Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голубой Дик точно провалился сквозь землю…
Глава II
БЛЭКАДДЕРЫ
Во всех Соединенных Штатах невольничество нигде не давало себя так тяжело чувствовать, как в той области, которая тянется вдоль Миссисипи и для краткости называется просто «Берегом».
В землях, расположенных к востоку от горной цепи Аллегани и ранее других населенных европейцами, невольничество являлось под смягченными формами, благодаря патриархальным нравам плантаторов и туземцев. То же самое можно сказать о штатах Кентукки и Теннесси. В некоторых областях Луизианы, населенных мягкосердечными и снисходительными креолами, невольникам также жилось хорошо. Но в большей части той же Луизианы и на обширных хлопчатобумажных и табачных плантациях Миссисипи дело обстояло совершенно иначе.
Большинство собственников этих областей проживали на своих плантациях только часть года, месяцев пять-шесть, предоставляя в остальное время управление поместьями и надзор за неграми наемным управляющим или надсмотрщикам. Пользуясь неограниченными административными правами, эти заместители хозяина большею частью были крайне требовательны и по обыкновению чрезвычайно жестоко обращались с подчиненным ему «двуногим домашним скотом», как презрительно называли они невольников.
Кроме того, нужно сказать, что очень немногие из плантаторов были коренными уроженцами тех местностей, в которых находились их земли; преобладающее же большинство из них были выходцами не только из Северных Штатов Америки, но и из всех стран света. Они, как правило, ничего не имели на своей родине или же, промотав там свое состояние, явились в Новый Свет с целью нажиться за счет несчастных негров, каторжный труд которых оплачивался очень дешево и поэтому приносил громадную выгоду. Само собою разумеется, что, за редкими исключениями, все это были люди самых дурных правил, лишенные чести, совести и чувства.
Такие, понятно, не могли иначе смотреть на невольников, как на живые машины или как на особый род домашнего скота. Нисколько не заботясь о нравственных и материальных потребностях невольников, даже совсем отрицая эти потребности, они думали лишь о том, чтобы извлечь из своих рабов как можно большую выгоду.
Но не все плантаторы Миссисипи и юга были таковы; среди них встречались и такие, которые обращались со своими невольниками человечно, а иные даже баловали их. Если же большая часть плантаторов и отличалась жестокостью и бесчеловечностью, то вовсе не из-за их природного бессердечия или злобы, а просто вследствие дурного воспитания и глубоко укоренившегося мнения, будто с неграми необходимо обращаться как можно суровее. При этом нужно принять во внимание широко распространившееся убеждение в превосходстве белой расы над всеми остальными.
Может быть, и мы с вами, дорогой читатель, были бы не лучше их, если бы находились на их месте.
Но как бы там ни было, а это факт, что среди плантаторов Миссисипи было чрезвычайно мало людей, которые отличались бы просвещенным благородным образом мыслей и мягким сострадательным сердцем.
Дурная слава миссисипских плантаций была так велика и так прочно установилась, что часто стоило только пригрозить провинившемуся в чем-либо негру в Виргинии, Кентукки или Теннесси, что его продадут в Миссисипи, он тотчас же делался шелковым и старался искупить свою вину.
В конце концов самое слово «Берег» сделалось пугалом для всех негров.
Плантатор Блэкаддер был выходцем из штата Делавэра. Поссорившись за что-то с родными, он еще очень молодым человеком перебрался в штат Миссисипи, где ему удалось приобрести у одного индейского племени громадный участок земли. Черствый, алчный, ничем не стеснявшийся, он много способствовал дурной славе той области, в которой стал развивать свою деятельность.
Блэкаддер обогатился очень быстро, но ему никак не удавалось быть принятым в среду местной плантаторской аристократии, чего он сильно добивался.
Убежденный в том, что настоящее благородство состоит в деспотизме по отношению к подчиненным, он старался отличаться беспощадной жестокостью к тем несчастным существам, которых злая судьба отдала ему в руки.
Впрочем, считаем нужным пояснить, что большинство невольников Блэкаддера очутилось в его власти лишь благодаря своим дурным свойствам и порокам, из-за которых они и были проданы в штат Миссисипи.
Блэкаддер при покупке невольников обращал главное внимание на их возраст, рост и мускульную силу, никогда не справляясь об их характере и способностях. Был бы негр не старше средних лет, высокого роста, здоровый и сильный, а до остального Блэкаддеру не было никакого дела. Поэтому его «армия», как он иногда в шутку называл своих невольников, была предметом ужаса для всех соседних плантаторов, хотя и их собственные невольники были тоже далеко не из образцовых.
Блэкаддер смело мог похвалиться изумительными результатами деятельности своей «армии», которая была у него вымуштрована не хуже настоящих солдат. В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание, что он всегда применял самые крутые меры для поощрения усердия невольников и подавления в них всякой строптивости.
Кроме того, эсквайр Блэкаддер имел вполне подходящего помощника в лице своего земляка мистера Снивели, отличавшегося строжайшей исполнительностью.
Вполне естественно, что при таком хозяине и соответствующем ему заместителе на плантации не было ни одного негра, тело которого не имело бы дисциплинарных знаков.
Мало того: Блэкаддер иногда прибегал даже к калечению негров, конечно, только к такому, которое не лишало бы невольника возможности работать. Например, стоило какому-нибудь чернокожему Помпею или Сципиону пожаловаться, чтобы избавиться от трудной работы, на зубную боль, как ему тотчас же выдергивалось несколько зубов совершенно здоровых и крепких.
Понятно, что при такой дисциплине плантация Блэкаддера процветала и приносила хороший доход. Но несмотря на это, собственник ее начинал понемногу разоряться.
Главною причиною тому был его единственный сын Блонт, с которым мы уже имели случай познакомиться. Этот молодой человек был не только злонравен, ленив, буен и развратен, но вдобавок отличался крайней расточительностью. Последнее особенно огорчало отца, смотревшего на остальные подвиги сына
