Первое поражение Сталина - Юрий Жуков

«Второй пленум ЦК, – продолжал Сталин, – один за другим подтвердили основные директивы и проект резолюции, предложенный сегодня, этот сгусток, основные положения директив ЦК… На местах, в республиках Грузинской, Армянской, Азербайджанской, Белорусской, Украинской, основные директивы уже проведены. Общие контуры объединения и основные функции центральных союзных органов уже намечены. Вы, может быть, следили в печати затем, что пишется от республик. Там сказано и сделано больше, чем у нас, работа проделана более конкретно».

Так Сталин честно объяснил – за изложенной им в докладе формой объединения, за структурой органов власти стоит ЦК, который, в свою очередь, исходил из мнения, если не сказать – настойчивых пожеланий независимых республик. Лишь затем перешёл к ответам на поставленные выступлениями вопросы. К тем ответам, в которых высказал собственный, а не ЦК, взгляд.

«Первое, – вполне искренне сказал он, – против чего я должен выступить решительным образом, это заявление Султан-Галиева о том, что мы будто бы играли комедию в независимость и теперь, слава богу, кончаем с этим. Я считаю это клеветой на нашу партию… Если эта партия в продолжение пяти лет говорит о праве национальности на отделение, о праве образования самостоятельных государств, говорила о независимости Азербайджана, Армении, Грузии, Белоруссии, Украины, это значит что она говорила о фактах, которые присутствуют…

Затем я должен разъяснить одну крупную ошибку, которая сквозит в речах некоторых товарищей. Считают, что у нас союз фактически уже существовал, союз республик, что мы теперь, собственно, занимаемся только некоторым формальным исправлением некоторых формальных недочётов, и ничего особенного не происходит. Это неверно, товарищи…

Связь между республиками по линии партийной, то есть между партийными верхушками внутри республик по линии партийной эта связь тонкая и ненадёжная, потому что всего-то в партии у нас насчитывается 500 тысяч человек, а населения в республиках 140 миллионов. То, что проделывается в порядке партийной переписки между верхушкой центровой и между верхушками республиканскими, всё это известно лишь тесному кругу лиц из верхушки партийной и об этом обо всём широкие массы населения ничего абсолютно не знают.

Хорошо ли это? Конечно, нехорошо. Плохо ли это? Конечно, плохо, и опасно, вместе с тем, ибо держаться республикам в одном стане на тонкой линии надолго – это немыслимо. Вот почему мы от духовной связи по линии формальной теперь переходим к связи формальной государственной, которая становится понятной для широких масс населения, насчитывающего 140 миллионов».

Казалось бы, Сталин сказал всё, что хотел. Но нет, он снова возвращается к тому, что его задело сильнее всего. Что он никак не мог принять. «Второй вопрос, – продолжил он, – о котором я должен кое-что сказать, это вопрос, выдвинутый товарищами Мухтаровым, Хидыралиевым и Султан-Галиевым. Они очень осторожно и хитро ставят вопрос. Мы, говорят они, конечно за единство, но не лучше ли было так, чтобы сначала РСФСР разложить на составные части и каждой отдельной республике дать возможность самостоятельно войти в Союз. Они не говорят слово «разложить», но они хотели бы по-братски войти вместе с нами в состав Союза республик, сначала размежевавшись…

Разве не ясно, что эта операция, во-первых, подрывает в корне то по существу революционное объединительное движение, которое охватило широкие массы нашей республики и, во-вторых, такое положение требует, чтобы, разложив наши федеральные образования на части, вместе с тем и создавали русский ЦИК – не Российский, а русский ЦИК, русский Совнарком, потому что если войдет Автономная Республика Башкирия отдельно в Союз республик, Туркестанская – отдельно, Татарская – отдельно, и прочие, то как русским войти в состав Союза? Никак, ибо они останутся вне Союза, ибо им следует организоваться. Русский ЦИК, русский Совнарком – нужно ли это нам, товарищи? Какая в этом политическая необходимость – внутренняя или внешняя – требует от нас этой операции? Я не вижу никакого оправдания такого предложения, абсолютно никакого…».

И ещё один вопрос не оставил Сталин без ответа: «Я перехожу к Затонскому… Ему не нравится, что мы третью категорию Наркоматов, как то Наркомздрав, соцобес, юстиции, просвещения, внудел, земледелия, что мы эти комиссариаты оставляем, так сказать, без контроля в составе договаривающейся республики автономной, не организуя над этими комиссариатами какого-либо специального контроля…

Этот вопрос в комиссии ЦК стоял тоже несколько раз и обсуждался, причём некоторые товарищи из Украины согласились на этот план, а кавказцы решительно возражали. И комиссия пришла к тому, что если целесообразно оставлять в составе договаривающихся республик Совнаркомы, если целесообразно – а это, конечно, целесообразно – сохранить собственный быт язык, культуру и прочее, то отсюда уже, как дважды два четыре, следует, что необходимо соответствующее здесь сосредоточение, в соответствующих комиссариатах, отдать, оставить в договаривающихся республиках».

Последним, что вызвало категорическое неприятие Сталина, стало деление республик на «первый» и «второй» ранг. «Так, – пояснил Сталин своё отношение к таким утверждениям, – тов. Султан-Галиев говорит, что аргументирует наиболее осторожно тов. Мухтаров: чем отличается Туркестан от Азербайджана. Население больше, район важный и прочее.

Да отличается тем, что исторический Туркестан вошел в состав федерации с самого начала основания Советской Республики, а Азербайджан в продолжении нескольких лет составлял объект операций мусаватистов, Англии, Германии, турок и кого угодно. Разве это не факт?.. В результате, Азербайджан освобождается как независимая республика, не могущая сразу войти в состав союза в 1920 году, потому что слишком сильны были там националистические тенденции, которые насаждались там годами националистической партией Мусават…

Какая разница между Туркестаном и Грузией? Разница та, что из-за Грузии до сих пор воюет Антанта, а Второй Интернационал до сих пор ставит нам палки в колёса, Советская власть (в Туркестане) установлена давно, Коммунистическая партия окрепла, националисты изгнаны, и мы имеем дело с республикой, которая существует уже пять лет и которая ни разу не ставила вопроса о выходе из состава федерации».117

Сталину удалось убедить участников совещания комфракции. За предложенную им резолюцию проголосовали единодушно. Все. А вечером эту резолюцию столь же единогласно одобрили и делегаты X Всероссийского съезда Советов.

Но какие бы бури не шумели в Баку и Харькове, Минске и Москве по поводу формирования Союза и его органов власти, никто ни разу не поднял вопрос о границах республик. А произошло так далеко не случайно. Для ЗСФСР такой проблемы просто уже не существовало. Её признанной границей с РСФСР не один год являлись бывшая административная граница Кавказского наместничества.