ее брата решена бесповоротно: оба должны немедленно… исчезнуть!

Субботним вечером мистер Грегори Вебст, прислужник бультонской католической капеллы в порту, прохаживался у дверей этого маленького храма. Двери капеллы стояли открытыми, но прихожанам на этот раз пришлось довольствоваться лишь преклонением колен перед статуей девы, ибо, по разъяснениям Грегори, болезнь отца Бенедикта помешала патеру отслужить обычную вечернюю мессу.

Грегори уже собирался запереть двери и погасить лишние свечи, чтобы завтра пустить их снова в коммерческий оборот. Служитель подошел к дверям и прикрыл одну створку. В этот миг два молодых итальянца робко заглянули в часовню. Вошедший первым был высок ростом, крепкого телосложения и глядел на божий свет большими очами редкостного темно-синего цвета, похожего на утреннюю морскую даль. Второй юноша отличался изяществом, стройностью, чрезвычайно нежным, тонким лицом и кудрявыми локонами, стянутыми красной косынкой; одет он был в бархатную блузу, какие часто носят художники.

Мистер Грегори, видимо, ожидал прихода этих молодых людей, ибо он торопливо запер изнутри двери на засов и засуетился у чугунной плиты, служившей как бы широким подножием к порогу. Грегори приподнял кольцо, вделанное в металл, просунул в него железный ломик и с усилием сдвинул плиту с места. Заметив его старания, рослый молодой человек взял из рук прислужника ломик, поднажал на него коленом, и чугунная плита наполовину отошла в сторону, открыв доступ в черный люк. В отблеске свечей стала видимой верхняя ступенька железной лестницы, ведущей в подземелье.

— Все ваши вещи уже там, — прошептал Грегори. — Возьмите по свече и спускайтесь. Там сыро и холодно, поэтому теплее укутывайтесь в плащи. Внизу вы найдете дверь.

Молодые люди не раздумывая спустились по лестнице, освещая подземелье свечами. Ступени оканчивались против узкой металлической двери с засовом. Рослый синьор, спустившийся первым, отодвинул засов и ввел своего юного спутника в подземный тайник под часовней.

Широкая скамья, заранее покрытая суконным пледом, стояла вдоль длинной стены, и под нею, на каменном полу, были сложены два небольших, аккуратно перевязанных ремнями тюка.

Рослый молодой человек сразу распаковал один из тюков, заботливо усадил своего спутника на скамью, укутал его с головы до ног плащом, придвинул к скамье небольшой стол, стоявший рядом с распятием, и, выпростав из-под плаща обе руки юноши, принялся усердно растирать их и гладить.

— Завтра я доставлю вас на борт «Санта-Роза» с помощью ялика, который принадлежит отцу Бенедикту, — пояснил служитель из-за двери. При этом он загремел наружным засовом.

— Грегори! — крикнул ему спутник Изабеллы. — Зачем вы запираете дверь?

— Так приказал святой отец, чтобы полиция, если ей вздумается заглянуть сюда, нашла дверь вашего тайника запертой. А я уж сумею убедить чиновников, будто дверь не открывалась много лет.

23. Охотники за леопардом

1

Карета с отдыхающим львом на гнутой дверце уже миновала мост через Ченси и приближалась к «Веселому бульдогу». Лошади шли рысью, железные шины однообразно и надоедливо гремели по булыжнику.

— Сверни на луговую дорожку, мне осточертела эта тряска от самого Лондона, — приказал кучеру владелец поместья Ченсфильд.